Четвёртая фигура Марлезонского балета. Жизнь и катание в Буковеле
На улице стоял всё такой же прекрасный солнечный и морозный день. У крыльца пухлой периной громоздились пушистые сугробы. Но стоило мне только подумать, как славно будет нырять в них поутру, осуществляя нашу с Олейником подобовецкую традицию антигриппозных мероприятий, как Клавдиевна, ехидно хмыкнув, проурчала:
— Можешь даже не поглядывать – не верю !
«Олейник тоже не поверит» – подумал я, и тут же заявил, что порядочная жена должна не иронизировать, а поддерживать мужа в его начинаниях, и потому теперь ей вместо того, чтобы нежиться поутру в тёплой постели, придется бегать с фотоапаратом вокруг кувыркающегося в снегу голого мужа.
Вот так, мило переговариваясь, мы дошли до пункта проката (кстати, стоимость проката полного лыжного комплекта в Буковеле, к моему удивлению, оказалась точно такой же, как два года назад в Яблуницах — 70 гривен), и тут я совершил роковую ошибку: помня, как тяжело надевать на морозе промерзшие лыжные ботинки, предложил барышням прямо тут же и обуться. Мне, идиоту, даже в голову не пришло, что дамские ножки это совсем не то, что привыкшие к кирзе корявые мужские лапы, и страдание, с которым девочки ковыляли по буковельским тротуарам, рвало мне душу всю дорогу до учебного склона.
Возле стеклянной будочки лыжной школы кипела жизнь: малолетняя ребятня обнималась с запряжёнными в нарты надменными голубоглазыми хаски, а инструктора в форменных красных подштанниках хозяйским глазом озирали окрестности, периодически поднося к губам чашечки с кофе из установленного прямо тут же кофейного автомата.
— Ребята, возьмёте двух девочек на обучение?
Чашки были мгновенно поставлены на стойку, и красноштанная братия зачастила вопросами о возрасте, квалификации, телефонах (для связи на склоне) и финансовых возможностях девочек – мол, для начала они ознакомительное занятие готовы провести бесплатно, а дальше 80 гривен час, но не меньше двух часов, а если в группе из четырёх человек… Я почувствовал, что этот полёт маркетинговой мысли начал плавить мои и без того не сильно крепкие мозги, поэтому выгреб всё, что смог нарыть в карманах — 600 гривен, и тут же отдал их Клавдиевне с пожеланием ни в чём себе не отказывать, а инструктору просто пожал руку – его ждала нелёгкая работа. Меня же ждали не меньше четырёх часов счастья на склонах, новенькие, только-только из целлофана карвы и купленный по дешёвке скипасс до конца дня.
Первый спуск сезона… Какими словами можно описать его! Первый глоток пива из запотевшей кружки в жаркий день, первая утренняя затяжка, первая… Впрочем, об этом лучше не надо – всё это жалкое подобие того, что испытываешь, соскальзывая после долгого перерыва по хорошо (а в Буковеле плохо не делают) отратраченному склону!
Нет, тут важно вести себя без фанатизма, потому что недаром говорят, что неправильный опохмел ведёт к запою: сначала пару раз по «синенькой» связочке 3А-7А, чисто чтобы размять ноги. Тут надо непременно заглянуть в «лягушатник», — как идёт процесс обучения у девочек.
Вид с трассы 7А
Трасса 7
Ага, косой спуск, плавно переходящий в отчаянный плуг. Жив, курилка! Как двадцать лет назад «плужили», так и сейчас «плужат». Одно слово, «Эту песню не задушишь, не убьёшь». Ну да процесс идёт, и ладушки!
Тогда позволим себе кружок по «красным ответвлениям» «тройки» — 13А, 13В, 13С.
Потом снова 13А, но внизу её уйти не влево к 13 подъёмнику, а вправо по красной траверсе U – мрачноватой дороге по дну заросшего лесом ущелья – к подъёмнику №22. Поднявшись по нему, врываюсь в богатейший район: в этой точке сходятся сразу три подъёмника 14,15, 22 и трассы 22А, 22В, 14А, 15А,15В,15С и 15D: все красные, кроме синей 14 и квазичёрной 22В: на схемах её рисуют красной, но по табличной крутизне, субъективным ощущениям и количеству травм — вполне себе «черняк»(раньше, кстати, её в таблицах и обозначали как чёрную, но интриги…). Вот с неё — для повышения градуса — и начинаем.
Жжах!
Да… Мои новые «Эланы» — это что-то! На крутом леденистом склоне (вторая половина дня — счесали…) держат уверенно, как штыки! Какая прелесть! Повторить, непременно повторить…
Ну, а теперь плавно понижаем сложность: 15B, 15C, 15A 15D – последнюю исключительно из-за крутого начала и красоты выката. Однако, даже расслабляясь, нужно знать меру, поэтому до «чайникштрассе» 14А не опускаемся, а проскочив мостик в конце 15А, выскакиваем к 11 подъёмнику и быстренько, пока не остыли, хлопаем обе чёрненькие 11В и 11С. Это одна из изюминок Буковеля: северный склон, относительно узкая просека – наст здесь не разбивается даже в самые жаркие дни. Ну и, конечно, непередаваемое ощущение одиночества в процессе спуска, с которым так приятно контрастирует роскошный совместный выкат с восьмыми трассами: как будто, выйдя из подворотни и не успев застегнуть последнюю пуговицу, ты внезапно очутился на первомайской демонстрации.
Вид с трассы 15А
Ну а что люди делают, пройдя перед трибунами и сдав транспаранты?
Правильно! Расслабляются!
Вот именно поэтому снова поднимаемся одиннадцатым и аккуратно, ничего не пропуская, по «красненькому» 11А, 11D, 8C,8B,8A. Причём переход на «восьмёрки» можно провести двояко: по рабоче-крестьянски – просто пройдя внизу сто метров между нижними станциями 11 и 8 подъёмников, или с кандибобером – переехав вЕрхом сначала по синей траверсе Н, а потом по не менее синей трассе 5В…
Что, уже четыре! Через полчаса карета превратится в тыкву, а хрустальные туфельки в деревянные опорки (в смысле, закончится действие скипасса и начнут закрываться подъёмники)! Быстро-быстро назад: завершить «кругосветку» через 5В, 5Н, 2А и 1В я уже не успеваю. Поэтому снова на 15-й подъёмник, там на 14А и с её середины по синей траверсе К (это единственный повод, по которому серьёзный лыжник может встать на четырнадцатую трассу) спускаемся к 13 подъёмнику и с него по «бродвею» «тройки» и «семёрки» выезжаем к лягушатнику.
Выезд на трассу 5Н
Девочки, АУ!
А в ответ тишина…
У меня резко падает настроение: как-то резко опустились сумерки, лягушатник пуст, телефон не отвечает… Может, они уже дома (вы же помните, «дом — это там где жена»), а трубку не берут потому, что залезли в душ греться?
Нафиг-нафиг!
Распугивая оттягивающуюся к паркингам публику, съезжаю к дороге, отстёгиваю лыжи и, грохоча клипсами, несусь домой.
Пусто!
Блин! Совсем хреново! Чувствую, что паника начинает захлёстывать уже меня: что случилось! Почему мне не позвонили? Влезаю в берцы и собачей рысью снова трясусь к учебному склону, матюкая себя последними словами и давая клятвенные обещания больше никогда дальше прямой видимости женщин на склоне от себя не отпускать.
Тем временем стемнело. Луна уверенно встала на положенное ей место и смереки возле автостоянки уже отбросили резкую зубчатую тень на голубоватый снег.
Начали погавкивать собаки.
Собаки.
Вон в подлеске скребутся какие-то. Только крупноваты они что-то для собак…
БЛИН!
Красавы!
Идут! Русским шагом да в горных лыжах… Ну, я им сейчас всё скаЖЖЖу!
— Оленька,Танюш, что же вы трубку-то не берёте! Меня ж чуть удар не хватил!
— А мы телефоны в номере оставили – чтоб не потерять.(УУУУУУ!!!!!!) А нам такой хороший инструктор попался! Он нас хвалил и в пример ставил! Мы уже совсем-совсем хорошо катаемся!
И сами довольные такие – аж светятся и тень отбрасывают. Ну что ты с ними сделаешь, с такими хорошими?
— Ладно, дома расскажете. Кстати, вы до него так в ботах и собираетесь шлёпать? Давайте переобуться помогу…
УФФФ!!! Громадный камень с души свалился. Теперь и по сторонам можно посмотреть. Нет, действительно красиво! И сами-то по себе бревенчатые коттеджи с острыми крышами неплохо смотрятся, а в подсветочке из гирлянд мелких лампочек и искусно спрятанных прожекторов — вообще получается немецкая народная сказка про Гретхен и Гензеля с их пряничным домиком...
Пришли. Скинули лыжи с ботами в бойлерную и сразу в душ. Хорошо!
Сами розовые, а морды кРРРасные! (с) Теперь и поужинать можно – благо мы на заказанное время практически и не опоздали.
В ресторанном зале нас уже ждут: табличка «Стол заказан», три прибора на столе («Прибор?!» «Восемнадцать !» «Что ‘восемнадцать’ ?» «А что ‘прибор’ ?» (с)) и необыкновенной красоты официантка в вышиванке, чёрных кудрях и румянце во всю щёку усаживает нас за хрустящую скатерть.
— Сидайтэ буд ласка! Зараз будэмо вас годуваты.
(— Садитесь пожалуйста! Сейчас будем вас кормить.)
Пока не принесли первое («Дмытро, ты чув, як москали на наш борщ кажуть?» «Як?» «пЕЕЕЕрвоЕ !» «Тю!? Повбывав бы!») оглядываемся по сторонам. Уютненько! Зальчик небольшой, но зато камин с потрескивающими за стеклянным экраном дровами, по стенам развешаны оленьи головы с рогами, гуцульские топорики и ружья с патронашами. Кое что из этого богатства, правда, деревянное как Буратино, но зато вырезано умело и с любовью.
Пока мы «изучаем окружающую окрестность», девушки ставят на стол «первое», сегодня это солянка в сверкающих белофарфоровых судочках. Хозяйка таки не обманула — готовят у них действительно прекрасно. Но размеры порций! Это смерть! Потому что когда мы отваливаемся на спинки стульев, и девушки заменяют опустевшие судки на здоровенные тарелки с драниками, наступает понимание, что добить ЭТО до конца мы просто не сможем.
Потому что МНОГО.
Но и оставить недоеденным тоже шариат не велит, потому что ВКУСНО.
Поэтому принимаем соломоново решение: одну порцию съедаем на троих здесь, а две оставшиеся официантка заворачивает нам с собой на утро.
Пошатываясь от сытости, обходим развалившуюся под дровником толстенькую (я думаю — при таком-то питании) и мохнатую, как котёнок, собачонку и отправляемся домой готовиться ко сну.
После выключения света плафоны люстры какое-то время ещё светятся призрачным зеленоватым светом, а в окно тут же заглядывает роскошный буковельский вид, к которому я так и не смог привыкнуть: заваленные снегом острые крыши, упирающиеся в тёмно-синее небо дымки из труб, и самолётно проблёскивающие мигалки елозящих вверх-вниз по трассам трудяг-ретраков…
Утро шестого февраля радовало ярким солнцем и бодрящим таким морозцем. Поставив греться чайник, растолкал жену и напомнил о неминуемой расплате за вчерашнее недоверие: мол, «иди и смотри»(с). В смысле бери фотик и иди снимать как голый муж в снег полезет.
— А, может, я как-нибудь так, сверху из окошка поснимаю! — («Кузнец, кузнец, скуй мне тонкий голосок»(с)) попыталась вывернуться жена.
— Нефиг! Ракурс не тот будет. И вообще, я по утрам суров и беспощаден! Пошли…
Выскочив в плавках на мороз, подумал, насколько мудрым было решение вытащить с собой жену: без неё я бы забз.... в смысле быстренько передумал, а так – ОБРАТНО ДОРОГИ НЕТ!
И я полез в сугроб…
Подозреваю, что клавдиевнино копошение с фотоаппаратом, пока я выделывался на морозе – «подожди-подожди, у меня что-то резкость не наводится», было тонкой местью за это вытаскивание, но не пойман — не вор! А мороз, судя по всему, был действительно неслабый, потому что, когда после кувыркания в снегу я схватился мокрой рукой за металлическую дверную ручку, её к ней основательно так прихватило.
Умывшись, сели пить чай с бутербродами и вчерашними драниками. Тут должен сказать, что воду для чая мы по привычке набирали из крана и это, скорее всего, было ошибкой. Не напрасно, наверно, администрация Буковеля каждый год обещает навести порядок с водоснабжением и канализацией: вода имела отчётливый сернистый запашок, который чувствовал даже я с моим довольно условным обонянием. И, хотя воду мы кипятили, а на следующий день вообще перешли на покупную, должен сказать, что избежать отравления не удалось ни нам, ни несколько позже заехавшей в соседнюю комнату семье из Киева. Судя по разговорам на подъёмниках, отравления — общая проблема среди тех, кто живёт непосредственно в посёлке.
Впрочем, не будем о грустном.
Нас ждал склон и нужно было поторапливаться: в Буковеле действует принцип, что каждый купивший скипасс до девяти утра получает тридцатипроцентную скидку. Таким образом дневной скипасс вместо двухсот семидесяти гривен обходится всего в двести. Тоже, конечно, недёшево – в 2010-м это стоило бы сто двадцать – но с паршивой овцы хоть шерсти клок…
Взяв в бойлерной лыжи (на этот раз девочки боты уже кинули в рюкзачки), мы мимо частокола гостиницы «Гражда» («Острог» по-русски) спустились на улицу. В полдевятого утра она производила впечатление военного лагеря – юноши и барышни призывного возраста в одинаковых красных комбинезонах с одинаковыми нашивками и наклейками на одинаковых местах, смеясь и переговариваясь друг с другом, шли по направлению к учебным склонам, словно курсанты на построение – это инструктора направлялись на работу. Господи, да сколько же их! И сколько же приходит простых катальщиков, если через час-два красная куртка редко-редко будет мелькать на склоне среди бурления разноцветных комбинезонов?!
Очереди у касс, в отличие от 2010 года (не было практически никакой). Скорее всего потому, что открыта их была чёртова прорва, а девушки за аппаратами работали чётко и сноровисто: персонал в Буковеле вообще очень профессионален и доброжелателен — нашей днепропетровской «Лавине» до него в этом плане как до Киева... кхм... согнувшись.
Впрочем, я отвлёкся.
Спрятав скипассы в нагрудные карманы курток (автоматика турникетов работает дистанционно и не требует их прижимания к считывателю) и вщелкнувшись в крепления, мы, наконец, подошли к седьмому подъёмнику.
Господи, как мечтал я об этом моменте два года назад! Шеренгой пройти с женой и дочерью через турникеты, встать на движущуюся ленту компенсатора и, оглянувшись назад, плюхнуться на ласково ткнувшийся под колени диванчик подъёмника, а потом... Мне просто на лица посмотреть — испытают ли они от первого подъёма тот восторг, который испытал я! Ведь ни та, ни другая ещё на креселках не поднимались, а ощущение высоты, свободы и непривычности лежащих внизу леса и гор, сплетаясь, дают почти чувство свободного полёта! Потом к этому привыкаешь, но первый раз... В какой-то степени я чувствовал себя вампиром, питающимся эмоциями своих близких – только ТСССС! — об этом никто не должен знать!
Четвёртым на наш диванчик сел какой-то поляк: сопровождавшая его парочка прощёлкала клювом и теперь ехала на следующей за нами подвеске. Разговорились. Парень приехал с друзьями из Вроцлава. Катается хорошо только он, а отставшие ребята его главным образом фотографируют. Нет, Закопане тоже хороший курорт, но он «узкий» – там не так много трасс, как в Буковеле, хуже подъёмники и нет перспектив для развития, потому что земля вокруг очень дорогая. В конце концов тут гораздо дешевле
(Когда услышал про «дешёвый Буковель», у меня глаза полезли на лоб – это уж точно, что всё познаётся в сравнении.)
Вот так вот, мило разговаривая, мы доехали до верхней станции, чётко выгрузились и пожелав друг другу удачи, разъехались в разные стороны: он — поджидать друзей, а мы на первый совместный буковельский спуск.
Ну что тут сказать! «Плугу» девочек научили хорошо, держались они на склоне уверенно, а на пологом среднем участке (хотя «пологий участок» по отношению к «семёрке» уже звучит анекдотом, потому как предполагает, что там есть и что-то крутое) даже пытались поворачивать на параллельных лыжах. Поэтому, спустившись раз пять, я начал вести подрывную работу насчёт переезда на третью трассу — «точно такую же, но с перламутровыми пуговицами». В смысле с небольшими трёх-пятиметровыми сбросиками и финишным разгонным участком с удобным выкатом прямо к началу седьмой трассы. Плюс ко всему, если в конце «тройки» не ехать прямо по этой «разгонке», а повернуть направо, то можно попасть на миленькую связочку из синей траверсы J и синей же 13Е: элегантно изгибающуюся в сосновом лесу дорогу, плавно выходящую к нижней станции подъёмника №13 и на нём уже с другой стороны подняться на верх 3А. Получается очень интересный и разнообразный для новичка набор: три совершенно разные по рисунку трассы, связанные двумя подъёмниками и двумя переездами — да их ему можно целый день комбинировать, скучно не будет!
Но «нэ всэ сталося як гадалося»: на выкате после прохождения третьего сброса Клавдиевна, похоже, выбрала меня как причальную мачту для остановки, а потом, спохватившись и судоржно пытаясь объехать, завязала ноги узлом и упала. Нет, ничего не сломала, но коленом грохнулась основательно. Виновата, естественно, оказалась трасса – и мы снова спустились на «семёрку». Я думал, что катание на этом и закончится, но жена твёрдо пожелала выкатать свои полдня, что меня несколько успокоило – значит, всё получилось не так трагично, как я сначала подумал.
В общем, переобув в час дня своих барышень на скамейке возле медпункта, я оказался свободен как птица... Полдня были в моём распоряжении, а поскольку я стоял около подъёмника № 2R, то решил провернуть «буковельскую кругосветку», проехав слева направо («По три слева выезжаем весело, весело! Палаши мы вынимаем наголо, наголо! Враг бежал…», — ну и так далее) по трассам всех трёх вершин курорта – Буковеля, Чёрной Клевы и Довгой.
Для начала проехался по синей 1С, которая в прошлый раз была закрыта, а в этот — пожалуйста! Ну что тут скажешь, для вставших на лыжи новичков ОЧЕНЬ хороша! Пологое изогнутое начало в смерековом лесу, а потом длинный и сравнительно крутой спуск, завершающийся где-то сорокаметровым выкатом с небольшим подъёмом, что позволяет спускаться по-народному, без всяких виражей: как раз так, как любит моя жена. Заканчивается трасса выездом на нижнюю треть финишного сброса красной 1А, что для новичка может быть и крутовато, но зато недолго — эти тридцать метров он и в плуге поупираться может. Нижняя станция подъёмника №1 находится прямо у выката, а верхняя – в точке старта всех первых трасс. Причём, если уйти с неё вправо, то пойдёшь сразу по пологой дороге 1С, а если влево – по довольно крутенькому сбросику выскочишь сразу к чёрной 1В. Тут я не удержался и, воспользовавшись тем, что вся трасса видна из окна нашей комнаты, позвонил Клавдиевне, чтобы она посмотрела как муж по чёрной спускаться будет.
Ага. Похвастался один. Когда после элегантного, как мне казалось по простоте душевной, спуска я позвонил с выката с гордым «Ну как?», любящая жена раздумчиво сообщила: «Знаешь, сначала я восхитилась как ты несёшься в клубах снега с мужиками в красном, но потом поняла, что перепутала, и ты – это тот самый осторожный тип, который волочётся у них в хвосте».
Польщённый такой высокой оценкой, я переехал на трассу 2А, на которой так и не удалось покататься в прошлый сезон.
Выезд на трассу 2
Совершеннейшая конфетка! Снизу в лоб смотрится просто чернотой, не хуже 1В, а сверху – идётся легко и приятно, причём на втором сбросе постоянно приходится бороться с искушением пройти его прямо, настолько там гладкий длинный выкат, и с разгону влететь на мостик перед подъёмником 2R.
Кстати, перед мостиком можно уйти влево к пятым трассам. К ним ведёт очень живописная просека, проложенная поперёк крутого лесистого склона, и заканчивающаяся переездом через бревенчатый мост прямо к нижней станции пятого подъёмника.
Прямо к ней спускается чёрная 5F и вдоль неё — единственный на весь Буковель бугель (подъёмник №6). Дело в том, что подъёмник №5 очень длинный, он вытаскивает вас на самый верх Чёрной Клевы, а обе чёрные пятые трассы — F и E — начинаются примерно с её середины. И вот для тех, кто не хочет тратить время сначала на «лишний» подъём, а потом и на подъезд к ним по красной 5G, и построен бугель, подходящий точно к «чёрному» старту.
Ну что, снизу обе «чернушки» смотрятся очень сурово и круто, но при спуске очень гуманны: склон широкий, без бугров, в меру жёсткий. Спускаться по нему одно удовольствие. Я познакомился на подъёмнике с одной дамой из Одессы, так она рассказывала, что вышла на 5F буквально на третий день катания. Правда, у неё были до этого семь лет почти профессиональных занятий художественной гимнастикой, а это, как ни крути, очень развивает координацию…
Конечно, лабиринт, образованный прихотливо пересекающимися красно-чёрными пятыми трассами с С по F очень инересен и разнообразен, а ширина, кокетливые изгибы и плавно, но энергично меняющаяся крутизна создают просто идеальные условия для катания в компании, но они всё-таки требуют какой-то подготовки. А вот пологие 5А и 5В, начинающиеся отсюда же, как раз являются практически идеальным полигоном для обучения: относительно короткий четырёхкресельный подъёмник №17 тягает лыжников вдоль 700 метрового «лягушатника», что позволяет быстро и интенсивно «накатывать» навыки, а потом, свернув вправо от его нижней станции, с удовольствием этими навыками пользоваться на несколько пологой, но зато значительно более длинной «проспектообразной » связке 5А+5В, завершающейся, тем не менее, довольно крутым спуском к нижней станции неминуемого пятого подъёмника. Надо ли говорить, что мудрые проектировщики трасс Буковеля спланировали этот спуск таким образом, что хорошо учившийся новичок может на нём с шиком покарвить, а троешник – просто разогнаться по прямой и получить удовольствие от скорости: удобный выкат позволяет сделать это совершенно безопасно. Впрочем, особо упорные, как это подтвердил личным примером товарищ одной моей сослуживицы, умудряются ломать ноги и там…
В принципе, от низа пятого подъёмника есть синий переезд в центр посёлка, но в тот день он был закрыт, а шлёпать в ботах вдоль дороги не хотелось, поэтому я снова поднялся на бесконечном пятом подъёмнике вверх и по «лягушатнику» переехал к подъёмнику № 12. Поднимаясь на нём на гору Довгу (Длинная по-русски), я разговорился с двумя московскими студентами. Высказав свою любимую сентенцию, что как лыжный курорт Буковель это лучшее, что есть сейчас к востоку от Альп, я тут же приготовился выслушать их горячие филиппики в стиле «Приэльбрусье форева». Каково же было моё удивление, когда в ответ я услышал тяжкий вздох и высказанное чуть ли не со слезой признание, что по рельефу Кавказ, конечно, очень хорош и даже Альпы рвёт как Тузик грелку (в чём я немедленно с ними согласился), но жлобство, надменнсть и упёртость местной национальной элиты ещё долго будут блокировать там развитие даже минимально приемлемой инфраструктуры, уверенно оставляя российский Кавказ заповедником для экстремалов. А потом, подумав, с некоторой опаской добавили, что проникновение этих элит в центральные районы России уже начало превращать в аналогичные заповедники уже Москву и Петербург. Такое дивное совпадение позиций настолько удивило меня, что я предложил тут же отметить этот поразительный факт, приняв по стопочке коньяка в баре «Кругозор», к которому мы как раз поднялись, но ребята твёрдо заявили, что на склоне не употребляют, чем только усилили моё искреннее уважение.
Двенадцатые трассы, спускающиеся с Довгой, не включают в себя ни синих, ни чёрных. Это честные красные трассы с крутыми, но короткими сбросами (будь они подлиннее, их сделали бы чёрными) и длинными выкатами к одиннадцатому и семнадцатому подъёмникам. Эти выкаты настолько роскошны, что при отсутствии народа на склоне появляется желание спуститься с крутой части прямо и в низкой стойке. Но обычно, конечно, приходится маневрировать. Дальнейший маршрут — одиннадцатые, восьмые, пятнадцатые и тринадцатые трассы я описывать не буду, потому что уже сделал это в описании первого дня. Важно, что в начале пятого я уже спускался в лучах закатного солнца по третьей трассе домой.
Поставив в бойлерной лыжи в стойку, я услышал кряхтение со стороны кровати кочегара.
— Привет работникам огненной профессии! Що цэ вы робытэ, панэ? — решил я блеснуть знанием державной мовы.
— Та ось влизаю у боты! Вранци хотив зъихаты на лещетах, так покы ихав прямо – було добрэ, а як схотив повэрнуты – з чоботив пидборы повидлиталы — кажуть на лещетах можна тилькы в специяльных ботах издыты. Ось тэпэр маюсь — нэ лизэ, падлюка!
(— Вот пытаюсь влезть в горнолыжные ботинки. Утром хотел спуститься на лыжах, так на повороте подошвы от сапог поотрывались — говорят, на лыжах только в специальной обуви можно кататься. А её очень трудно надеть, вот теперь мучаюсь.)
Посоветовав начинающему лыжнику надевать ботинки на полиэтиленовый пакет поверх носка — так трение уменьшится и нога пойдёт легче — я поднялся к себе и увидел своих истомившихся девочек. Жена уже провела сеанс дистанционного лечения колена со своим базовым экстрасенсом Ларисой, дочь прочитала, что там ей было нужно по индивидуалке в институте, и теперь обе были готовы идти на ужин в наше гостиничное кафе. На сегодня были заказаны полюбившаяся солянка и заливная говядина.
Поужинав, мы вышли прогуляться по посёлку и заодно поискать НСМЭПовский банкомат – взятые с собой наличные уже показали дно. Не скажу, что на улице кипела жизнь, но парочки по тротуарам прогуливались, за прикрытыми заснеженными елями окнами ресторанов угадывались фигуры отдыхающих, на маленьком открытом катке пытались что-то изобразить доморощенные фигуристы. Дойдя до центрального пруда, мы попытались встать под его вебкамеру и, позвонив Лёшке, помахать ему рукой, чтоб не скучал, но, разойдясь во мнениях, куда же смотрит этот девайс, решили не напрягаться и пошли домой. Там выпили чаю с конфетами и легли спать.
Вид с балкона на подъемник
Наутро я встретился в холле с нашим новым соседом – Александром из Киева. Он приехал с сыновьями покататься на настоящих горах, поскольку Протасов яр перестал их уже удовлетворять. Спокойный, добродушный мужик. Меня умилило, как мы оба рассекали по этажу в тельняшках, словно два военно-морских тюленя. Его, как оказалось, тоже, и мы решили сфотографироваться по этому поводу. Почему Клавдиевна решила при этом поставить нас под раскидистыми оленьими рогами – дело исключительно её совести и классового самосознания.
Поскольку вечером мы явно съели что-то не то (я лично сильно грешу на воду), утром желудки у нас объявили забастовку, переходящую в революцию. Поэтому девочки решили до обеда переваляться дома, а я — ус...ться (что было вполне реально) не поддаться — всё равно пошёл на склон.
Во второй половине дня мы встретились с ними у седьмого подъёмника и катались уже до вечера. Мастерство Клавдиевны и Танюшки постепенно росло, но все мои попытки снова заманить их на третью трассу успеха не имели. Только в последний день катания мне удалось это сделать. Танюшка, упав на зализанном до льда сбросике, быстро откололась и пошла дальше шлифовать технику на седьмую, а жена с горящими глазами съезжала по «трёшке» снова и снова. Сначала я держался позади неё, просто прикрывая своей задницей, чтобы её никто не сбил, а потом вдруг понял, что просто не могу её догнать – мне оставалось только с ужасом смотреть, как Клавдиевна, не заморачиваясь на какие-то виражи и разгоняя добрым словом пытающихся загородить ей дорогу лыжников, в лучах заходящего солнца несётся навстречу славе.
Часть первая.
Часть вторая.
