Матрица моего восприятия «Дня Победы» оформилась в детском возрасте и во второй половине 80-х годов, когда стали доступны многие факты о войне. И какие бы новые клетки не заполнились в ней, какого бы цвета не была новая цифирь, результат останется прежним. Великая Отечественная война — большая беда, большое горе, в которой проиграли герои, которые воевали на фронтах.
Война, как гигантская мясорубка, в ошметки прокрутила нашу страну. В ней не только сгинули миллионы душ, но она перемолола множество судеб, оставив в них боль, скорбь и опустошение.
Мне кажется кощунственным называть эту дату праздником. Как считало и бывшее руководство страны. До какого-то момента это была памятная дата, день поминовения погибших в войне близких погибших, обычным рабочим днем. Ставшее в последнее время гламурно-помпезным мероприятие все больше вызывает отторжение. Вряд ли его грандиозность можно оправдать патриотическим воспитанием молодежи.
Я прекрасно помню, как сосед по коммуналке одевал свои ордена и мой приятель, его пятилетний внук, сидя у него на коленях, спрашивал: «Деда, а это за, что? А это?». А споры, какая медаль важнее — «За взятие Берлина» или «Оборону Сталинграда» — решались спорщиками в рукопашной «за сараями». И по орденским колодкам любой пацан мог определить, какой наградой награжден. А игры в «войнушку»? На них и выросло поколение патриотов. Но связь поколений военного времени и сегодняшними молодыми разорвана временем. И речами его не восстановить…
У меня самого один дядя погиб, видимо, в первые часы войны. У него были большие планы на жизнь, он хотел учиться и, чтобы раньше начать, — приписал себе год (как я понимаю, тогда паспортов не было и такое было возможным), чтобы отслужить скорее действительную службу. Служил он на заставе на западной границе. С начала войны больше от него и о нем вестей не было.
Мало кто об этом задумывается, но одним из главных негативных последствий войны является вырождение генофонда нации. Ведь погибали самые смелые, самые сильные духом, у которых чувство долга первых подымало в атаку, которые сражались до последнего патрона. Я не говорю, что остались в живых только трусы, но логически среди уцелевших, кроме везунчиков, много не лучших людей. Кто-то дезертировал, кто-то пошел служить оккупантам…
Когда я был мелким, не было слова ветеран, употреблялось слово фронтовик. Самым главным фронтовиком среди родни был дядька Андрей. Его военная судьба достойна отдельного романа. Выходец из донских казаков, он был с детства более подготовлен к жизни, чем его городские погодки — умел скакать, пахать, стрелять (а у какого казака в семье не было охотничьего ружьишка, а то и припрятанного винтореза с гражданской?). В стремительном наступлении немцев он попал в плен. Их группу военнопленных немцы загнали в церковь и держали несколько дней до подхода всяческих интендантских служб. Вдруг канонада, уже было затихшая (за отступлением наших), усилилась, видимо, наши перешли в контрнаступление. Он забрался на самую верхотуру, чтобы посмотреть как, что. В этот момент немцы, видимо, почуявшие скорое отступление, — открывают ворота и в упор расстреливают бойцов, для верности напоследок кинув гранаты.
Увы, наши так и не дошли до этой церквушки. Дядька Андрей (его зацепило осколком гранаты) был подобран сердобольной дивчиной, пришедшей с односельчанами хоронить расстрелянных. Она его спрятала и выходила. Что там у него с ней было, он особенно не распространялся, — тетка Тамара и так была ревнива — он был один из немногих, кто вернулся, да еще целым, а женского полу в поисках своего счастья на хуторе хватало. И он, дождавшись наступления наших, снова влился в армию. Как ему удалось миновать штрафбата, не знаю. Наверное, в неразберихе наступления было не до судов. И вот где-то в конце шестидесятых находится его «милушка», приходит от нее письмо. И он едет к ней на встречу. Не знаю, уж сколько сил стоило тетке Тамаре отпустить его, да еще одного — вдвоем не поедешь, скотину кормить нужно. Наверное, потому что она была давно замужем и с детьми. Вот такой хеппи энд. Но он был скорей исключением в судьбах военного времени.
Большая часть населения европейской части страны оказалась в оккупации. По рассказам родни (бабушки, матери, теток), у них разное отношение к оккупантам. Семью бабушки немцы «уплотнили», выселив в дровяной сарайчик (думаю, что все было драматичней, им просто приказали убираться из дома). И в дом (типичный казацкий курень — полутораэтажный дом) заселился офицер. Сначала наши шугались — прятались. Потом младшая тетка по младости и из любопытства забрела к нему — он дал ей конфету. Они-то и в мирное время их не видели, а тут счастье привалило. С другой стороны, вспомним жертвы среди мирного населения от карательных акций и сотни тысяч угнанных в Германию… Старшая тетка так всю оккупацию и провела в сарае, не выходя, опасаясь отправки в неметчину.
«Я был батальонный разведчик…», эта песня стала хитом стеба над инвалидами в электричках и базарах. А я бы назвал ее гимном калек войны. Что скрывать — врачам, когда у тебя сотни требующих операции раненых, проще было отрезать руку-ногу, чем терять драгоценное время на ее спасение — ведь кто-то мог и не дождаться операции. И после войны появилось много «обрубков». Как бы ни дико это звучало, но тогда это слово не носило какого то негативного смысла — просто констатация. На мизерное пособие особо не проживешь. О реабилитации к жизни без конечностей тогда и не слыхивали. Особого выбора не было: если у тебя семья, то ты более или менее живешь, если семьи нет, или ты решил к ней не возвращаться — в лучшем случае сапожная будка на углу. Или кочевая жизнь с песнями «на жалость», чтобы заработать на чекушку и кусок хлеба.
В какой-то момент власти приняли решение: в целях гламуризации жизни трудящихся и чтобы «обрубки» не отвлекали своим видом от борьбы за социализм, создать «Дома инвалидов», выловить и свезти туда всех бездомных и попавших в облавы калек. И дома делали подальше от глаз. Например, на Валааме. А они оттуда бежали. И снова появлялись на рынках, и снова пели…
А сколько умерло от ран? Последний муж моей бабушки скончался через 15 лет после войны, и вся жизнь его это время была мукой. Увы, от бойцов, отдавших здоровье в мирное время власть старательно отворачивалась, делала вид, что их нет как проблемы. И каково им было ощущать такое отношение.
При всех претензиях к нонешним правителям нашей страны я должен сказать спасибо за то, что сейчас делается для уцелевших ветеранов.
Тяжелая тема о заградотрядах и войсках НКВД. Миллионы здоровых вохровцев охраняли миллионы заключенных, занимались депортациями и репрессиями военнопленных, когда решалась судьба страны на фронтах. Мозг отказывается понимать этот абсурд! Иногда заградотряды оказывались лицом к лицу с врагом и улепетывали, прикрываясь приказом, — гнать в бой, а не самим воевать.
О пленных немцах. Некоторые провели в СССР десять лет. Единицы жили неплохо — Паулюс преподавал в академии нашим военным «как нужно воевать». Большинство же вкалывали. И понастроили всякого! По всей стране до сих пор стоят «Соцгородки» — двухэтажные дома, прообраз индивидуальных квартир, предвестники «хрущевок». Старокалужское шоссе, где до сих пор сохранилась брусчатка ровнее, чем наши современные автобаны. Двадцатикилометровый тоннель от каскада Нивских ГЭС до Белого моря (Кандалакша). Для меня эти примеры, которые я видел лично. Хотя так ли виноват работяга, одурманенный агитацией за «избранность» и «Великой Германией»? Наверное, не больше, чем наши, воевавшие «За Сталина», а ранее за «Мировую революцию». Но в мире явно дефицит здравого смысла. Либо я что-то не понимаю.
У каждого свой взгляд на Великую Отечественную войну, на события после нее и отношение к современной истории. Это наша Победа, наша история. Но все, думаю, помянули бойцов и погибших и умерших позже. Пусть будет земля вам пухом.
Курьез. В Хургаде несколько лет назад был случай. В 4* отеле наши соотечественники, отмечая День Победы, загнали всех немцев в бассейн и заставили их еще раз «капитулировать». Итог — «победителей», а заодно всех русских в этот отель больше не селят. История повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй раз как фарс.
Мой прадед (я его, к сожалению, не застал) не любил говорить о войне, хотя мой отец, будучи ещё школьником, постоянно просил рассказать интересные истории (ну ребёнок, что с него взять). Так вот однажды он выпил сверх меры и сказал: "Знаешь, внучок, так обидно, как много наших полегло по глупости командиров"... Сейчас, а тогда тем более, никто об этом не говорил, но командование и политика в большинстве своём были абсолютно дибильные (( Победу мы одержали в основном благодаря самоотверженности наших солдат, воевавших не за сталина и не за господа, а за своих матерей, жён, детей... Кстати говоря, среди зомбированных фашистов тоже находились думающие люди... Говоря о фашистах нужно, как мне кажется, понимать, что их воспитывали в духе фашизма, им внушали идеологию, которая предполагала главенство одной арийской рассы и ничтожность всех остальных. Большинство людей будучи тупыми (а я думаю, что вообще большинство людей тупы и легко подчиняются стадному чувству, вспомните стэндфордский эксперимент и подобные...) подчинялись этой идеологии и легко впитывали нацистское мировоззрение. Но были и другие. Мой прадед (теперь уже со стороны мамы) во время войны попал в плен и оказался в концлагере, так вот один из немецких офицеров по ночам подкармливал его и других детей, не давая им помереть с голоду, хотя сам прекрасно понимал, что за это легко мог быть повешен или ещё чего похуже, во многом благодаря ему мой прадед и выжил.
Не хочу делать никаких выводов, хочу лишь сказать, что война- это сложная и страшная штука. Хочу сказать огромное спасибо нашим фронтовикам и живым и тем, кого уже нет, всем, кто самоотверженно сражался за наше будущее, они победили не немцев, они победили ужасный фашистский режим и идеологию геноцида. Если бы не они, неизвестно, что бы было сейчас с нами и родились ли бы мы вообще.