Алибекская Хижина

В Домбае, в ущелье Алибек, если пройти километров пять по дороге, начинающейся за гостиницей «ММЦ Горные Вершины», мимо гостиницы «Снежинка» и правительственной дачи «Чинара» (бывшей дачи Косыгина), потом мимо кладбища альпинистов и выше — в сторону Алибекского ледника, расположен когда-то альпинистский лагерь «Алибек». А еще выше, километров через пять, у самого ледника, была Хижина. Отсюда уходили на восхождения альпинисты, сюда же возвращались и после восхождений. Крыша, возможность приготовить еду и согреться, переночевать под защитой стен, — что еще нужно?

А зимой сюда с пятидесятых годов приезжали горнолыжники. В те давние годы горнолыжный отдых был уделом людей непростых. Академики и писатели, приезжавшие сюда, ходили пешком, — подъемников не было, утаптывали снег своими силами — ратраков тоже не было.

О песенке «Лыжи у печки стоят» Визбор рассказывал на одном из концертов в начале 80-х так: «…Написана песенка была на Кавказе в 1961 году. Поднимались мы на хижину Алибек в Домбайской долине. Среди нас был нобелевский лауреат, физик Игорь Евгеньевич Тамм, был академик Блохинцев Дмитрий Иванович, ну и простой народ. В этой хижине и была написана песня, которая потом стала известной под названием «Домбайский вальс»...».

Человека, чьими стараниями поддерживалась Хижина — Игоря Саамова, не стало в 1974 году, но с Алибекским ущельем он не расстался - он похоронен на кладбище альпинистов, которое расположено между Домбаем и лагерем Алибек. А Хижина продолжала жить.

Начало 80-х. Воду добывали из-под снега, топили печь, готовили продукты, которые приносили сюда в рюкзаках дежурные. Помимо снаряжения и продуктов, сюда нужно было принести и уголь, который запасался в Хижине, и топливо для генератора, который вырабатывал электроэнергию, а обратно вниз уносить мусор. Носить уголь в гору тяжело. В первый день заезда полупринудительно-полудобровольно из числа «отдыхающих горнолыжников» назначалась пара крепких мужиков, которые становились «угленосами», в черных от угольной пыли рюкзаках они буквально «на горбу» доставляли сюда снизу уголь. За это они были освобождены от дежурств по кухне и доставке продуктов. Кстати, задача тех, кто приносил из Алибека продукты и бензин, была немногим легче — разве что почище. А ведь душа в Хижине не было, впрочем, умывальников тоже: умывались у ручья, откопав его из-под снега.

За день, накатавшись под горным солнцем, поднимаясь по леднику пешком перед каждым спуском, «отдыхающие» ушатывались так, что разбудить их было невозможно: даже «директор Хижины», который иногда развлекался тем, что открывал окно и стрелял по леднику из ружья ракетами — те так красиво подпрыгивали, отрикошетив о лед, своими выстрелами разбудить их не мог.

Все, кроме «Директора Хижины» — у того была отдельная комнатенка — спали в одной комнате на нарах, нижние мужские, верхние женские. Вот только с туалетом было непросто: неподалеку от Хижины жила рысь, которая каждую ночь приходила перекусить на небольшую помойку, куда выбрасывали кухонные отходы. Так что ночью выход в туалет был возможен только группой — «во избежание конфликтов с местной фауной». На всякий случай напомню: сюда продавались путевки, и достать их без мощного «блата» было практически невозможно. Мы, жившие тогда в Алибеке, смотрели на обитателей Хижины, спускавшимся к нам «в банный день», с завистью и слегка снизу вверх, почти как на небожителей.

А в марте женщины могли загорать у Хижины прямо на леднике без купальников: в солнечные дни выносились матрасы, в снегу вытаптывались ямы, которые под воздействием солнца ежедневно вытаивали и становились все глубже.

С этими ямами связана одна история о людской доверчивости. Из года в год сюда приезжал очень доверчивый парень. И как-то раз влюбился в девушку. Встал вопрос: «Как избежать последствий?» В самом деле: до Домбая, где был ближайший аптечный пункт с «резинотехническим изделием №2», почти десять километров пешком — сначала вниз-вниз-вниз, потом в-в-ве-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ерх… Обратился этот товарищ к мудрым аксакалам, а те ему и говорят: «А ты что, разве не знаешь, что детей выше NNN метров над уровнем моря не получается?»… Поверил он.

Прошел год, и он снова приезжает в Хижину, но уже с кольцом на пальце. Сначала только ругался, разговаривать не хотел. Потом, под воздействием, ясен пень, алкоголя, говорит: «Обманули вы меня, собаки страшные. Сын родился». Те ему в ответ: «Да ГДЕ же ты её?????» Вопрос, понятное дело, актуальный не только для этого товарища: нары наверху, нары внизу, вокруг двадцать рыл обоего пола, не мытых минимум неделю... А он и отвечает: «Вечерком в одной из ям, вот только рыси боялись, а так даже и не замерзли». Подумали добрые друзья, а потом и говорят: «Да ты что, NNN метров — это высота ВЕРХНИХ нар, а не ямы в леднике, там же метров на десять меньше!» Любопытно, что товарищ и на этот раз поверил. Жаль, что о том, был ли им проведен повторный эксперимент, история умалчивает.

А самые опытные горнолыжники совершали спуски с ледника от Хижины вдоль русла реки, мимо альплагеря, чуть ли не до Домбайской поляны — спуск и последующий подъем занимали весь день… О том, что это называется фрирайд или о лыжах с талией вдвое (!) шире тех, на которых тогда катались по всему, включая целину, даже и не мечтали. Даже «Эланов» еще не было, — одни «Полспорта».

Кстати, как раз в те годы и произошла знаменитая история с девушкой, которая проехала поперек склона со спущенными штанами, то есть с голой попой. Тогда из хоть как-то походящих на горнолыжные вещей изредка встречались лишь польские комплекты из шуршащей ткани типа болоньи: коротенькая куртка и полукомбинезон. Весной на Домбае солнце, жарко, и многие девушки катались купальниках, а поверх — штаны с лямками. Туалетов на горе нет, а писать хочется. Зашла одна такая девушка в кустики, приспустила ниже попы и штаны, и «целикомошный» купальник, а лыжи не сняла — без ски-стопов, отвязывать веревочки-бинтики не захотела. Ну, лыжи и поехали… А под лыжами — жесткий весенний фирн, подобный крупной наждачной бумаге, падать — попу жалко. Так она и проехала поперек склона, удалившись в следующие кусты.

А уже потом эта история превратилась в байку, обросла всяческими деталями вроде наезда девушки на молодого человека и дальнейшего их знакомства в больнице — этого, кстати, быть не могло, девушка в тот же день собрала вещи и стремительно уехала из Домбая, испугавшись неожиданной популярности. А тот спуск снял на любительскую кинокамеру с 8-мм пленкой мой знакомый из Минска — у нас был день отдыха, кататься было запрещено, и мы выбрались посмотреть на Домбай, поесть шашлыков и попить вина. Потом, когда в мае мы с ним случайно встретились на Чегетской поляне, он рассказывал, что съемка получилась…

В девяностых Хижину и ее окрестности загадили «дикие» туристы, появились груды мусора, а в 2004 Хижина сгорела. Не знаю, что там сейчас – наверное, лишь остатки стен... Когда не будет и их, останутся песни Юрия Визбора, которые он написал здесь больше полувека назад, да воспоминания немолодых уже людей о тех местах, где проходила такая хорошая, интересная и веселая молодость.