Мне не раз приходилось видеть как в лыжных фильмах люди забирались далеко в абсолютно дикие горы на маленьких самолетах, сидели там по неделям в ожидании погоды, но я никогда не думала, что испытаю это на своей шкуре, да еще и находясь при этом в океане. Как далеко означает "Further" и чего стоят самые лучшие в мире проезды в продолжении истории про Аляску...
Продолжение истории.
Чтобы правильно выбрать место для рыбалки, надо знать рельеф дна и привычки рыбы, знать расписание приливов и отливов. Из Морского порта Elfin Cove мы ходили вдоль островов Якоби и Чичиков, в этих местах вокруг очень много русских имен.
Много времени проводили в заливе Cape Spencer, у самого подножья массива Fairweather. Это то самое место, где Джереми Джонс снимал эпизоды к фильму «Further» ( «Дальше»).
Более плотная морская вода темно-синего цвета граничит с бирюзовой ледниковой водой и где-то на линии смешивания двух разных вод мы проводили часы, закидывая свои крючки и любуясь этими невероятными белыми вершинами и громадным ледником, спускающимся прямо в океан.
После того как рыба поймана, ее нужно полностью почистить, оставив голову. И это наверно в начале показалось мне самой сложной задачей. Три оглушающих жестких удара по голове рыбы и вся площадь ванны с рыбой и Чарльз, в том числе, заливается кровью. И не стоит себя обманывать, она была такая же живая, как и мы с вами и кровь у нее такая же красная. На какое-то мгновение я прихожу в остолбенение от этого зрелища. Пятна крови стекают по стенкам огромной ванны на дне которой лежит рыбий труп. Это выглядело настолько жестоко, что мне в ту же секунду захотелось выпрыгнуть за борт. Чарльз, видя мою панику, говорит, что Курт Кобейн сказал, что у рыбы нет чувств. ОК? Но я также понимаю, что я не вегетарианец и было бы лицемерием говорить, о жестокости. Мы все так или иначе причастны к этому, потому, что используем в своей жизни и кожу, мех и мясо животных, которых ради этого убивают. Это жизнь.
Дальше, специальным ножом, нужно сделать точный и ровный надрез от клоаки, не доходя пару сантиметров до головы, вырезать челюсть и все содержимое и выкинуть за борт. За кормой собирается стая орущих чаек. Еще более кощунственным многим покажется то, что они выкидывают за борт икру, и горбушу за рыбу не принимают. Иногда, когда к нам в гости приплывали сивучи мы пытались не выкидывать отходы, чтобы не привлекать их, а заодно и акул, которые просто кишели в некоторых местах, но это не сильно работало и мы регулярно теряли достаточно дорогое снаряжение.
Рыбалка никогда не дает гарантий в том, что ты выловишь достаточно рыбы, при том, что приходится тратить не малые суммы на топливо и ломающиеся детали, которые доставить сюда долго и дорого. Несколько раз у нас ломалась гидравлика, которая управляет насосами, мы заливали маслом всю палубу так, что даже в специальных сапогах я пыталась улететь за борт, у нас накрывался компьютер с навигацией и пару раз отказывался работать эхолот. На лодке много различных приборов, в которых нужно разбираться и все это должен уметь один человек, капитан либо его помощник. В противном случае, если что-то сломается где-то в открытом океане и ты не сможешь вернуться в порт, тебя могут ждать серьезные неприятности.
Отдельный квест научится отличать различные виды семги. Мы вылавливали только Coho и несколько дней King Salmon, которую можно продавать, строго в определенные периоды и часто ее приходилось отпускать. После того, как вся работа закончена, рыба сначала отправляется в ванну с водой, а потом в трюмы с ледяной крошкой, либо обкладывается льдом. Последняя процедура наиболее трудная, так как лед хранится в нижнем трюме и там зверски укачивает. Но, если все же на крючок попадалась горбуша, поначалу ее оставляли для меня, чтобы я тренировалась чистить рыбу и не сильно переживала если что-то сделаю не так.
Те кто работают давно на траулерах делают это с невероятной ловкостью и быстротой. Одна лодка может поймать больше 200 рыб в день и тогда работа на палубе происходит нон стоп: закончив чистить одну партию ты приступаешь к вытаскиванию следующей. Так можно работать 3-4 дня, после чего рыбу нужно обязательно продать. А это означает отгрузить вручную больше тонны рыбы, перекидывая ее с трюмов в специальные емкости и с помощью лебедки переправить на более крупный корабль, который скупает в округе рыбу от частным рыболовов.
После этого все трюмы нужно отмыть, сначала от рыбных остатков, вручную вычерпав воду, с которой не справились насосы, вымыть все трюмы с хлоркой и щеткой, промыть проточной водой и заполнить льдом. Бывало что из рыболовных траулеров выстраивается очередь, но, даже при том что все ребята работают с максимальным ускорением, не жалея сил, время без сна может затянуться до середины ночи. И завтра все по кругу. Мы уходили в открытый океан ежедневно и вечером причаливали в маленьких заливах, иногда не возвращаясь в порт по неделям. Те редкие часы, когда морская болезнь отступает и можно немного прийти в себя.
Первое время я не могла нормально есть, а даже если и заставляла себя, живот жестко противостоял. Первые три дня между проверкой снаряжения и чисткой рыбы я лежала пластом. От качки весь мир меняется и любая работа становится в сто раз сложнее, так что к вечеру ты чувствуешь себя выжитым как лимон. И к этому сложно привыкнуть. Даже некоторые из тех, кто имеют собственные лодки страдают морской болезнью. Обычный день работы на троулере можно сравнить с худшим днем восхождения на Эльбрус, без акклиматизации, только так каждый день. Почти 2 недели я как-то выживала на таблетках, но Чарльз мне сказал, что так долго его нельзя пить и вот тогда надо было как-то привыкать.
С другой стороны здесь такая работа считается далеко не самой тяжелой ( то ли дело ловить крабов в феврале!). К тому же мне очень повезло с капитаном и он немало заботился обо мне, учил и оберегал. Например с утра я могла поспать немного подольше, пока Чарльз сам заводил лодку и опускал первую партию крючков, а вечером можно было раньше вернуться в каюту, чтобы заняться ужином.
Мне прощали ошибки, которые я допускала, потеряв пару грузов из-за неправильной работы с рычагом гидравлики, прощали что из-за языкового барьера, я не все понимала с первого раза и самое главное, что Чарльз был наверно единственным капитаном в округе, который спускался в нижний трюм и укладывал рыбу льдом во время нескольких дней открытия сезона ловли королевского лосося.
Вторая сложность, кроме морской болезни, которая быстро возникла, так это то, что 9 метров палубы, это все более менее твердое пространство, по которому ты можешь ходить. Так что через неделю работы, ты практически забываешь как это делать. Какое-то время я еще пыталась что-то придумать, но на качающейся лодке с навешенным снаряжением не разложить коврик для йоги.
Погода на Аляске сильно отличается, это один из самых больших штатов, но если брать его прибрежную территорию, то можно сосчитать по пальцам руки количество солнечных дней. В основном над водой висел промозглый туман с сильным ветром, иногда переходящий в моросящий дождь. Но случаются и более серьезные неприятности.
Спустя где-то месяц работы, в какой-то момент вся рыба ушла далеко от порта и мы рыбачили далеко за пределами береговой линии в открытом океане. Работы было много и мы радовались ей, соревнуясь с ребятами на других лодках, кто больше поймает и возвращались достаточно поздно, почти в сумерках. Прогноз погоды здесь крайне переменчив и на него никто не обращает особо внимания, так что шторм пришел неожиданно. Мы были далеко за зоной покрытия сотовой связи, даже с усилителем сигнала и у нас перестают работать рации. Каким-то чудом, в дикой панике мы находим небольшой залив, где пытаемся спрятаться, но нас срывает с якоря. Вокруг в свете фонарей можно легко было увидеть острые зубы прибрежных скал. Вода +7 и при такой температуре нет никакого желания поплавать вместе с акулами. После 3-х попыток нам все же удается закрепиться, но следующую ночь мы практически не спали, гипнотизируя взглядом экран компьютера с картой, готовые в любой момент включить двигатель.
Шторм продолжался 3 дня, в течение которых мы пытались пробиться сквозь узкое горло залива и вернуться в порт, но каждый раз огромные 9 футовые волны останавливали нас и разворачивали обратно. В этот момент было такое ощущение, что мы забираемся на какую-то гору и нос корабля задирается резко вверх, после чего мы плюхались с грохотом в воду к самому ее подножью, заливаемые огромной волной. На сколько большая волна должна быть, чтобы в лодке выбило окна и нас залило водой было совсем не сложно представить. Мы действительно попали в передрягу и Слава Богу, что шторм не затянулся до того момента, как у нас кончится пресная вода и нас не размазало об эти скалы, благо едой были забиты все трюмы.
Возможно, именно поэтому все, кто тут работает, живут как одна большая семья и летом и зимой, помогают друг другу и проводят много времени вместе, потому что иначе здесь не выжить. Так что в те дни когда мы оказывались в одном заливе или порту, все собирались для того, чтобы приготовить рыбу на гриле, поужинать и провести время вместе за баночкой Raineer или чего-нибудь покрепче. Местные парни чем-то похожи на русских, так что здесь в ходу водка и виски, которые запиваются пивом. «The things doesn’t kill us, make us… stranger»
Большинство из этих ребят выросло на рыболовецких судах и для них такая жизнь не кажется чем-то особенным. У нас больше общего, чем кажется и я могла бы сравнить этих парней с нашими Камчадалами или ребятами из Сибири. Мне посчастливилось познакомится с Райландом Белом ( Ryland Bell), его братом Тайга и его подругой Холли (Holly Enderle), которые катаются за Jones Snowboard и многими другими крутыми райдерами. И я очень признательна им за все время, которое мы проводили вместе. Это было очень весело!
В те редкие солнечные дни, которые выпадали, мы ездили на горячие источники, на моторных лодках уезжали на отдаленные пляжи собирать землянику и чернику, ходили на водопады и маяки, гуляли по диким местам среди свежих следов медведей, чтобы хоть как-то размять ноги.
Я попробовала вейкборд за маленьким катером в гидрокостюме на 2 размера больше, научилась стрелять из калаша и запускать фрисби в корзины, развешенные на деревьях по округе.
Как-то раз мы даже отправились в поход для того, чтобы разведать новый пляж и парни неплохо посерфили.
Нас же оставили с ружьями на берегу и мы гуляли в поисках стеклянных шаров, которые много лет назад использовались для рыбалки в Японии, а сейчас разбросаны по всему кроссаунд.
В этой поездке было много разных приключений, которые вряд ли можно уместить в одну историю. И все же главное в любом путешествии это люди, которых ты встречаешь на своем пути. Не избалованные подарками судьбы, очень сильные духом и телом ребята с Аляски, которые делают все на полную мощность, без страха смотрят в глаза стихиям гор и океана, исследуют их занимаясь серфингом, рыбалкой и фрирайдом, которые за годы делают из них кремень. У них нет времени жить в прошлом или будущем, потому что сильные эмоции, которые вызывает все происходящее, заставляют тебя быть здесь и сейчас. И я очень признательна им за возможность увидеть их мир изнутри, побыть какое-то время частью этой большой семьи людей, которые умеют дружить и следуют зову своего сердца.
После своей работы в Elfin Cove я запланировала поездку в Анкоридж, для того, чтобы попасть на встречу с представителем авиационного факультета в университете, а заодно поговорить с руководителями частных школ. В Анкоридже наверно больше 30% населения имеет лицензии частных пилотов и здесь работают одни из лучших в мире пилотов, в чем я не раз могла убедиться сама. Мне было интересно узнать сколько времени и денег занимает обучение и что входит в учебный план. Если кому-то интересно, расскажу об этом отдельно. Но для себя я поняла, что это вполне возможно сделать, за исключением одной детали, я не пройду тесты по зрению, потому что оно должно быть близким к идеальному, а мое даже мало поддается корректировке линзами из-за остегматизма. Так что эту идею пришлось оставить во всяком случае в отношении коммерческих полетов.
Из Анкориджа, по приглашению друзей, я отправилась в Лас-Вегас, чтобы увидеть невероятные красоты национальных парков Йосемити, сходить на Half Dome, погулять по национальному парку Секвоя, сходить на вершину горы Whitney и провести ночь в самом невероятном месте планеты — долине смерти. Но об этом хочется как- нибудь написать отдельно.
После этой поездки я еще раз вернулась в Хейнс прошлой весной. И это были две самых незабываемых недели в моей жизни. Попав туда сразу после этапа Freeride World Tour, который проходил на знакомых склонах Venue, я застала многих райдеров, которые остались на съемки с хели-ски.
Мы почти каждый день с местными ребятами поднимались на снегоходах на верх и катались в любую погоду. И даже разок покатались ночью при свете полной луны и северного сияния, проведя ночь в лесу без палаток в спальниках у костра. Это был незабываемый опыт, но это уже совсем другая история….
В этой поездке у меня не было с собой фотоаппарата, поэтому я очень признательна фотографу Крису Миллеру (Chris Miller), который какое-то время работал в Эльфин Коу, за его шикарные сними и возможность поделиться ими с вами! Больше фото с Аляске вы можете посмотреть на его страничке в сети.
А также отдельное спасибо моим главным вдохновителям The North Face Russia. Never stop exploring!
Источник: http://whitepeaks.ru/
Место: Хейнс, Аляска
особенно за дух авантюризма)
Шибко там круто! Мекка фрирайда, колыбель... 
Что-то притомило про рыбу, воду и рыбалку... Хотелось бы о горах и фрирайде. Если показывать "обратную сторону фрирайда", то надо уж показать и "лицевую сторону". Тем более на Аляске... А девушка красивая!