Хотя назвать это предметом было не совсем верно, поскольку предмет не утерял возможность передвижения, предпринимал попытки осмысления задаваемых офицером вопросов и имел полное право называться более политкорректно. А именно — субъектом. Однако, вот уже как минут пятнадцать, дальше попыток осмысления, дело не шло. И именно это дико раздражало офицера.
С одной стороны формального повода отправить субъект в «темную» комнату на предмет досмотра и, возможно, даже депортации у офицера не было. Ибо субъект имел явно не фальшивый паспорт и в этом явно не фальшивом паспорте стояла явно не фальшивая виза.
С другой стороны, субъект был русским. И не просто русским, а проживающим уж совершенно в гиблом русском месте, на задворках и без того дикой Сибири. А это, по мнению офицера, был чуть ли не Китай, а там и до Марса рукой подать… Смутно пограничник помнил школьные лекции по географии и представлял себе — для того, чтобы отыскать на карте мира город Красноярск, надо отмотать от Амстердама несколько больше, чем просто «полглобуса».
Но даже не место, откуда прилетел пассажир, смущало офицера. Мало ли на свете чудаков? Ну, летит этот практически марсианин из своей «Обратной стороны Земного Шара» в Италию. Ну мало ли?..
Смущали ответы на задаваемые вопросы. Эти ответы ставили пограничника в странное положение конечного непонимания. И это непонимание у человека, привыкшего к дисциплине и порядку, вызывало не просто крайнюю степень подозрительности, а чуть ли не паническое чувства неожиданной тревоги, нависшей не просто над Амстердамом, а даже надо всем Евросоюзом, вместе взятым.
По одну сторону невидимой черты безопасности стоял Он. Прошедший курсы младших пограничных офицеров, примерный семьянин и безукоризненный работник, чей послужной список был не единожды отмечен высоким начальством службы безопасности аэропорта.
С другой стороны, абсолютно подозрительный небритый тип, в мятом пальто, в таких же мятых шерстяных брюках и явно неуместных остроносых и весьма грязных ботинках. Где он грязи-то взял? Уж не пытался ли по-пластунски переползти границу? Портрет подозрительного образа завершали ярко-красная чумазая сумка для горнолыжных ботинок и темные, на пол-лица, солнцезащитные очки а-ля «авиатор». Очки-то зачем? И это в пять утра? Да еще при искусственном освещении терминала... А уж сумка — так совсем странно. Притом, что субъект утверждает, что это все, что он взял с собой в поездку! И это все? Для путешествия практически с Марса? Подозрительно все это... Ой, подозрительно…
Что бы хоть-как то остудить нарастающее в душе тревожное напряжение, офицер решил пойти по третьему кругу вопросов.
— Так куда Вы едете? — спросил он, медленно чеканя англоязычную речь.
Субъект совершил напряженную форму лица и, видимо, воскресил в глубине памяти англо-русский словарик путешественника. Некоторое время его щетина полировала душку очков и, наконец, замерла. Вопрос был переведен сознанием и понят. Сознание требовало обратный транслейт и, соответственно, времени. Офицер терпеливо ждал… В конечном счете он дождался озарившего субъекта немногословия и попробовал сложить полученные ответом слова в логический пазл.
Слава Богу, это было всего два слова.
— Италия… Ливиньо… Телемарк!!! Я телемарк!!! Ливинье есть телемарк фест!!! Я буду катиться на телемарк фест!!! — субъект приподнял красно-грязную сумку и гордо помахал ею. — Здесь телемарк бутс!
Пограничник облегченно вздохнул. На мгновение ему показалось, что диалог «ответ-вопрос» налаживается.
— У вас есть бронь проживания в Италии? …В… Ливинии?
— Что?
Это «Что?», надо отдать должное, субъект выучил в школе на железную пятерку.
— Бронь???? Букинг??
— А !!! Букинг!!! — широкая улыбка на лице подозреваемого говорила о многом. — Уесс!!!! Букинг уесс!!! Е-Е-букинг!!!
— Покажите…
Улыбка никуда не исчезла, но в воздухе повисла напряженное молчание… И, наконец, ответ.
— Я не имею букинг… Букинг имеет мой френд… Он тоже катает телемарк!... Он летит позже… Он летит в Вену!..
— Куда???? В Вену???
— Уесс!!! Уесс!!
Офицер тяжело вздохнул и, понимая, что искать френда-телемаркера в Вене, столь ранним утром, когда до ланча осталось полчаса, уж совсем занятие не благородное.
— В каком отеле вы будете жить? — перешел он к другому вопросу. И слава богу, что эти русские понимают такое сложное английское слово, как «hotel».
— Я не знаю. Мой френд знает. Букинг имеет мой френд. Он тоже телемаркер. Он летит позже. Он летит в Вену… — субъект выпалил фразу практически без подготовки и гордо посмотрел вокруг, явно гордясь собой и своей неожиданно открывшейся способностью общения на иностранном языке с иностранным офицером.
Офицер поморщился, от слова Вена ему стало невыносимо кисло… До ланча оставалось уже менее получаса.
— У вас есть деньги для проживания на территории Евросоюза? — задал он очередной вопрос и по лицу субъекта понял, что данный вопрос ему не осилить…
— Мани?!!!! — и это было гораздо проще и доступнее. В подтверждение своего вопроса, офицер сделал характерный международный жест с помощью трех пальцев.
— Уесс!!! — Субъект гордо потянулся к карману пальто, всем своим видом давая понять — «Ну как можно задавать столь глупые вопросы?», извлек из недр пластиковую карту, помахал ею перед стеклом и обиженно фыркнул: — Ну прямо как дети…
«Ну хоть что-то», — подумал пограничник и перешел к следующему вопросу.
— Покажите Ваш обратный билет!... Тикет!... Return тикет!!!
— Что?... Тикет?... У меня нет тикет… Мой френд имеет тикет. Он тоже телемаркер. Он летит позже. Он летит в Вену…
Очередное упоминание о Вене? как перебродивший квас, взорвало переполненное терпение офицера! Он вскочил со своего стула, схватил стоявший рядом телефон, смачно бухнул его о стойку пограничной кабины и прошипел неузнаваемым голосом:
— Звони!.. Звони твоему другу… Куда угодно, да хоть в эту трижды долбанную Вену!!!! Звони…
О мой Бог! Как я ненавижу эту хренову Вену!
В полчетвертого утра у меня зазвонил телефон…
И это в день моего отъезда, когда полночи ушло на сборы, поиски одинаковой пары носков, горнолыжных палок, забытых на дальней батарее с прошлого года внутренников телемарк-ботинок, вроде бы еще наполовину пользованного тюбика солнцезащитного крема и более-менее острого станка для бритья…
— Алэ… Какого рожна???
— Брат! Это я! Валечка!.. Я тут в Амстердаме стою… Слушай! Помоги… Ко мне тут до…ся погранец галандский. Не пойму, что ему нужно… Я бы и сам, но он нифига не понимает по-английски… И чему их тока в голландских школах учат.
— Валя… Подожди… Дай чутка проснуться…Я не понял? Ты желаешь, чтобы я с ним поговорил на албанском?
— Да не… Пусть Таня поговорит с ними на своем французском!
— Э... Не вопрос.
Через две минуты Валечку пропустили через невидимую черту безопасности. А еще через двадцать минут офицер давился холодным сэндвичем, который упрямо не лез в рот... Не лез после пятиминутного разговора с женой. А ведь он всего-навсего поинтересовался — не желает ли она провести запланированный год назад семейный отпуск не в Вене, а в другом, менее насыщенном русскими телемаркерами месте? На что получил крайне раздражительный и отрицательный ответ…
