Выступив на этапах Кубка мира в Норвегии и Финляндии и в воскресенье заняв там второе место на коньковой дистанции 15 км, лидер лыжной сборной России Юлия Чепалова вместе с отцом и тренером Анатолием Чепаловым улетела на два кубковых этапа в Канаду. АНАТОЛИЙ ЧЕПАЛОВ в интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ обосновал это свое рискованное, как считают многие специалисты, решение и раскрыл другие тонкости предолимпийской подготовки дочери.
– Чем вы руководствовались, планируя выступление Юлии на этапах Кубка мира в Канаде, куда, видимо, отправятся отнюдь не все лидеры мирового лыжного спорта?
– Я решил, что если уж мы серьезно нацелились на Олимпиаду, надо не сидеть ползимы без соревнований, а готовиться, соревнуясь. Многие, знаю, побаиваются ехать за океан. Но итальянцы, норвежцы, немцы, например, едут точно. Уверен, что по одному-два сильных гонщика от них там выступят. У нас же по возвращении 20 декабря будет потом достаточно времени, чтобы реакклиматизироваться и подготовиться к Олимпиаде уже в привычных условиях. Сначала мы выступим на этапах Кубка мира в Европе, из которых пропустим лишь один, в Эстонии после Нового года, а потом с 21 января по 6 февраля сядем на сбор в швейцарских Альпах. Точь-в-точь на такой же высоте, на которой проложены и олимпийские трассы.
– Почему же вы пропустите этап в Отепя?
– Цели победить в общем зачете Кубка мира мы перед собой не ставим. Она встала перед нами однажды, да и то когда Юля уже по ходу сезона 2000-2001 годов выиграла семь этапов и в итоге получила кубок. С тех пор мы о нем даже не думаем. А пропускаем этап в Отепя потому, что не хотим накладывать свое в нем участие на чемпионат России на длинных дистанциях, который сразу по его окончании пройдет в Рыбинске. Надо же Юле до Олимпиады "тридцатку" хотя бы разок прощупать? Ведь именно эта коньковая дистанция будет для нее самой главной в Турине.
– Ведь и на первой своей Олимпиаде в 1998 году в Нагано Чепалова выиграла именно эту гонку?
– Я считаю, что помимо "тридцатки" Юля должна хорошо отработать в Турине еще дуатлон, 10 км классикой и эстафету. В парном классическом спринте она не выступит, а решение по коньковому индивидуальному спринту мы примем на месте. Спринт, да еще на пересеченной трассе в Преджелато, может только помочь в подготовке скоростных качеств, поэтому я его заранее и не вычеркиваю. Впрочем, если из запланированных пяти дистанций Юля пропустит и его, ничего плохого не будет. Я не удивлюсь, если после нынешней Олимпиады Юля завершит свою спортивную карьеру, ведь очень непросто так долго, как она, держаться на столь высоком уровне. Особого, правда, желания заканчивать я у нее пока что не вижу. Но ориентироваться Юля будет по тому, насколько она в этой лыжной жизни "наелась". Все считают мою дочь одаренной, а я вижу, что способностей в ней куда меньше, чем характера. Именно он - главное слагаемое ее побед, и в своей работе с ней я опираюсь в основном на ее характер.
– Юля знает, что родной отец считает ее неспособной?
– О том, что мышцы у нее не такие скоростные, как хотелось бы? Конечно. А вот сердце у нее помощнее, чем у большинства. Есть и другие детали, которые дают ей возможность все-таки показывать результаты. Но их не очень много.
– Юля не раз грозилась подтянуть классику, но по-прежнему ее козырем остается конек...
– Если ты начинаешь тренировать классику, к которой физически не приспособлен, то неизбежно теряешь в коньке. Ведь приходится переделывать мышцы, а переделывая, можно не получить ни того ни другого.
– В чем феномен норвежки Марит Бьорген?
– Помимо исключительных способностей и характера еще и в более грамотно, чем у нас, выстроенной системе подготовки лыжников в Норвегии. Вот за счет чего у норвежцев – если иметь в виду, что до Бьорген примой была Бенте Скари,– прослеживается и преемственность. Нашу работу, как свою, так и других тренеров сборной, хотя мы и медали вроде бы завоевываем, я бы назвал во многом кустарной. В первую очередь потому, что она не базируется на прочной научной основе. Ищем методом ненаучного тыка что-то такое якобы научное... Иногда, бывает, что какие-то крохи и находим. Нет у нас ни научной бригады, ни лаборатории, которая бы разрабатывала грамотную методику физического развития спортсмена.
– Стоит ли расстраиваться, не видя Юлю в победительницах этапов Кубка мира?
– Как говорится, помедленнее начнешь, подальше уедешь. Никаких выводов о ее форме до января делать не надо. Вот на посленовогодних этапах уже можно иметь в виду, что она выходит на более или менее подводящие позиции. Хорошие места на них, в том числе и победы, мы, не скрою, запланировали. Ведь если не будет побед, которые я считаю своеобразной олимпийской примеркой, не будет и уверенности в самом Турине. Так что желательно выиграть хотя бы один этап.
– Считаете ли вы, как специалист, подготовивший в лице своей дочери олимпийскую чемпионку 2002 года в спринте, что в России необходимы специализированные спринтерские группы?
– Норвежцы, например, имеют мужскую спринтерскую группу, шведы – мужскую и женскую, финны тоже. В других европейских странах отдельно по этой специальности лыжников не готовят. Мое мнение: нам такая группа нужна. Юлю, впрочем, я бы в нее не отдал. Все-таки она не спринтер. А Василия Рочева, будь он моим учеником,– сразу и не задумываясь. Хотя он тоже может бегать почти все дистанции. Рочев, Дмитрий Егошин и Иван Алыпов вообще-то составляют в команде Юрия Бородавко именно такую спринтерскую группу. Другой вопрос – где взять грамотного специалиста, который бы готовил исключительно спринтеров? В российском лыжном спорте, насколько мне известно, таких тренеров нет.
– Никто не хочет или не может?
– Не может. Ведь готовить чистых спринтеров необходимо совершенно по иной системе, нежели та, по которой привыкли готовить лыжников все мы.
– А кто из смежников – тренеров из других видов спорта, где тоже есть спринтерские дисциплины,– мог бы, по-вашему, этим заняться?
– Теоретически тренер конькобежцев-спринтеров. Но при условии, что он при наличии своего специфического багажа знаний – как тренировать силу, мощь и скоростные качества спортсменов – постиг бы при этом тонкости техники лыжных гонок. На это ему потребовалось бы, на мой взгляд, года два-три.
Фото: Василий Шапошников
