Фото: wallpaperscraft.com
Боря проводил рекогносцировку. Он не собирался воевать с местными жителями, поголовно стоявшими на лыжах, напротив, начинающий горнолыжник остро нуждался в человеческом общении и достоверной информации. А кто, как не инструктор-патриарх за бочонком пива может сдать все явки, пароли и тайные тропы. Реальным ли было то тайное паудерное поле, о котором поведали бывшие финансовые коучеры Бориса? Как распознать вход в заветный офис под раскидистым денежным деревом?Йозеф лишь улыбался в свои пышные седые усы: «Не гони коней». Себя, мол, не гони, и меня. Много, улыбался Йозеф, есть легенд и мифов о том благословенном паудере. Но путь к нему долог и извилист. Попытаешься идти напролом на своих новеньких лыжах – непременно что-нибудь в своем организме сломаешь, а спасатели на вертолетах за бесплатно из снега не выкапывают. Довод показался Боре разумным. Он отметил в своем ежедневнике, что надо купить спортивную страховку. И на старуху бывает проруха, а он совсем нестреляный в горнолыжном деле.
С приближением дна бочонка Тортиллер также дал совет позаниматься с индивидуальным инструктором - и прогресс значительней, и знаний больше будет. Свою кандидатуру отвел в силу множественных причин, но посоветовал восходящую звезду инструктора Арта. Это было не настоящее имя, а псевдоним, присвоенный за умение рисовать ровные ряды синусоид на девственных склонах.
Оставшиеся два дня группового занятия прошли гораздо плодотворнее благодаря объединяющей силе хмельного напитка. В день пятый Боря Тинов проехал по красным трассам вслед за безупречным седоусым инструктором, расслабленно проводящим группу «плугокатов» по безлюдным маршрутам. Борис мысленно поставил звездочку на борту своей воображаемой новенькой Чесны. Выходило, что неспособность встать на серф никак не влияла на возможность превратиться в лыжного аса.
Тортиллер ввел Бориса в местную фрирайдерскую тусовку – то ли жалко ему стало непутевого с его точки зрения юнца (а как еще назовешь человека, который, словно сорванный лист, прилетел по ветру с дальних земель), то ли разглядел в нем что-то (но эту версию воображение Бориса породило, чтобы только польстить ему).
Тусовка была шумна, разновозрастна и живописна. Бориса восхитили выпестованные снегами характеры и обожжённые горным солнцем лица. Наверняка они владеют многими тайнами, включая проход к заветному полю чистейшего снега.
Третья монета пошла в размен ради индивидуальных занятий с Артом. И Борис не пожалел ни минуты. Если бы сторонний наблюдатель видел Бориса в начале недели, а затем перескочил бы к ее концу, то присвистнул бы от удивления.
Борис стоял на лыжах уверенно и твердо. Смотрел вдаль, ноги вместе, корпусом не поворачивал, вертикально работал, уколом палки отмечал повороты, тормозил бракажем. Но не было в катании той понятной легкости, которую Боря испытывал в работе над очередным аналитическим отчетом. Не удивительно, ведь там он был профессионалом с многолетним опытом в анамнезе, а чтобы новый навык прочно зафиксировался в мышечной памяти, необходимо около 300 часов повторений.
Борис сдружился с Артом за это время и узнал много нового, кроме ответа на животрепещущий вопрос. Инструктор все разговоры о таинственном паудере сводил к фразе: «Ты не готов». Борис не понимал, то ли физически он не готов, то ли не прошел еще нужных испытаний. Возможно, думал Борис, существует некий ритуал посвящения для тех, кто бывает на том поле.
В тусовке, которая собиралась по вечерам в местном баре, открыто говорили о паудере обычном. Разговоры велись о том, кто, куда и как съездил, обсуждались маршруты, их достоинства и недостатки. Иногда в чьем-нибудь рассказе шумело эхо лавины. И эти разговоры постепенно стали для Бори привычными. Он все увереннее катал по трассам, изучал самостоятельно зону катания, ездил в соседние долины, общался со старожилами.
Закончился второй месяц жизни в горах, который, казалось, не приблизил Бориса к заветной цели ни на шаг. Борю начала беспокоить его финансовая ситуация. На руках он имел полторы монеты, а Арт посоветовал покупать (наконец-то!) снаряжение для фрирайда. В списке значились широкие лыжи и ботинки, заточенные под катание офф-пист, рюкзак с подушкой, щуп и лопата, лавинный датчик и много чего по мелочи.
Для вклада в инвестиционный фонд осталась всего одна монета. Конечно, через год он получит, к примеру, 100 монет, но до того момента надо еще ожить. Борис стал искать работу на удаленке, но все его запросы уходили в «молоко». Как фрилансер он не создал себе имени, а обратиться к старым знакомым в понимании Бори означало «потерять лицо». В отчаянии, после бутылочки шнапса, он написал в свою предыдущую компанию, и оттуда вежливо ответили, что вакансий нет, но будут иметь его ввиду. Стоит отметить, что бывшие коллеги живо интересовались положением дел Бори Тинова. На многочисленные вопросы он оптимистично отвечал, что всё супер, да, он поймал свою мечту за хвост, нет, он не грызет три корочки хлеба. А тут…
Боря стал по-максимуму использовать преимущества сезонного ски-пасса, расширив зону катания. Одновременно он предлагал всем хорошим и не очень хорошим знакомым услуги финансового аналитика, оставлял в туристических центрах и гостиных комплексах свои визитки. Ни одного звонка. Борис был в отчаянии, но фрирайдовое снаряжение купил. Если не можешь идти к цели, то ползи к ней.
А по утрам в окна апартаментов часто заглядывало солнце. Ребристые вершины гор, облитые серебристой белизной, подпирали густую синеву неба. Иногда вершины курились прозрачными рваными облаками, а иногда полностью утопали в плотном молочном тумане.
Овладевший всеми инструментами стратегического мышления, действующий раньше исключительно про-активно и целенаправленно, Борис все чаще погружался в созерцание грубой красоты гор. Однажды именно в такой момент ему позвонил Пауль, тот самый соратник по несчастью обучения в женской группе, и спросил, найдется ли у Бориса время, чтобы помочь ему в делах – его финансист и бухгалтер одновременно ушли в декрет. Так последняя золотая монета избежала участи размена.
А тут еще и горнолыжная школа решила воспользоваться его услугами. «Деньги к деньгам», как сказал бы прожжённый материалист, но Боря думал только о том, что скоро он достигнет своего паудерного поля. Образ позолоченных дверей офиса тускнел в его воображении, но все живей и ярче становились картинки того, как он в скором времени начнет взрывать снежную целину.
Инструктор не переставал удивляться горнолыжным достижениям Бориса. «Редкая птица долетит, - говорил Арт, читавший классика русской литературы в переводе. – Ты редкая птица, Борис».
На одной из тусовок Боря Тинов познакомился с француженкой Марией-Антуанеттой, чьи родители явно неровно дышали к истории своей страны. Все знакомые звали ее Манной – то ли за то, что она была специалистом по криптовалютам, то ли за изображение синего краба (blue manna) на куртке. Так или иначе, у Бориса и француженки оказался ряд общих интересов. А еще у нее были красивые глаза.
Арт рассказал веселому фрирайд-собранию о достижениях Бориса, а Манна вдруг выразила всеобщее мнение, что «новичок готов». Боря Тинов сразу понял, о чем речь. «Завтра в 8 у подъёмника» - сказал Арт. В течение последующей ночи Борис не сомкнул глаз. Золотую монету он положил в кармашек ски-пасса.
Группа из четырех человек – Борис, Арт и Манна, а также Йозеф, не пожелавший остаться в стороне от такого знаменательного события – траверсили к северу от верхней станции. Борис еще не катался в этом лесу, только вожделенно изучал карту, но она не говорила о каких-либо просветах в лесном массиве. Тем не менее, лыжники вышли на, как показалось Борису, бескрайнее снежное поле. Ни одного следа. Мягко утопают широкие лыжи в этом пушистом благолепии.
Тортиллер вынул из внутреннего кармана белый длинный конверт: «Держи, ученик». В конверте лежал ключ с золотистой биркой, на которой виднелись витиеватые буквы.
