C Новым, 2011-м годом!

Дорогие друзья!
До одного из самых любимых праздников, Нового Года, осталось совсем немного. Время итожить сделанное и не сделанное, мечтать, загадывать желания... Время чудес и сюрпризов, общения, самый светлый, раскрепощенный и радостный праздник. Новый Год, "все елки на свете, все сны детворы..." Все, как всегда, и каждый раз по новому. Время, когда так важно успеть сказать друг другу самые важные слова. От всей души поздравляем с наступающим Новым Годом и Рождеством и искренне желаем счастья и больших свершений!

В уходящем году SKI.RU, ведущий российский интернет-портал о зимних видах спорта и активного отдыха, рассказывал о том, что происходило в стране и мире, помогая широкому кругу читателей всегда быть в курсе событий. SKI.RU будет и впредь стремиться находиться на информационной вершине. Новости курортов России и мира, хроника соревнований и репортажи, обзоры снаряжения, интервью с райдерами, каталоги и народные оценки курортов и снаряжения - все темы издания призваны максимально информировать самого взыскательного читателя об увлекательном мире горных и беговых лыж, сноуборда и других зимних увлечений.
Каждый день нас читают около 18-20 тысяч человек в разных странах мира, примерно 14 тысяч из них живёт в России. За месяц пользователи просматривают более 27 тысяч страниц на сайте.

С новым сезоном, друзья! Долгой зимы, хрустящего и искрящегося голубоватого снега, неподвластного бешенной энергетике времени, расплавляющей все вокруг... Новых склонов и недоступных вершин, ярких путешествий и незабываемых впечатлений. Хороших людей рядом! Постараться забыть в праздники даже о супер интересной работе и с пользой провести время! :)

Слово для поздравлений наиглавнейшим людям - нашим авторам. Присоединяйтесь!

Все невероятно стремительно и беспощадно быстро. Я еще не успела в этом, а уже Новый.
Мне бы еще это доделать, это закончить, это подправить, а это, наконец, начать. А вот нет. Поздно.
Всему свое время.
Оно не ждет нас. Оно живет по своим, непонятным нашей логике правилам: тянется и летит, тратится впустую и критически не добегает...
Время - странная штука. Счастливый тот, кто сумел с ним договориться, кто его понимает и ценит. Кто не хнычет от того, что не хватает денег, не ценит начальство, где-то нахамили, а сосед опять купил Х-5.
Кто живет в согласии с ним, а значит, и с собой. Кто радуется каждому утру, даже если не видит его, каждому звуку, даже если не слышит, каждому прикосновению, даже если не чувствует рук, но ценит и радуется. Потому что всегда, когда нет одного, обязательно есть что-то другое. Надо только хотеть это понимать и принимать этот Мир легко и распахнуто радостно, просто потому, что что живешь, потому, что можешь ждать и надеяться, можешь думать и предполагать, можешь и верить, и любить.
Так пусть так и будет! Пусть он будет уютным на мелочи, благосклонным на наше в нем присутствие, добрым и светлым, разумным и позитивным. Пусть мы в нем будем себя ощущать органично и на месте, уловив его мелодию, попадать с ней в унисон, не разрушать, а гармонировать, соответствовать и синхронизировать. Чтобы без деформаций и срывов, чтобы с удовольствием и желанием:) И чтобы успевать все, и при этом улыбаться.
Потому что он единственный и неповторимый, и чем скорее мы это поймем и Его полюбим, тем радостнее будет каждое наше общее с ним утро.
С Новым Годом!

« - Я видел толпу самых диких, самых странных людей, каких я только встречал в своей жизни; они думают по-другому, действуют по-другому и даже любят по-другому. И они заставили меня смеяться, и гневаться, и чувствовать себя счастливым, и печалиться, и возбуждаться, и даже слегка влюбиться. – Он взглянул на сферу под сводом. – И больше они не казались такими странными.
- У вас установились связи в тот вечер.
… - Я одинокий человек в городе одиноких людей. И если находишь место, где… устанавливаются связи, приходишь туда опять, чтобы это повторялось.
- И повторялось?»
Сэмюэль Р. Дилэни «Вавилон-17»

В изысканных гранях хрусталя играют искорки отражений. Рубиновые – от селедки под шубой, агатово-золотистые – от салата оливье. Традиция. Мерцает в углу забытый телевизор, звук приглушен. В такие моменты все традиционно торжествены.

- Друзья. Я хочу вспомнить год уходящий. Трудным он был, тяжелым! Так пускай же в Новом… - бокал вдруг дрогнул в руке и бешено заколотилось сердце, комкая концовку тоста. Вдруг остро осознал, что повторяю эти слова из года в год, что уже давно не припоминаю года с приставкой «легкий», что новогодние праздники, как вестовые столбы, мелькают, отсчитывая километры затяжного жизненного перегона. И грузом ложатся на плечи, надрывая сердце-мотор потери, расставания, быт, постылая, временами опасная работа, вводные государства, мешающего жить… Когда ж были легкими те годы? Разве что в детстве, когда и елка пахла по-другому, когда еще верилось в новогодние чудеса. Да и сейчас верится, если поглубже копнуть. Ведь, по сути, у каждого из нас есть свое Зазеркалье, свой параллельный мир.
Реальный мир, что самое удивительное, состоящий из гор, лесов, рек, солнца, пьянящего воздуха, белизны склонов и ощущения полета. Однажды побывав там, уже не сможешь его забыть и возвращаешься снова и снова, ибо он дает силы жить дальше. Там твоя стая, люди одной с тобой крови, люди дороги. Они разные, эти люди, у них разные занятия, профессии, уровень доходов и социальный статус, но так ли уж важно это в том параллельном мире? Мире, который дарит чудо, даже когда тебе плохо, когда нечеловечески устал и в ночь на Рождество сидишь у костра рядом со свежезалитым фундаментом канатной дороги и такими же как и ты бедолагами, оторванными от семьи и, кажется, от всего мира, шумного, празднующего, веселящегося. Но вдруг небо вглядывается в твою душу миллионами пронзительно ярких и кристально чистых звезд, заиграет тысячами бриллиантов старая заснеженная ель, подсвеченная снегоходной фарой, и благословенная тишина опускается на землю совсем как тогда, перед восходом той первой звезды, указавшей путь трем мудрецам с Востока. Как легко тогда пелись старые рождественские колядки! А их у нас много знают, чтоб хватило на всю ночь… И как тогда по-особому, как никогда, ощущалось трепетное единение людей и природы, как очищалась душа, будто в храме, величие которого не суждено познать ни одному смертному! Приносящий туда ненависть и злобу, не получит ничего, кроме ненависти и злобы, корыстный не познает счастья, но идущий туда с добром и открытым сердцем обязательно получит взамен добро и друзей, с которыми не теряешь связь всю жизнь.

« - Я одинокий человек в городе одиноких людей. И если находишь место, где… устанавливаются связи, приходишь туда опять, чтобы это повторялось.
- И повторялось?»

И повторится!
С Новым годом, ребята!

Вот и приближается Новый Год.
Самое время готовить подарки, строить планы и загадывать самые разные желания. Честно говоря, уходящий год для меня был плохой, скверный.
По-живому, с рваными краями, разделивший жизнь напополам.
До. И после.
До – мы обменивались подарками, планами и желаниями. После – планы остались только мои. Подарки теперь дарю только я. Желаний особых у меня пока что тоже как-то не наблюдается.

Впрочем, как это, оказывается, бывает, ситуацию существенно выправляют дети. Их у меня немало - трое: взрослый мальчик, мальчик и маленькая девочка. Старший – давно уже перешел в материальное измерение мира, где возможное остаточное понятие сказки кроется лишь в плоскости душевных взаимоотношений с противоположным полом. Младшая дочка, скажем так, еще в силу возраста не способна оценить заманчивую перспективу правильно выстроенных взаимоотношений с Дедом Морозом. Средний – Ванечка – ему будет скоро шесть. И вот он то от Нового Года ждет очень много. Целого мира ему всегда катастрофически мало. Такой вот мальчишка.
С него-то все и началось.

Уже в самом начале декабря, понимая, что на всю ребятню одного пожилого, с явно избыточным весом, Деда Мороза, не хватит, и очередь надо занимать сильно загодя, Ваня изложил свое основное новогоднее желание: с помощью Деда Мороза и его пиротехнических навыков развалить темной декабрьской предновогодней ночью здание детского сада. Устроить такой вот радостный подарок всем ребятам – тру-ля-лятам… Ночь, кстати, выбрана была Ванечкой не по причине коварной скрытности, а исключительно с прикладной гуманной целью безопасности детей и граждан, поскольку ночью в здании никого не бывает. Ведь даже охранник дядя Леша, тайком от заведующей, всегда закрывает вход и калитку. И идет себе спать домой под теплый женин бок. Благо подъезд напротив. Только никому не говорите! Хотя, в принципе, весь двор знает…
С помощью моих хитрых уловок и торгов Ваня временно отложил таки свою основную просьбу к Деду Морозу.
Появилось у Вани новое желание. Вернее, не так.
Как известно, вначале было Слово.
Ванечка невзначай, но с твердой фонетической основательностью сказал:
- Лы-жи…
Одно слово, всего два слога - четыре буквы, кстати, не самые созвучные, и даже как то морфологически размазанные, с протяжным несолидным «и-и-и» на конце. С налетом обязательного учения и правил писания.
Не важно. Главное, что это было существительное. Крепкое. Родное. Для меня - любимое. Единственное, но, как ни странно, во множественном числе.
Я, как это особенно свойственно поздним отцам с хорошим спортивным прошлым, сентиментально затрепетал. Мои мысли снежным морозным вихрем моментально подняли меня, на секунду притормозили в магазине снаряжения и помчали вперед и вверх, туда - к аэропортам, серпантинам шоссе, канатным дорогам, альпийским ледникам, долинам, склонам и предгорьям с гордыми мудрыми елями, натруженными крышами приземистых, цвета бутылочного стекла, уютных шале. Чувства несли меня через месяцы, годы, десятилетия…
И, вот, сощурившись от нестерпимого блеска белоснежных вершин, задыхаясь от оглушительной красоты высокогорья, поправив под шапкой промерзший подшлемник, закрываясь от пронзительного ветра, я уже машу рукой молодому высокому мужчине, держащему внатяг за шлейку, совсем еще малыша в пуховом комбинезоне и ярко-красном шлеме с огромными зеркальными очками-маской.
Мужчина также в ответ машет рукой, и мы скользим вниз. Я и мой сын Иван, крепко и чутко держащий за шлейку свое продолжение меня…
Я натурально чувствовал мороз на щеках, радость от шума ветра, слышал резкий, мужской хруст резаного поворота, ощущал теплый коричный аромат горячего вина и радость ног, снявших вечером в уютном тепле пластмассовый промерзший саркофаг ботинка……

От взаправдашнего, буквально осязаемого на губах ароматного вкуса воспоминаний из совсем скорого двадцатилетнего будущего, я не сразу осознал, что произошло дальше.
Ваня сделал уточнение:
- Бе-го-вы-е…

Это была катастрофа. Падение в глубокую пропасть.
В один миг, в своем будущем, из счастливого благородного, вполне спортивного дедушки, уютно расположившегося в кресле с пледом и сборником рассказов Хэмингуэя, и украдкой поглядывающего на спящее в обнимку с мишкой свое продолжение, трогательно высунувшее из под одеяла нежную розовую пятку, я превратился в одинокого, агрессивно настроенного, вздорного дедка, недовольно пинающего на выкате какого-нибудь замешкавшегося венгерского подростка с доской, и одиноко сидящего вечером в баре, в безнадежной попытке скоротать вечер с барышней, которая, впрочем, с известной долей вероятности, предпочтет компанию того же венгерского бездельника…

Ваня повторил:
- Хочу, пап, в подарок лыжи. Беговые…
Вихрь свежей горной россыпи снега исчез окончательно.
Где-то внутри тоскливо заныло. Я вздохнул. В очередной раз я убедился в превратности понятий и исключительно условному положению вещей в мире. Ну, как вот так, скажите мне, получается… Если есть, допустим, главное – существительное, и, скажем так, есть второстепенное – прилагательное. И тогда почему же это самое узаконенное второстепенное прилагательное, самым удивительным образом, радикально изменяет эту самую главную существующую действительность? Вот есть, к примеру, девушка. Все понятно – девушка. Это всегда хорошо. А потом оказывается - она может быть добрая или злая, красивая и нет, в конце концов, родная, и не очень…
А это ведь, согласитесь, совершенно разные девушки. Одно успокаивает - к счастью, девушка, никогда не бывает старой.
Прилагательное – это чрезвычайно коварный вероломный оттенок, при добавлении которого, вдруг меняется основной цвет. Да что там цвет. Гражданский статус может моментом поменяться.

И с лыжами тоже оказалось ну никак не проще.
Вообще с этими самыми беговыми, при всем моем историческом уважении, у меня лично не заладилось с самого детства. И в этом не было какого-то моего дефекта или физической невозможности идти часами ровным ходом лесом по двухколейке, которая всегда так не вовремя прерывалась либо мерзлыми корнями деревьев, либо перпендикулярной бороздой детской коляски.
Мой отец прилагал немалые усилия для вовлечения маленького меня в свой спортивный азарт. Даже в лютый мороз снаряжал меня и себя в лыжные походы, колдовал с цветными пластилиновыми прямоугольничками, натирая гладкую с желобком деревянную скользкую поверхность лыж сначала, например, зеленым, а потом синим, сверяя правильность и очередность нанесения с градусником, привинченным за замерзшим окном.
Всегда значительно говорил:
- Все дело в выборе мази. Это, Филька, настоящий секрет фирмы…
После этого, через паузу, поразмыслив, мог еще пройтись и фиолетово-красным прямоугольничком… Как он говорил - для близиру.
Далее по заведенному порядку всегда следовал рассказ о моем дяде Петре – родном старшем брате отца – многократном чемпионе Запорожской области по бегу на лыжах на сто километров.
Я отца уважал. Не хотел его расстраивать своим генетическим равнодушием к невероятным победам родного дяди. Правда, впоследствии, как-то увидев 9 мая пиджак дяди Петра с наградами, подумал, что он спокойно мог бы быть чемпионом и на двести километров.
Впрочем, даже сейчас я не знаю, есть ли зимой снег в Запорожье. Дальше этой мысли я обычно тактично не двигаюсь.
Один из последних наших совместных с отцом лыжных походов закончился весьма прозаически. Был страшный мороз. Наст скрипел и крошился под весом лыж в острые куски. Колючий ветер пробирал до самой глубины организма. Идти было тяжело. По всему видно еще и потому, что в этот раз отец с мазью, скажем так, не угадал. Подвел секрет фирмы.
Отец чуть подотстал, потом кряхтя догнал меня и сказал, разлепляя словами замерзшие в кусках льда усы и бороду:
- Все, Филька. Давай домой. А то я конец отморожу…
Я не знал, что такое конец. Но по серьезности отца догадался, что это что-то важное, то, что ни в коем случае морозить нельзя. Да и мне эти походы в принципе давались с некоторым, скажем так, усилием.
Так, на пронзительном колючем ветру, на заснеженном поле, мое детство навсегда отделилось от отрочества.
Небольшой просвет дипломатического перемирия с беговыми лыжами обозначился лишь в старших классах. Поскольку в школе был единственный учебный день в неделе, когда можно было придти в класс без опостылевшей «формы» и щегольнуть перед девчонками натуральными тертыми джинсами. Несмотря на то, что были и другие уроки, этот день так и назывался - «Лыжи»…

Ваня продолжал изучающе глубоко смотреть на меня своими черными-глазами-вишнями и мне пришлось, не мешкая, изобразив несколько избыточную радость, отчаянно плюсуя, убедительно заверить его:
- Ну конечно! Беговые! Такие тоненькие, пластиковые…

И вот сейчас они расположились во весь свой недетский полутораметровый рост у новогодней, к счастью, немного выше стоящей, наряженной ёлки. Завернутые в подарочную бумажную обертку. Беговые детские лыжи, с каким-то легкомысленным несерьезным названием «марпетти». Там же и ботинки, которые лет тридцать назад сошли бы за роскошный импорт, и, в которых, можно было бы смело идти хоть на правительственный прием в Дом Союзов.
Зная характер Вани, на этом он не остановится. Уверен, что на следующий год сначала у Деда Мороза, а потом уже у меня, он вдогонку к лыжам, попросит винтовку. Скорострельный карабин с оптическим прицелом и целой пачкой патронов. Патроны попросит пересчитать, пристально наблюдая за счетом.
Я вздохнул. К такому надо готовиться уже сейчас.

Я включил электрическую гирлянду на елке. Огоньки радостно забегали, моментально наполнив комнату ощущением праздника. Их разноцветные отблески весело отражались в праздничной оберточной бумаге с еще не подаренными детскими беговыми лыжами.
Впрочем, подумалось, одна надежда у меня все же осталась. Это младшая дочь Варечка. Ей сейчас три. У нее озорные кустики-косички и такой же, как у брата, глубокий изучающий мир взгляд. И совсем скоро, всего через год или пусть даже два, она вполне может мне сказать:
- Хочу пап, лы-жи!
И, счастливая, от умения по поводу и без такового, правильно произносить все прежде недоступные взрослые слова с такой каверзной согласной буквой, раскатисто и с гордостью добавит:
- Как у тебя! Гор-р-рные!..

Огоньки новогодней ёлки продолжали празднично и тепло мерцать. Мои мысли снежным морозным вихрем подняли меня из сумеречной одинокой квартиры, едва озаряемой отблеском елочных огней, и помчали вперед. Вперед и вверх, туда к заснеженным аэропортам, замысловатым серпантинам горных шоссе и усталым канатным дорогам…

P.S.
Дорогие мои! Я всех поздравляю с Новым годом и Рождеством!
В сердце моем живет безграничная любовь к моей так несправедливо ушедшей из жизни в сентябре этого года жене Марине – оглушительно красивой, беззаветно любившей меня, наших детей и наш уютный дом, совсем еще молодой женщине…
Любите и будьте любимыми. Здоровья Вам и Вашим близким! Осуществления самых заветных желаний и самых обычных простых житейских просьб. Дарите друг другу праздник и радость! Радость жизни – в самой жизни. Берегите себя и будьте счастливы!

Екатеринбург-Москва.
декабрь 2010 г.

Дорогие лыжницы и лыжники!
Хороших вам трасс в Новом Году – снежных и жизненных!
Новый поворот – что он нам несет?!
Пропасть или взлет?
Постараемся пройти эти трассы достойно!

И Любви! Такой, как каждый мечтает!

C частично наступившими и еще наступающими!

С наступающим Новым Годом!
Чудесным и волшебным праздником.
Пусть он принесет Вам много приятных и добрых сюрпризов, которых хватит на целый год.
Всего самого светлого и хорошего.