+27

Человек для людей

Юрий Ценин Лента автора 21 Января 2014 (22:29) Просмотров: 1792 0
Памяти Владимира Сергеевича Преображенского
 
Предлагаю вам интервью посвященное  великому  российскому горнолыжнику, пятикратному чемпиону СССР по горнолыжному спорту, талантливому тренеру, врачу, широко известному  в стране под псевдонимом Доктор ФИС,  журналисту, опубликовавший сотни статей и более десятка книг по проблемам горных лыж и различным направлениям медицины, Владимиру Сергеевичу Преображенскому.    
 
Доктор ФИС из журнала Горные Лыжи 2000 г.
 
44-й год. Первый чемпионский портрет Владимира, выполненный другом-соперником Вадимом Гиппенрейтером. 
 
Об этом человеке, а также об основных этапах его Большого Пути я попросил рассказать его дочь, Наталью Сергеевну Гливенко-Преображенскую.
         
Ю.Ц.- Вы родились в 1948 году, когда ваш папа завоевал свой последний, пятый по счету, чемпионский титул в новой дисциплине, слаломе-гиганте. Как вам жилось в семье чемпиона?

Н.В. – Когда я была маленькая, я просто очень любила папу и ничего толком не понимала в его титулах. Помню, зимой мы редко виделись, поэтому каждая встреча с ним была для меня праздником. И не только для меня. Мы жили в Москве, занимали одну комнату в большой квартире на Арбате, в остальных жили наши родственники. По существу это была одна большая семья Преображенских, где все дружили и поддерживали друг друга. А папа был общим любимцем. Думаю, тоже не из-за высоких титулов, просто он был так устроен: с ним всегда было весело и интересно. Он никогда никого не обижал и уж, конечно, не кичился своим чемпионством.
     
В свободные от соревнований и занятий дни мы уезжали к дедушке в деревню Деденёво, нынешняя станция Турист, где папа родился и где прямо в лесу стоял большой бревенчатый дом. Вот уж где всем нам было раздолье! Папа привёз мне из-за границы маленькие лыжи и ботинки, и уже в три года я получала от него первые уроки – на тех же склонах, на которых когда-то учился он сам. И довольно быстро поехала. Вот тогда я начала гордиться, что у меня такой замечательный папа. В общем, считаю, у меня было счастливое детство.
         
Ю.Ц.- Расскажите о первых шагах на лыжах вашего отца. Наверное, об этом существует немало семейных легенд и рассказов?
         
Н.В. – Конечно. Ведь он родился в Деденёве, по нашим равнинным меркам, это вполне горная деревня - кругом сплошь овраги и холмы. На лыжах и санках тут катаются поголовно все из поколения в поколение. Вот и папа, чуть стал ходить, увязывался за своим старшим братом Юрой на «каталку». Разница между ними была всего 2,5 года, но у старшего уже были свои лыжи, а у младшего – только валенки. Каждый раз – рёв, скандал, клянченье: «дай скатиться…» Шустрый был ребёнок, как сказали бы нынешние тренеры, с выраженными спортивными задатками… Ну, а его отец, мой дедушка, чтобы отвязаться, взял свои старые дубовые, охотничьи лыжи-снегоступы, распилил каждую вдоль, снабдил ременными петлями под валенки и вручил сыновьям: с Богом, катайтесь, будущие чемпионы!
         
 Жизнь прекрасна, когда тебе 21, ты уже дважды чемпион страны, и любимая девушка - Оля - становится твоей женой! 
Так с малых лет у Володи и Юры Преображенских появилось негласное спортивное соперничество. Кто круче спустится с Печки, кто лучше одолеет снежную целину на Шуколовских горках, кто дальше прыгнет, кто грамотней скрутит дугу в «телемарке»… В те времена между собой соперничали не только дети, соседние дворы, но и целые деревни. Катание и игры на склонах превращались порой в настоящие соревнования. Папа рассказывал, что игровая мотивация действовала на ребят сильней всякого допинга: порой они проявляли настоящие чудеса храбрости и изобретательности. А потом сами недоумевали: как это я здесь прошёл?.. В будущем детский «играющий тренер» Владимир Преображенский в полной мере использует этот свой ранний опыт.
         
Ю.Ц.- Но гонять по склонам, это ещё не спорт, нужна техника. Где учились братья Преображенские?
         
Н.В. – Там же и учились. Где-то в десятилетнем возрасте, кажется, в 1935 году, на той же Печке в Парамонове ребята увидели двух молодых людей, которые удивительно ловко спускались по трассе, обозначенной еловыми ветками. Незнакомцы были одеты в спортивные шаровары и настоящие горнолыжные ботинки, намертво прижатые к лыжам креплениями «Кандахар». Но больше всего их поразили сами лыжи: они были окантованы по бокам тонкими металлическими пластинками, что позволяло лыжникам надёжно скользить по дуге.
         
Это были известные тогда в Москве мастера слалома Черепов и Ярош. Их «экип» и вся спортивная тренировка захватили воображение братьев, и они стали пытаться подражать им. Но что они могли сделать на своих самоделках?
         
Однако в середине 30-х слалом всё больше входил в моду. На шуколовских склонах стали появляться такие мастера как Гиппенрейтер, Ростовцев, братья Малеиновы, братья Абалаковы. На юных лыжников обратил внимание Густав Дёберль, австриец-шутцбундовец, и дал им несколько впечатляющих уроков. Так что учиться технике спусков теперь было у кого, братья буквально впитывали в себя новые технические приёмы и потихоньку «обрастали» инвентарём.
         
Первым настоящим тренером отца стал великолепный педагог, мастер спорта по горным лыжам, выпускник архитектурного института Андрей Алексеевич Овчинников. К тому времени он уже был чемпионом Москвы, именно он сумел дать ребятам ту систему подготовки, которая со временем позволила старшему стать ведущим тренером страны, а младшему – многократным чемпионом СССР. Он учил братьев и многим полезным по тем временам мелочам, например, как с помощью зубила, молотка и ручного сверла сделать металлическую окантовку для лыж из простого бочечного обруча; как из пружин старого дивана свить пружины для креплений «Кандахар». Так или иначе, к 1939 году братья катались на окантованных лыжах с металлическими креплениями. А папа в свои 14 лет уже успешно выступал в Московских горнолыжных соревнованиях.
         
Зимой предвоенного 41-го года, в неполные 17 лет, он уже был чемпионом Красной Армии в слаломе и занял 6-е место в чемпионате СССР того же года.
         
(Портрет с братом). Рекорд,  достойный книги Гиннеса: 160 лет горнолыжного катания на двоих! Горнолыжная династия Преображенских насчитывает 4 поколения действующих горнолыжников. 
Ю.Ц.- Чем вы объясняете такой стремительный рост спортивных успехов вашего отца?
         
Н.В. – На первое место я бы поставила целеустремлённость и волю к достижению поставленных целей. Это касалось всего – от вопросов быта до важных жизненных задач, которые он всегда перед собой ставил. Внешне мягкий, всегда вежливый, внутри он обладал неким железным стержнем, и мы все знали: если папа принял решение, сдвинуть его было практически невозможно. Кроме того, он был очень любопытен, с азартом осваивал всё новое. Не щадил себя. Помню, как однажды мы все волновались, когда он пришёл домой со склона поздно вечером. «Как же ты катался, ведь темнотища?!» «Да снег-то белый, всё видно. Зато как я с ребятами авальман на буграх отработал! Завтра им пригодится!..» И это – при врожденном дефекте зрения, ведь он с детства почти не видел на один глаз! Так же упорно и творчески учился в институте, отбирал всё лучшее с заглядом «в завтра».
         
Семейная разборка:
Ю.С. - Не могу понять, почему ты вчера привез мне целых 3 секунды?!. 
В.С. - Просто потому, что я не захотел больше...
Ю.Ц.- Кстати, почему он поступил в медицинский? Ведь действующему чемпиону куда проще было поступить в институт физкультуры.
         
H.В.  - Да, это было не простое, но вполне осознанное решение. Дело в том, что все мы росли в окружении медиков. Папина мама, моя бабушка, была из потомственных земских врачей и заведовала деденёвской больницей. Московская квартира, в которой мы жили, принадлежала папиному дяде, известному психиатру, имевшему собственную клинику. Разговоры на медицинские темы были обычными в нашей семье. Так что склонность к медицине, что называется, сидела у него в генах. Да и сам он не раз говорил, что ощущает больного человека каким-то особым чутьём, «шестым чувством» что ли, и что это у него врождённое. Вероятно, именно это качество – уметь слушать, вникать  и понимать партнёра – сделало его со временем прекрасным тренером и популярным в народе Доктором ФИС.
        
 Охота на Ямбе (Кольский) с тем же Гипом и Юрой Кузнецовым. Страсть к путешествиям по "дикой" природе сохранилась у Владимира до последних лет.
  Ю.Ц.- А спортивный талант – тоже врождённый?
         
Н.В. – Конечно. Он был прирождённый боец. Тяжело переживал поражения. Хотя я никогда не слышала, чтобы он плохо отозвался о сопернике или ссылался на «обстоятельства». Причину неудач всегда искал в себе, тщательно анализировал, по возможности исправлял. Так создавалась «копилка» собственного опыта, которая оказалась бесценной в его дальнейшей спортивной и медицинской практике.
         
Что касается спорта, то в силу его характера, он по определению должен был стать универсалом. В 20 лет (в 1944 году) он чемпион СССР по слалому. Но поскольку он любил и скоростной спуск, где совершенно другая техника, то в том же сезоне оказался сильнейшим в альпийском двоеборье: слалом + спуск, обойдя в Бакуриани на знаменитой Кохте таких корифеев как Гай Северин, Вадим Гиппенрейтер и другие. С таким техническим багажом он быстро овладел только что появившейся новой дисциплиной – гигантским слаломом и в 1947 году стал первым чемпионом страны в этом виде.
         
Ю.Ц.- А как случилось, что Отечественная война практически не повлияла на спортивное становление Преображенского-младшего?  Расскажите поподробнее.
         
Н.В. – Везение, судьба – назовите это, как хотите. Но, по-моему, это закономерность, реализовавшаяся через случайность. После окончания школы в 1942 году папа был призван в армию и попал на фронт в войска связи. Он дошёл до Киева и в 1944 году получил командировку в Москву. Здесь забежал к друзьям в ЦСК и узнал, что вышло Постановление, разрешающее армейскому клубу для проведения важных соревнований пополнять свои спортивные команды из числа действующих фронтовиков. А так как предстоял горнолыжный чемпионат страны, то недавнего армейского чемпиона, естественно, отчислили в распоряжение ЦСК. Спортивный круг замкнулся.
         
 Динамичная стойка начала 40-х. О ратраках и пластиковых ботинках тогда еще не слыхали. Кожаный ботинок для жесткости пропитывали горячим парафином.
Ю.Ц.- Но, почему Владимир Сергеевич так рано ушёл из активного спорта? Это произошло, кажется, в начале пятидесятых, когда ему было всего 28 лет.
         
Н.В. – Да, он продолжал соревноваться до 1952 года, до окончания института. Тогда ему предложили должность врача, а впоследствии и тренера женской сборной страны. Согласитесь, предложение более чем лестное для молодого человека. Конечно, он переживал свой уход. Но папа был реалист и умел трезво оценивать свои возможности. Ломаный-переломанный, он уже не мог достойно противостоять молодому поколению мастеров. В большой спорт пришли Филатов, Тальянов, Монастырёв, другие талантливые лыжники. И он решил уступить дорогу. С другой стороны, осуществлялась его мечта быть наставником, передавать свой горнолыжный опыт другим. Наконец, он был начинающий, но амбициозный медик с собственным взглядом на многие проблемы спортивной медицины, и применить свои знания в рамках сборной страны было для него почётно и интересно. И самое главное, переходя на тренерскую работу, он оставался в центре своего любимого горнолыжного спорта. Тем более, что впереди уже маячила первая для нашей страны Зимняя Олимпиада в Кортина д’Ампеццо.
         
Ю.Ц.- Чемпионам, особенно бывшим, и успешным тренерам, часто бывает присущ повышенный эгоцентризм: они всё замыкают на себя, ценят только свой опыт, ревниво относятся к чужим успехам. В какой степени ваш папа был подвержен этим проявлениям «звездной болезни»?
         
Н.В. – Вот уж, поистине – ни в какой! Наоборот, он обладал, на мой взгляд, излишней скромностью. Никогда и нигде не выпячивал своих достижений – а они у него были, и не малые. Почитайте его статьи, книги – он постоянно ссылается на опыт других авторов и авторитетов, выступая как бы в роли их способного «ученика». И в спорте, и в медицине он проповедует лучший опыт, независимо от его носителей. Да взять хотя бы пример с Женей Сидоровой: ее бронзовая олимпийская медаль в большой мере заслуга тренера и врача Владимира Преображенского. Об этом знают все, но почему-то никто об этом не говорит. И отец тоже. Как писал его брат, Юрий – «Он сделал свое дело и отошел в тень»…
         
Ю.Ц.- Попробуйте восстановить: как все это происходило на самом деле.
         
Н.В. – Первая для России VII Зимняя Олимпиада в Кортина д’Ампеццо состоялась в 1956 году, перед олимпийскими стартами отец был уже тренером и врачом женской сборной команды страны. У наших горнолыжников опыт зарубежных выступлений был практически нулевым. «Проба пера» на мировом чемпионате в Холменкольне в 1955 году, казалось, не оставляла нам никаких олимпийских надежд: ни одного призового места, все лидеры, в том числе, Сидорова, Корзухина, Тальянов, сходили с непривычно трудной трассы, «улетали» в лес… В Кортине трасса слалома-гиганта, на которой предстояло выступать нашей главной претендентке, Евгении Сидоровой, оказалась еще сложнее – ледяная, просто опасная. Многие знаменитые спортсмены на ней получили тогда серьезные травмы. Не повезло и Жене: за несколько дней до старта, во время тренировки, она упала и повредила правое плечо, ударившись о камень. К вечеру рука распухла, она не могла даже держать ложку. Конечно, слезы, бессонные ночи…
         
Ски-форум 2002. Владимир Сергеевич в окружении друзей: журналистов, спортсменов и руководителей горнолыжного спорта.
Что в таких случаях делает врач? Естественно, пытается облегчить страдания больного, вылечить его. И если это не удается, снимает спортсмена с соревнований. Рисковать – слишком  большая ответственность.
         
Вот как рассказывал об этом папа:
«Еще при первом осмотре я понял, что выступление в принципе возможно, но только при высочайшей мотивации самой Евгении. И постарался прежде всего укрепить ее дух. Я не отходил от нее ни на шаг, девочкам сказал, чтобы вокруг – никакого нытья, сочувственных взглядов, советов. Только – смех, анекдоты, нормальные текущие дела. Будто в команде ничего не произошло, а Сидорова получила – так, царапину… Разумеется, ко всему этому – аутотренинг, блокада, лекарства, как положено. Окончательное решение о том, стартовать или нет, мы оставили на последний момент. Слава Богу, принимать его даже не пришлось. Женя держалась молодцом. Когда перед стартом я ее спросил: как ты? Она пошевелила кистью больной руки и подняла большой палец вверх. Глаза были сухие, сосредоточенные. Я понял, что дойдет, только бы не  травмировалась на самом спуске. Договорились, что правые повороты будет делать как можно выше, с большим заделом, а правой палкой «колоться» чисто условно. Для надежности палку привязали ремнем к запястью,  и - с Богом!..»
         
 С Ольгой Тихоновной они прожили вместе 68 лет. Дочь Наташа свидетельствует: "До последнего дня они были Оленька и Володенька..."
Как известно, она шла блестяще, в точности исполнила все технические указания тренера. Может быть эта сосредоточенность на себе помогла ей избавиться от лишнего «мандража» перед трассой, а высокие заходы позволили поддерживать высокую скорость? Как знать. Результат на лицо: первая Олимпийская медаль советских горнолыжников. Кто ее завоевал? Конечно, Женя Сидорова. Но, считаю, вместе с Владимиром Преображенским.
         
Ю.Ц.- А где он набирался тренерского мастерства?

Н.В. – Он вечно учился, анализировал свой и чужой опыт. В одном из своих воспоминаний он рассказывает, как еще в молодости, тренируя детей, создал для них «бестравматичную» систему обучения на пологих склонах, которой очень гордился. И вдруг – две травмы подряд. Одна из них его особенно взволновала. Способный мальчик Андрюша, для которого он ставил ворота из сушняка, постепенно повышая уровень спуска, поднялся почти на вершину горки, уже оперся на палки, чтобы оттолкнуться, и вдруг заколебался.
         
«Я знал, что в этот миг робеть уже нельзя, надо набраться смелости и ехать. И я его «простимулировал»: - Ну, если и отсюда съедешь, будешь молодец… Смелее!
         
Андрюша неуверенно  оттолкнулся и поехал, но в третьих воротах его лыжи скрестились, ноги переплелись… Упал и лежит. Я отнес его на руках на базу, оказался перелом голени, к счастью, без смещения кости.
         
Как я казнил себя за мою оплошность, за мои «стимулирующие» слова, которые мы, тренеры, не раздумывая, бросаем начинающим: а ну, давай, давай, смелее!.. А надо, чтобы «смелость» шла изнутри, была соразмерна с ситуацией, а не с указкой тренера. Сколько я тогда перечитал специальной литературы! Сколько разбирал само падение и всю жизнь маленького Андрюши!..»
         
Думаю, эпизод этот не требует комментария. За ним – вся тренерская сущность Преображенского, его человеческая суть. Становится ясней, почему позже он так часто расходился во взглядах с официальной тренерской общественностью с её «императивными методами». А также, почему к Доктору ФИС потянулись тысячи пациентов, а его консультации, статьи, книги передавались из рук в руки, как «талисманы здоровья».
         
Ю.Ц.- Кстати, ведь он был врачом и тренером не только в горнолыжных командах, но серьезно занимался и другими видами спорта.
 
Н.В. – Да, после Олимпиады он работал врачом во Втором врачебно-физкультурном диспансере. В частности, ему приходилось курировать сборную страны по хоккею, которой тогда руководил прославленный тренер Тарасов. Увы, «великие тренеры» трудно срабатываются с  такими  крупными личностями, как доктор Преображенский. Свою специальность он знал досконально, стремился докапываться до самых тонких нюансов спортивного мастерства и нередко диктовал тренерам свои условия. Несмотря на кажущийся мягкий характер, он умел делать это довольно жестко. Так в Инсбруке, на Олимпиаде 1964 года, он выступил против проведения перед стартами так называемой медицинской «пробы Летунова», после  которой хоккеисты жаловались, что на два дня они выходят из строя, теряют тончайшее ощущение коньков. «Я льда не чувствую!» - говорили ему такие звезды, как Александров, Альметов, Локтев. Отец уже имел дело с этой «пробой» на опыте горнолыжной сборной. В частности, Женя Сидорова, после «обязательной», но травмирующей ленивые, неработающие мышцы, пробежки не спала ночь и потом пару дней «собирала себя на склоне».
         
 В Шуколове с дочкой Наташей (справа, кстати, имеет I разряд, судья российской категории) и внучкой Леной (мастер спорта, горнолыжный тренер).
В чем дело? Да в том, что в разных видах спорта разные мышцы работают и расслабляются по-разному. То, что легкоатлетам хорошо, категорически не подходит представителям других видов. Отец на этом настаивал, доказывал, и это далеко не всем нравилось.
         
Зато он нравился спортсменам, потому что этот доктор «давал результат». Любопытная вещь произошла, когда отец стал врачом сборной страны по современному пятиборью. Сложнейший вид, объединяющий пять совершенно разнохарактерных дисциплин: конный спорт, фехтование, стрельба, плавание, легкая атлетика… Тогда наши пятиборцы преуспевали,  были в лидерах на мировой арене. Папа проработал с ними всего несколько месяцев, как вдруг уходит в отставку старший тренер, и вот, по просьбе команды, исполняющим обязанности тренера сборной назначают… доктора В.С. Преображенского. Ходатайство в Спорткомитет об окончательном утверждении его в этой должности подписывают все ведущие мастера команды, в том числе знаменитый саблист, чемпион мира и Олимпийских игр Новиков. Но тут чиновники переполошились: как так,  горнолыжник будет руководить нашими пятиборцами?!. И вычеркнули папу из числа претендентов. Горные лыжи были тогда не в чести.

Ю.Ц.- Расскажите, хотя бы вкратце, о последнем важном этапе жизни Владимира Сергеевича. Как он стал известным журналистом?

Н.В. – Я уже говорила, что характерной чертой отца было неодолимое желание делиться с людьми знаниями и опытом. Он искренне хотел, чтобы всем было лучше. Даже в обычном разговоре всегда что-нибудь советовал. Как сейчас вижу его мягко улыбающееся лицо, внимательные глаза, слышу вкрадчивый голос, объясняющий собеседнику ту или иную ситуацию. В этом смысле он жил по известному закону Гиппократа: если после беседы с врачом вам не стало легче, то значит, это плохой врач... А папа был врачом хорошим, хотел помогать многим, и ему была нужна широкая аудитория. Так он стал писать, в основном по вопросам спорта и здоровья. С 1957 года он член Союза журналистов - рекомендацию ему давал «сам» Борис Полевой, – опубликовал несколько книг, множество статей. Больше тридцати лет папа проработал в журнале «Физкультура и спорт», где и родилась идея Доктора ФИС: журнального обозревателя и консультанта по всем вопросам здоровья и физической культуры. Это была огромная, но радостная для отца работа. Ежедневно редакция получала десятки, а то и сотни писем, и в каждом надо было разобраться, каждому помочь. Под рубриками Доктора ФИС собирался и обобщался громадный практический опыт народной, нетрадиционной, восточной, спортивной медицины; люди делились своим опытом и благодарили за помощь, которую получали со страниц журнала.  Кроме того, отец каждый понедельник проводил в стенах редакции бесплатные приемы больных…
Словом, это была не служба, а служение людям. И папа был этим счастлив.
         
Массовые соревнования "Мобилтелекома" на Шуколовских склонах. Братья их открывают, и затем сами стартуют (Юрию 84, Владимиру 81).
Ю.Ц.- При этом он никогда не порывал с горнолыжным спортом?
         
Н.В. – Да, он катался до 86 лет, даже, когда уже практически ничего не видел. С шестидесятых по восьмидесятые годы участвовал в Международных соревнованиях журналистов-горнолыжников (СКИЖ), где трижды становился победителем – чемпионом мира среди журналистов-горнолыжников. Причем, среди его соперников были и известные в прошлом асы, победители Кубка мира. До последних лет папа ходил в походы на байдарках. Любил ночевать в лесу, даже зимой - без природы он просто не мог. Но каждый раз, возвращаясь, он  с удовольствием погружался в кропотливую работу с людьми, считая это главным призванием своей жизни.
         
Ю.Ц.- Таким мы его и запомним: Человеком, который всего себя отдавал людям.

Юрий Ценин
Фото: из семейного архива Преображенских
+27