Домбай, январь 2008

Disclaimer: В Домбае я был в первый раз, на лыжах – второй сезон. До этого катался только на горках в окрестностях Новосибирска, в которых знатный овраг – это уже хороший склон. Старшие и опытные товарищи могут уверенно засунуть свои комментарии себе в портмоне. Коллеги-чайники, выбирающие место для покатушек и Домбай изучившие по картинкам – пишу для вас.

Самый первый и самый главный вывод: ездить нужно самому, турагентства – просто пожиратели денег. Началось с того, что лобовое стекло микроавтобуса сразу же намертво запотело. Водила сперва пытался на ходу протирать его тряпкой, но быстро бросил это занятие и поручил его девчонке, которая сгоряча уселась вперёд. Когда стало понятно, что стекло потеет быстрее, чем она его протирает, и возюкать тряпкой нужно непрерывно, водила вытащил из загашника аэрозоль с гелем от запотевания и вручил его девчонке в другую руку – одна уже была занята тряпкой. В результате этих манипуляций интервал между протираниями увеличился примерно до 3-х минут. Сперва работник баранки успокаивал присутствующих тем, что «сейчас согреемся и нормально пойдёт», однако уже на выезде из города стало понятно, что «согревание» либо не происходит, либо не даёт искомого эффекта. Тогда на свет Божий были вытащены последние резервы в виде звонка другу и затыкания всех «лишних» щелей печки с направлением ресурсов на лобовое стекло. Протирать стекло без потери 50% видимости стало возможным через каждые 10-15 минут и это была победа, встреченная аплодисментами пассажиров в салоне. Девочка с тряпкой не аплодировала, потому что ехать предстояло ночью и 550 километров кряду.

Где-то километров через 50 стало понятно, что радовались мы рано: температура в салоне и не думала подниматься от забортных -15 с учётом надышенных градусов. В ходе ожесточённой дискуссий стало понятно следующее: а) печку из салона спёрли ещё на позапрошлой неделе, б) печка в кабине вся тратится на обдув лобового стекла, без какового движение вперёд не представляется возможным, и в) если бы на улице не было так холодно, то вы бы ничего не заметили.

Потом ещё ко мне в номер упорно пытались подселить третьего человека, несмотря на чёрным по-белому, русским языком на кириллице написанное в путёвке «2-х местный номер», потом обратный автобус (уже, правда, с нормальной печкой) опоздал на три с половиной часа, безвозвратно загубив третий день отдыха, ночь и следующий рабочий день впридачу. Гостиница (ОК «Домбай») оказалась парком советского периода с безобразно задранными ценами, и итоговая накрутка турагентства вышла абсолютно неприличной, особенно с учётом отсутствия организующей роли и, наоборот, присутствия сильного дезорганизующего начала.
В общем, ехать нужно на машине либо маршрутными средствами, а гостиницу выбирать собственноручно и заранее. Получится существенно дешевле и приятнее.

Как мы доехали – лучше не рассказывать. Под утро я натянул на себя всю горнолыжную экипировку, поднял ноги с пола и свернулся клубком – ни хрена не помогало. Сочинение страстных объяснений с турфирмой тоже плохо согревало и совсем перестало согревать, когда выяснилось, что её представитель (-ница) собственной персоной сидит передо мной с бронхитом, температурой и, судя по издаваемым звукам, следующего восхода увидеть уже не надеется.

С онемевшими конечностями, но я дотянул до утра и открывающиеся за окном пейзажи заставили меня на время забыть про холод. Второе впечатление: КЧР – это НЕ Россия. Я не много объездил в России, но кое-где всё же побывал, так вот: ЭТО – совершенно другая страна. Более бедная. Раньше мне казалось, что беднее, чем в дичающих деревушках, затерянных в степях или тайге, ничего быть не может. Оказывается – ещё как может. Валящиеся на землю поселения в Западной Сибири по сравнению с этими районами – просто хай-тек мегаполисы 21 века. Теперь я понимаю, как выглядят в реальности сухие кратные разрывы в экономической статистике регионов. От увиденного берёт оторопь. Причём необходимо учитывать, что это относительно благополучные территории, расположенные совсем не так далеко на юг и вообще по дороге на популярный курорт.

Третье впечатление: еловый лес - это очень красиво. Горы я тоже увидел первый раз, но всё-таки густозаросшие высоченными елями долины произвели на меня более сильное впечатление, хотя я, по идее, уже был морально подготовлен сосновыми лесами. Ельник – гораздо строже, темнее и суровее. Крутая штука.

Попетляв вдоль речки, мы подъехали к шлагбауму возле надписи «Домбай» и, выглянув в окно, я сразу понял, что сей населённый пункт, во-первых, гораздо меньше, чем это казалось по картам, ибо я от въезда увидел здания, расположенные на другом конце долины, а, во-вторых, гораздо неровнее, чем это казалось по Google Earth – здания прячутся друг за дружкой, за елями, за спусками, и крутыми берегами многочисленных речушек (позже выяснилось, что их три штуки, но все извилистые).

Очень вялого и похмельно-взяткотребовательного вида милиционер заявил, что для въезда необходимо специальное разрешение. Пилот нашего болида спорить даже не пытался, а неожиданно очнувшаяся от анабиоза организаторша (крепкая оказалась дивчина!) дрожащими пальцами пыталась кому-то звонить и не попадала рукой в телефон. Плюнув на них слюной, я подхватил рюкзак и пошёл искать гостиницу самостоятельно, благо улица здесь всего одна, хоть и кривая, как услужливо подсказал мне ещё в Ростове дядя Гугль. В гостинице я убедился, что моё имя в списках имеется, что после расчётного часа (12 нуль-нуль) я смогу легко заселиться, что рюкзак покамест можно оставить у горничной, что завтрак стоит 150 рублей, но платить нужно непосредственно девушке на ресепшн в обмен на бумажку с её автографом, каковую требуется предъявить в столовой, и она легко прощает 20 рублей по понятным причинам.

Наскоро поев, я одел лыжные штаны (остальное уже было на мне), закинул рюкзак к горничной, рассовал по карманам деньги, паспорт и маску и бросился к подъёмнику. Подъёмник поразил меня современным видом, продал дневной абонемент, закупорил в стеклянной раскачивающеёся кабине и понёс ввысь с удивительной скоростью…

Там на входе в вагончик написано: «Людям, страдающим сердечными заболеваниями, пользоваться подъёмником не рекомендуется». И это правда. Обзорность, конечно, прекрасная, но, глядя, как стремительно уменьшаются здания внизу, глаза по первому разу хочется закрыть. Когда путешествие наверх, наконец, закончилось, я из кабинки побыстрее выскочил и, оглядываясь на окружающее меня великолепие, поскакал искать прокат. Указатели с этим словом показывали в самые разные стороны и в пропасть, из которой я только что поднялся в том числе. Пришлось спросить у местной торговки (куча палаток с сувенирами, горнолыжной мелочёвкой, овечьими шкурами и прочей ботвой). Пока спрашивал, рассматривал надетый на неё странный предмет одежды: повязка на нижнюю часть лица, закрывающая всё, ниже глаз и уходящая под воротник, с клиновидной прорезью для носа и мелкими отверстиями напротив рта. Поскольку воздух ощутимо подмораживал кончик носа, я рассудил, что всякую хрень она сама одевать не станет, посмотрел по сторонам (все торговки были экипированы аналогично), выбрал из связки самую чёрную повязку и примерил – КЛАССНАЯ ВЕЩЬ! Вот о чём я мечтал в каждую зимнюю пургу, заматываясь шарфом по самые глаза! Вечером аналогичную повязку, но молочно-бежевого цвета я купил и для жинки, оставшейся дома.

Та же торговка показала мне на дверь ближайшего проката, я забежал туда, быстренько взял первые посоветованные мне лыжи, обулся и погнал к подъёмнику. Точнее – погнал бы, если бы на моём пути не встала полуразрушенная бетонная лестница, вся обледеневшая и лишённая всяких признаков перил. Всякий, кто пробовал в горнолыжных ботинках подниматься по лестнице, меня поймёт. В сочетании с толстым слоем льда этот подъём я могу смело назвать самым опасным местом в Домбае.
Все мои последующие спуски и подъёмы по склонам бледнеют перед этими несколькими десятками ступенек. На чистом энтузиазме и грубых выражениях я выкарабкался к подъёмнику (шестикресельная канатная дорога) и уселся ехать наверх.
Очень красиво. См. фотки и любой webshots – очень красиво.

Четвёртое впечатление: кататься – очень тяжело физически. Каких-нибудь 250-200 метров траверса и я вынужден был останавливаться, чтобы хоть немного отдохнули подкашивающиеся ноги. В конце третьего дня я уже мог не останавливаться до самого низа, но всё равно приходилось выбирать участки поровнее, чтобы распрямить хоть на время ноющие от нагрузки ноги.

Само катание – фантастика. Умаявшись, я спустился в гостиницу, взял фотоаппарат и начал делать снимки. К сожалению, они совершенно не передают масштаба горного театра, расстояния на фото теряются. Я сначала расстроился, когда увидел, как сильно ужались фотки, но потом перестал расстраиваться, потому что на полноразмерных эти колоссальные пространства точно также скрадываются. Просто поверьте – места ОЧЕНЬ МНОГО.

Вид с первого подъёмника. Тоненькая полоска, пересекающая склон вертикально по линии канатки – на самом деле линия из опор, точно таких же, как первые три, видимые до перегиба, расстояние между ними порядка 100-150 метров. Крошечный пупырышек, едва заметный на самом верху в конце линии опор – конечная станция, двухэтажное сооружение, аналогичное тому, что видно снизу за ёлкой.

[page]

Ещё косяк: то ли от мороза, то ли от яркого света, то ли от старости, но цветопередача у фотоаппарата испортилась. Внизу снимки получились адекватные, а все, что делал наверху – какие-то неправильные. Снег на самом деле гораздо ярче – это ослепительно белая, сверкающая и сияющая субстанция. Небо – однотонное и очень-очень синее. Утром и вечером бледно-голубое, а в середине дня – тёмно-синее, почти фиолетовое, как окно в космос.

Все фотки в ужатом виде здесь.

Полноразмерные фотки здесь.

Вид с вершины, конечной станции подъёмника, на соседнюю вершину. Оттуда тоже катаются разные маньяки, но подниматься нужно на снегоходе, либо ратраке. Кажется, что совсем близко, но полоска, поднимающаяся по склону – это жёлоб, проделанный ратраком, пять метров шириной. На вершине есть кафешки и лотки. Выпить, закусить можно легко, но проката нет – снарягу берите на 4-й или 3-й очереди.

Вид с вершины вниз на линию подъёмника. Чёрное, покрывающее склоны и долину внизу – ельник. Высоченные, чернющие, очень злобные ели дивной красоты. Пятнышко на склоне справа внизу – 4-я очередь, большое скопление кафешек, прокатов и прочей инфраструктуры. Видно тянущуюся от нее ветку старого кресельного подъёмника.

Часть верхней части склона. Видно старую кресельную дорогу и т.н. «Югославку», ещё одну ветку подъёмника, самую длинную и бестолковую. Маленькие точки – люди.

Вид с подъёмника. Маленькая точка на склоне – человек. Я говорил, что места МНОГО.

И вот ещё.

Это я всё к чему: трасс как таковых нет. Есть склон, простирающийся во все стороны, изгибающийся под самыми разными углами и весь покрытый снегом – катись, куда хочешь. Пойдёшь траверсом – будет относительно лёгкий спуск, пойдёшь прямо – скорость наберёшь такую, что мало не покажется. В любом случае – катиться устанешь. Кажется, что спустился уже неимоверно, оглядываешься на вершину – она уже далече, переваливаешь за перегиб, а дна по-прежнему не видишь, только новые и новые перегибы. Фантастика.

[page]

Следующее впечатление: не умея уверенно тормозить и поворачивать – на склон лезть нельзя. Прикол в том, что плоских участков практически нет. Если ты вдруг случайно набрал скорость, а контролировать её не можешь – лучше падать сразу. На Нских горках можно докатиться до самого низа и остановиться, так сказать, естественным путём, а здесь такой фокус не получится – либо ты умело закругляешься, либо неумело катишься кубарем. На склонах полным-полно людей, сидящих на попе, стоящих стоя, звонящих кому-то, либо осторожно двигающихся приставными шагами – наверх поднялись, а спуститься не могут, потому что любое движение приводит к неконтролируемому скольжению с отчётливой перспективой собрать задницей все ухабы. Одним словом, сначала нужно убедиться, что ты сможешь в случае чего затормозить, а в случае чего и повернуть. Проверить это можно в т.н. «лягушатнике» – учебном склоне с бугельными подъёмниками на 4-й очереди, приметная кабинка с лирической надписью «Учебный бугельный склон «Ландыш».
Лягушатник здесь дивный!

Легко подняться, легко скатиться, длинный, плоский выкат, лёгкой чашей кверху. При этом, должный уровень настойчивости позволит и в лягушатнике развить приличную скорость и даже сплясать красивую змейку. Здесь всегда много людей, очереди, инструкторы, ребятня, санки и прочее.

Все спуски, кроме сложного под пятой очередью и последнего отрезка к Югославке, так или иначе выходят в лягушатник и выглядит это примерно так:
Очередной перегиб открывает перед тобой здоровенную чашу 4-й очереди, в которой суетятся ученики, а ты, весь такой крутой, едва-едва касаясь кантами грешной земной тверди, вылетаешь мимо их бугелей и плугов и, дав всем окружающим время оценить твой безупречный стиль на крутых склонах чаши (ну, либо показать всем, как ты умеешь дивно вспахивать наст собственной тыквой), красиво заезжаешь в старт и легко ныряешь рыбкой в следующую очередь, вызывая восхищённые охи и ахи. А как ты там будешь дальше кувыркаться – они уже не увидят, и хорошо, зачем на это смотреть, правда?

Поначалу, не зная склонов, я то и дело обнаруживал себя после красивого траверса на склоне практически отвесной стены в десятки метров высотой и перегибом по направлению движения. Косяк неимоверный. Повернуть никакой возможности нет, вообще двигаться страшно, ехать вперёд ещё страшнее, если за перегибом будут камни – писец, звони Чипу-и-Дейлу. К счастью, камней практически нет и самое страшное, что может поджидать за перегибом – ещё более крутой склон, но покрытый снегом. В такой ситуации я начинал самым позорным образом карабкаться наверх самой что ни на есть лесенкой.
За три дня я выучил склон довольно хорошо и такая проблема пропала, но без умения цепляться за склон всеми кантами в первые дни мне пришлось бы туго.

В день спасатели снимают со склонов по нескольку человек в специальных носилках на полозьях и я тоже получил первый опыт травматизма.

На второй день я осваивал приятный склон под Югославкой и здорово приложился репой об склон. С разворота собственным носом остановил все свои 90 кг. Первой мыслью было – «…сломал……и последние мозги сотряс…», потом, когда уже кувыркался вниз: «…лишь бы руки-ноги теперь не сломать…». Но ничего, пронесло. Очухался, встал, пока лыжи по склону собрал, тряпки перемотал-одел – уже и звон промеж ушей прекратился. Совсем без последствий не обошлось: через два дня на оба глаза наплыл знатный фингал, а по виду носа внимательный наблюдатель теперь сможет определить направление движение во время удара. Теперь внимательно изучаю в магазинах ассортимент шлемов, особенно меня интересуют закрытые модели, защищающие физиономию наподобие мотоциклетных.

На третий день, когда вечером нужно было уезжать, я уже лихо наклонялся к насту в крутых поворотах, без остановок нырял за перегибы и уверенно спускался по жёлобам. Усталость потихоньку уступила место чистому наслаждению от процесса, знания склонов, укрепившейся техники и бОльшим возможностям. Что тут сказать? Любовь навсегда.

Да! И вот ещё, какой вывод: собственные лыжи покупать рано. Прежде, чем выбирать канты, нужно своими ногами прочувствовать разницу в параметрах. В первый сезон, когда я загорелся горными лыжами, то хотел сразу купить всё необходимое, уже в магазине, с деньгами, меня остановили ботинки – во всех имевшихся тогда моделях правая нога через 10-15 минут по непонятным начинала затекать. Потратив день, я в итоге переключился на велосипеды (дело было к лету), и тема умерла до следующего сезона. Обращаясь каждый день в разные прокатные сарайчики и подбирая разные модели лыж, я понял, например, что 180 см, которые мне предлагают по умолчанию – для меня много. На 160 я замечательно откатался первый день. На второй день взял 180 и едва-едва доехал до низа. Путаюсь, спотыкаюсь и боюсь. Поменял на более короткую версию и разницу мгновенно ощутил буквально коленками. Совсем по-другому. Дошло, что только нащупав точно также свой компромисс по всему остальному: жёсткости, фигуре, креплениям, предпочитаемым поверхностям, снегу и прочему – можно идти в магазин. В противном случае я бы даже не деньги потерял, а, в первую очередь, – удовольствие.

Дата поездки: январь 2008

Автор: Сема