Дракон желаний
Новогодняя сказка.
Первое, что услышал Сережка утром 31 декабря, был зычный голос бабы Васи:
- «Сережка! Хватит спать! Праздник, соня, проспишь. Одевайся, поди в магазин, картошки купи и хлеба!»
Вставать Сережке не хотелось, тем более на улицу идти, но бабу Василису он слушался.
Когда Сережка толкнул дверь подъезда, он замер: в мире шел снег… Снег был такой частый и крупный, будто кто-то рвал и рвал белые бумажки где-то наверху, на высоте и бросал по всему свету. А ветер кружился лениво, медленно, поворачивал падающие потоки снега то вправо, то влево, и вдруг, поднатужившись, поднимал россыпи у самых сугробов и тянул их обратно вверх, до крыш, в самое белое небо…
Даже дышать Сережке стало трудно: то ли от радости, то ли от того, что снежные хлопья залепляли глаза и нос. Мимо Сереги проскочила какая-то девчонка, на ходу бросая мандариновые шкурки, и до него долетел сладкий оранжевый запах, будто снова Сережка стал маленьким, и сегодня в детском саду будет елка с подарками и теплый зал в огнях. Вот он, праздник, зашевелился где-то в груди и Сережкины губы сами собой растянулись в улыбке.
Тут-то он и попался! Возле дома, несмотря на мороз, была огромная лужа из-за раскопанных труб с горячей водой. Он совсем забыл про эту яму, потому что загляделся на снегопад. И теперь, смешно проехав по рыжей раскисшей глине, он шлепнулся прямо в коричневую жижу вперемежку с кусками замерзшей земли и гальки. Хорошо еще, не съехал вниз, на трубы и железки. Куртка пропала – он лежал на спине, джинсы тоже придется стирать, и надо же так, именно под Новый Год!
Серега принципиально не вставал. Лучше уж переждать, пока хочется плакать. Он стал смотреть в небо и нарочно рассуждать: «Вот почему летом оно просторное, глубокое, а вот зимой – пустое какое-то, хоть и валится оттуда снег»?
«Это тебе кажется, что пустое!» – сказал у Сережки в голове чужой голос. Неприятный и опасный какой-то голос… Серега прислушался, но ничего больше не услышал. «Показалось», – успокоился он. Но лежать стало мокро и холодно, а еще что-то уперлось в лопатку. Серега поднялся, шагнул на чистый снег и стал оттирать грязь с ног, боков. Все равно за хлебом идти, не бабка же пойдет – у нее со вчера ноги болят! Он случайно взглянул на то самое место, куда шлепнулся и сразу наклонился поближе: там виднелся камень – странной, очень правильной формы. Сережка выковырял его из глины, обтер снегом и рассмотрел получьше. Каменюка была здоровая, очень похожая на яйцо, только щербатое и шероховатое. Где-то Серега видел такую штуку, наверное, по телику: точно, яйцо и есть! Окаменевшее, древнее, вот какое! Не кого-нибудь, а динозавра! Конечно, он его возьмет себе. А вдруг не такое уж оно окаменевшее? Если его согреть, например, под батареей …
У Сережки даже забилась жилка в середине ладони, на которой лежало тяжелое яйцо. Он завернул находку в шарф, опустил в авоську и терпеливо зашагал в магазин: баба Вася заждалась, поди!
Замечтавшись, он переставлял ноги как попало, вниз не смотрел и не сразу заметил, что равновесие почему-то удержать стало труднее. Он взглянул на ноги и чуть не рухнул: земли под ногами не было! Он качался над самой дорожкой, поднявшись сантиметров на двадцать, и под валенками его весело пролетала очередная стайка белых снежных хлопьев. Сережка двинул потихонечку вперед правую ногу – и не провалился, не упал на землю, поток ветра и снежных хлопьев держал его, раскачивая, но надежно, как натянутый канат.
Картошку, собственные мысли и весь мир вокруг Серега уже не замечал – они исчезли. Он пошел маленькими шажками вперед и вверх, с замиранием сердца чувствуя упругую силу, которая поддерживала его снизу. Он глубоко вздохнул, сделал широкий шаг – и снова у него получилось! Потом присел, на двух ногах съехал чуть вниз и взлетел по спирали вверх, по снежной крутизне – точно, как мальчишки катаются на “скейтах” и снова у него все вышло!
Когда он очнулся и взглянул вокруг, напротив были окна третьего этажа, но Серега не испугался: ему для чего-то ужасно было нужно идти еще, наверх. Он снова присел, и закружился в однообразной белой кутерьме.
. “Наверное, меня уже не видно с земли, снегопад-то стал еще гуще” – промелькнуло у него в голове.
– «Видно» – ответил ему кто-то и очень громко, и будто только для Сережки,- «Видно, видно, только вверх мало кто смотрит!»
-«Кто это?» – хотел крикнуть Сережка, но от страха вышло у него хрипло и тихо. Его услышали
– «Я, я, повернись, увидишь».
Прямо перед Сережкой снежный вихрь вдруг сгустился в тугой канат, канат разбух на глазах, превратился в огромную шевелящуюся трубу, накатил на Сережку и, приобняв, сильно развернул его лицом в другую сторону. Здесь тоже все было белое, снежное, но хлопья лежали плотно, одно к одному, сливаясь в чешую, потом в длинные плавные очертания, которые занимали все небо, какие-то живые, шевелящиеся сугробы ростом с горы.
Одна гора двинулась к Сережке, как-то вся потянулась, расправилась – и он увидал перед собой змеиную плоскую голову, которая закрыла все остальное. На голове что-то дрогнуло, она подвинулась ноздрями к Сережкиному лицу и остановилась.
- Вы кто?
- Я? Ну, ты даешь! – сказала голова скучным голосом. Я – Дракон Желаний! Узнал?
Сережка проглотил слюну. Говорить ему было нечего.
-Ну, чего молчишь? – спросил Дракон,
- Картошку купил?
-Купил – эхом повторил Серега без всякого выражения. В эту секунду у него, наконец, появилась в голове мысль – он ухватился за нее изо всех сил и сейчас заставлял себя сказать ее вслух:
-А вы откуда…про картошку… У вас же глаза закрыты…
-У меня их просто нету, мальчик, - ласково сказал Дракон.- Мне они не нужны. Я и так знаю, кто чего хочет. Чувствую. Вы все, там, внизу, выдыхаете свои желания, когда дышите.
-Значит, Дракон Желаний. – согласился осмелевший Сережка, – Это вы все желания исполняете, да?
-Не все, не все, драгоценный мой! Одно-о-о! Каждый раз только одно, любое! Но не то, что просто хочется, а самое настоящее, про которое ты, может, и не подозреваешь! – прогремела драконья голова и на этот раз раскрыла рот.
Сережка взглянул в раскрытую пасть, и ему показалось, что он упадет вниз, шлепнется и умрет там, внизу.
В раскрытой пасти не было ничего: одно черное-черное небо и множество звезд. Дракон закрыл рот очень медленно, и Сережка заворожено смотрел в эту щель, которая становилась все уже , уже, и, наконец, совсем закрылась.
- Не трусь! С этим ничего не поделаешь, – спокойно сказал Дракон, – Но даже там тесно от ваших желаний…Смешно, правда?
Дракон заколыхался от смеха, раскачивая и Сережу, который судорожно схватился за какой-то белый драконий плавник. Сережка не понял, про что говорил Дракон, но ему было не смешно.
-А если я скажу свое желание, - вдруг брякнул он, – вы его выполните?
- Я тебе не дед Мороз, сухо ответил Дракон. Исполняется одно настоящее желание. Не то, что ты думаешь, что желаешь, а то, чего вправду хочешь больше всего на свете! Сам-то ты можешь сказать, чего хочешь?
- Я? Я – много чего, - сказал Сережка. Хочу…, хочу путешественником стать, нет… сейчас я компьютер хочу…
-Как у Витьки - подсказал Дракон, белая губа приподнялась в улыбке, сверкнула черно-звездная даль под ней и пропала, – А? Компьютер, как у Витьки, который тебя на математике “подставил”?
-Да! – глупо подтвердил Сережка, – Или нет, нет, – пусть у бабы Васи ноги никогда больше не болят… и , и пусть я выиграю миллион долларов! нет! два, нет… Пусть меня родители заберут… к себе жить…
- Так! Ну, родителей ты бы лучше не трогал… Они с тобой жить не хотят, и ты, стало быть, с ними тоже. А ноги у тебя ни разу в жизни еще не болели, что ты в этом понимаешь? Миллион? Ну вот твоя бабка сколько слез над пенсией своей пролила? Где ж ты столько слез возьмешь, как расплачиваться станешь за мильен? Это долго надо пожить…
Ладно! Иди домой! Спускайся, говорю! Тебя вон, бабка уже ищет…
-А как же желание?- пролепетал Сережка
-Будет - серьезно ответил Дракон. Чего нужно тебе, что по силам, то и будет. Не прощаюсь, хотя встречаться мы не будем, это не по правилам. Просто заскучал я сегодня, я в некотором роде динозавр – живу здесь гораздо дольше, чем вы все. А ты – забавный…. Типичный человечек, но забавный… Ну, пока!
Сережка почувствовал легкие толчки сзади, сделал шаг вперед, и его подхватила снежная дорожка, наклонилась, перекатилась в крутую горку, увлекла вниз, потащила, разгоняясь с каждой секундой все быстрее. Они свернули налево, направо, Сережку повернуло пару раз по кругу, потом даже через голову и, вдруг, замерев, невидимая сила поставила его на что-то большое и твердое.
Он огляделся: повсюду был все тот же тесный, бесконечный снегопад, беззвучная сутолока и кружение, но снег у Сережки под валенками больше не двигался и, притулившись к ноге, стояла рядом авоська с картошкой, хлебом и тем камнем…
- Сережка! – знакомо крикнули сверху.
Серега посмотрел вверх исподлобья, как-то не хотелось ему смотреть в небо. Из форточки на пятом этаже высунулась баба Вася, белые седые волосы растрепались и тихонько взлетали.
-Ты где ходишь? Я тебя сколько ждать должна?- неслось сверху.- Ты что, хочешь, чтобы я на больных ногах тебя бегала – искала?
-Не хочу – очень серьезно сказал Сережка сам себе. Он опустил голову и пошел к подъезду.
Не обращая внимания на ворчания бабы Васи, Сережка достал из авоськи свое каменное яйцо, осторожно вымыл его теплой водой, потирая выщерблинки, промокнул полотенцем и засунул в картонную коробку. Подумал – и обложил мотками пуха, из которых ему бабка связала носки на праздник. Ничего теплее он не придумал.
Закрытую коробку Сережка засунул под батарею за столом, где учил уроки. Там баба Вася пол мыть не могла – ноги не сгибались а, значит, коробку не найдет и не выбросит.
Сережка вылез из-под стола и – успокоился. Сразу и совсем. Он стал думать про вечер, когда на кухне поспеют пироги с картошкой, про бабу Васю, которая подарит ему пуховые носки и он кое-чего ей подарит, про новый фильм по телику, наверно, хороший, ведь сегодня – Новый год!
Когда часы пробили двенадцать, – баба Вася так и не дождалась Нового года, уснула перед телевизором. Сережка полез под стол. Чтобы не разбудить бабку, на цыпочках прошел на кухню, прижимая заветную коробку к груди, включил свет, поставил свою ношу на пол и уселся рядом.
Он открыл крышку, раздвинул теплые и почему-то мокрые пуховые мотки, и под его руками что-то дрогнуло и зашевелилось. Запутанный в пух, мокрый и испачканный, в прилипших кусках грубой скорлупы в углу коробки сидел… динозаврик. Пятнистое маленькое чудище качалось из стороны в сторону с закрытыми глазами, поводя крошечной головкой и раздувая одну крохотную ноздрю на курносом носу. «Наверное, у них глаза открываются не сразу, как у котят» – подумал Сережка.
Он перестал дышать и протянул руку, чтобы погладить горбатую спинку пальцем. Зверек повел лапкой с прилипшей пуховой ниточкой, перевалился и, видимо, почувствовал рядом спасительное живое тепло. Он изо всех сил стал расталкивать пуховые мотки, дернулся вперед, уткнулся носом в Сережкину ладонь и замер, кажется, очень довольный. «Еще он захочет есть» – подумал Сережка, «Интересно, картошку будет?»
А в ночном мире шел снег…
Он был частый и крупный, будто кто-то рвал и рвал белые бумажки где – то там, наверху, и бросал их по всему свету. Ветер кружился лениво, сонно, поворачивал падающие потоки снега то вправо, то влево, и лишь иногда, поднатужившись, поднимал россыпи у самых сугробов и тянул их обратно вверх, до крыш, в самое черное небо…
Ольга Арматынская.
Рисунки Николая Быкова.
