 |
Идею побороться за президентский пост Вяльбе в свое время предложил Анатолий Акентьев, возглавлявший федерацию лыжных гонок до 2004 года. Тогда наши лыжи переживали не самые лучшие времена. Тренеров раздражало то, что им все чаще диктовал свои условия главный спонсор сборной - компания "Роснефть". Доходило до того, что ее представители указывали, кому какую дистанцию бежать на тех или иных соревнованиях. А поскольку у "Роснефти" была своя команда лыжников и в их пользу принималось большинство решений, недовольных становилось все больше и больше.
В этой ситуации кандидатура на пост руководителя лыжного хозяйства страны выдающейся гонщицы с опытом организационной работы в качестве советника по спорту губернатора Московской области казалась идеальной. Тем более что Вяльбе сразу сказала, в чем видит свои задачи: комплектование единой сборной, четкие критерии отбора, подготовка резерва. В общем, все то, что должно обеспечить боеспособность команды не на год и не на два.
Из интервью Вяльбе того периода следовало, что в роли главного тренера она видит даже не себя, а наиболее опытного и успешного из российских специалистов Александра Грушина. Но борьбу за президентский пост выиграл Владимир Логинов, который предложил избрать Вяльбе первым вице-президентом федерации и назначить ее главным тренером сборной.
Вяльбе согласилась. Однако почти сразу в ее работе начались проблемы, первой из которых стала аттестация в Центре спортивной подготовки Федерального агентства по спорту. В должности главного тренера лыжницу не утвердили. Официальная версия заключалась в том, что по закону о государственной службе Вяльбе не имела права совмещать два поста. Так как уйти с должности советника губернатора Подмосковья она не захотела, то, соответственно, не могла официально занять место главного тренера.
Впрочем, это нисколько не помешало выдающейся спортсменке взять власть в свои руки, тем более что ее фактические полномочия полностью подтверждал президент лыжной федерации. А вот среди тренеров сборной мнения разделились. Самое неприятное заключалось в том, что среди противников Вяльбе оказались наиболее опытные специалисты - Грушин и Анатолий Чепалов. Подчиняться человеку, который совсем недавно сам бегал по лыжне, а сейчас будет диктовать им свою волю, оба отказались наотрез. И, вместо того чтобы сложить воедино опыт, силы и цели, в лыжах началась скрытая война.
Каждый промах главного тренера возводился в степень. Вяльбе ставили в вину то, что по ходу сезона она руководит командой из Москвы, что не соблюдаются критерии отбора, что большинство решений принимается в пользу лояльных тренеров и что сама она - лишь марионетка, не имеющая собственного мнения ни по какому вопросу. И в каждом критическом высказывании сквозила мысль: "Мы так на нее надеялись, а она..."
Олимпийские золотые медали, завоеванные лыжниками в Турине, вроде бы должны были заставить хоть на время забыть о конфликтах. Но они лишь разожгли их еще сильнее, когда Вяльбе решила отстранить от участия в эстафете, которую Россия в итоге выиграла, чемпионку мира Ольгу Завьялову. Александр Грушин, у которого в клубе тренировалась спортсменка, воспринял решение главного тренера как сведение счетов с ним лично, многие другие - как вопиющее нарушение принципа спортивного отбора.
Наверное, тогда для Вяльбе и стало очевидно, что у нее нет никаких шансов получить на очередных выборах хотя бы столько голосов, сколько было два года назад. И уж тем более - претендовать на пост президента ФЛГР.
Официальная версия ухода гласила, что продолжать работать в федерации Вяльбе не может из-за слишком сильной загруженности в администрации губернатора Московской области. Но все понимали, что это не так.
- Думаю, Вяльбе приняла такое решение потому, что, когда только пришла в ФЛГР, ей пообещали: через два года ты возглавишь федерацию. А этого никто не собирался допускать, - сказал мне Анатолий Чепалов. И добавил: - На последнем заседании, на котором Лена сказала, что уходит из федерации, она вдруг весьма неожиданно для меня стала высказывать какие-то объективные мысли, и я понял: именно эти мысли и есть ее собственное мнение. Даже жалко стало, что она сделала это только сейчас. Главная ее беда в том, что она вовремя не поняла, что может стать настоящим руководителем, и была лишь инструментом...
В последних числах мая я встретилась с Вяльбе.
- Означает ли ваше решение уйти из сборной и федерации, что вы вообще не хотите больше работать в лыжном спорте?
- Буду продолжать работать в клубе, который в прошлом году мы создали в Московской области и который я возглавляю. Хочется помочь ребятам, которых я уже набрала. Это 23 спортсмена. В клубе два тренера, которым я всецело доверяю и на которых опираюсь во всех вопросах, - Виктор Ткаченко и Виктор Кисляков. Но все это ни в коем случае не означает, что я намерена вести работу в пику сборной. Если кто-то из нашего клуба в нее отберется, он будет тренироваться только вместе с главной командой страны. Возможно, мы будем дополнительно помогать своему спортсмену деньгами, экипировкой, но не более того.
- Два года назад, когда вас выбрали первым вице-президентом ФЛГР, вы представляли себя в роли наиболее активного человека в руководстве?
- Да. Более того, стремилась к этому Когда меня выбрали вице-президентом, был выпущен специальный приказ по федерации, в котором говорилось, за что я отвечаю. И работа со сборной входила в мои функции.
Я прекрасно понимала, что среди тренеров всегда найдутся такие, кого мои действия станут раздражать, кому я буду мешать, но надеялась, что президент федерации даст мне какую-то реальную власть. Прежде всего хотела, чтобы в сборной была достаточно жесткая рука. Сразу сказала, что не буду трогать лишь одного человека - Юлю Чепалову. Все остальные должны подчиняться только одному человеку - главному тренеру.
В то же время я отдавала себе отчет в том, что если работаю с Бородавко, Лопуховым, Грушиным, то должна им доверять. Если начну постоянно вмешиваться в их работу люди почувствуют, что я им не верю. Например, за год до Олимпиады у Бородавко не сработал метод подводки спортсменов к соревнованиям, и результат на чемпионате мира оказался не тем, на который мы рассчитывали. Для меня было очень важно то, что Юрий Викторович сам это понял и даже сказал ребятам: "Я допустил ошибку". На следующий год все было совсем иначе.
Я с самого начала, как только пришла в команду, заявила: "Не может быть такого, чтобы у лыжников не было медалей". Ни в коем случае не хочу обидеть женщин, но почему-то на мужчин я рассчитывала больше. Не на кого-то отдельно, а именно на команду. Думала, в Турине наши ребята смогут бороться за золото.
- Когда Грушин стал работать с "Сатурном" в Рыбинске, где его спортсменам были созданы все условия, мне казалось, что результат не заставит себя ждать. А вы на это рассчитывали?
- Думаю, Александр Алексеевич сделал две ошибки, когда перед чемпионатом мира-2005, а потом перед Олимпиадой предпочел готовиться в Рыбинске. Тем более что Грушин занимался там не столько тренировочным процессом, сколько решением организационных, бытовых вопросов. Распылялся на то, что, может быть, было не нужно. Не хочу сказать, что он жертвовал тренировками, но, как мне представляется, тренеру недостаточно писать тренировочные планы и давать указания. Он не чувствовал спортсменов так, как в свое время чувствовал нас - тех, кто вместе со мной тренировался у него в сборной. Он по-прежнему фанатик в работе, но административно-организаторская деятельность отнимает у него слишком много сил.
При всей нашей нелюбви друг к другу я считаю Грушина одним из самых великих тренеров в мире. Когда сама тренировалась, у нас с ним случалось разное: я уходила от него, возвращалась, но это никогда не меняло моего отношения к нему как к профессионалу.
- Вам было с кем посоветоваться, когда вы только начинали работать?
- Все, что касалось планов подготовки, безусловно, обсуждалось.
- Имею в виду другое. Посоветоваться с человеком, которому вы могли бы выложить все свои сомнения, не боясь показаться слабой, смешной, неопытной...
- Такого человека не было. И не могу сказать, что в моем окружении вообще были люди, которым бы я стопроцентно верила. Единственное исключение - мой первый тренер Ткаченко. Он приезжал на чемпионат мира в Оберстдорф, но ни о чем глобальном мы не говорили - не было ни времени, ни возможности. Конечно, он задавал мне какие-то вопросы. Например, почему в эстафете не бежала Завьялова. Но я до сих пор считаю, что все было достаточно четко регламентировано и справедливо. Хотя из-за этого я стала для Ольги врагом.
В этом году в Турине тоже, считаю, поступила правильно. Выбор был между Олей и Юлей, и я его сделала в пользу Чепаловой.
- Об отборе в олимпийскую команду многие тренеры до сих пор вспоминают крайне болезненно. В частности, о том, что ряд спортсменов в последний момент был освобожден от заключительного выступления в Цахкадзоре: в отличие от многих других, они сумели сохранить силы для Турина.
- Бремя отбора само по себе страшно. И совершенной эта система не будет никогда. Хотя бы по той причине, что у нас нет единой команды. Тем не менее все критерии отбора были утверждены заблаговременно, и каждый тренер их знал. Да и не я одна принимала такое решение. Его принял и утвердил исполком.
Считаю, что в команде должны быть лидеры, которым следует давать карт-бланш по итогам прошлого сезона. Пусть четыре человека, три... Подспудно мы всегда поступали так с той же Чепаловой. И почти всегда это себя оправдывало.
У нас многое доходило до абсурда. Например, в этом году на Олимпийских играх накануне эстафеты все вдруг принялись писать на бумажках, кто, на их взгляд, должен бежать. Когда я увидела, что этим занимается даже менеджер команды, не выдержала и сказала: "Все ребята, дальше без меня". Хотя год назад на чемпионате мира перед эстафетой была та же самая ситуация. Можно сколько угодно спорить, правильным было решение, которое я приняла как главный тренер, или нет, но знаю одно: собирать консилиум тренеров и часами спорить по каждому вопросу на больших соревнованиях нельзя. Таково мое мнение.
- Получается, вы просто устали его отстаивать? Или отчаялись?
- Мне стали все чаще говорить, что не надо ни с кем ссориться. Пусть будет все, как есть, главное, чтобы о ФЛГР плохо не писали. И постепенно я пришла к выводу, что оставаться в сборной и продолжать бороться с ветряными мельницами не имеет смысла. Уверена, что, если приду на выборы, мне предложат остаться вице-президентом. Но я не хочу. Либо надо действительно работать, либо не работать вообще.
- А был период, когда вы искренне верили в то, что возглавите российский лыжный спорт?
- Этой иллюзией я жила весь первый год работы. Как мне сказал Логинов сразу после выборов, за два года он поднатаскает меня, я пойму механизм работы, во все вникну и заменю его на посту президента ФЛГР. Однако в олимпийском сезоне стало ясно, что Владимир Алексеевич пришел надолго. Может быть, навсегда. Видно же, как человек себя ведет, каких людей приводит в федерацию. Так ведут себя, когда рассчитывают работать многие годы. Весной я его спросила об этом, и он подтвердил, что никуда уходить не собирается.
- А если бы ушел, вы бы остались?
- Да. Поймите правильно: у нас не было никаких конфликтов. Логинов - хороший человек. Но продолжать работать в его подчинении я не хочу.
- Значит ли все вами сказанное, что большинство решений, которые принимались в отношении команды в течение последнего года, принимались не вами?
- Да.
- А бороться с этим пробовали?
- Какой смысл? Если за моей спиной человек идет к президенту федерации, тот его принимает и поддерживает его позицию, все равно все будет сделано именно так. Не могу даже сказать, что мне было обидно это понимать. Гораздо обиднее было, когда люди из тренерского штаба сборной начинали прилюдно меня оскорблять. А руководитель, вместо того чтобы одернуть этого человека, начинал уговаривать меня не вступать в полемику.
Прекрасно понимаю, что среди тренеров есть люди, которые не считают меня ни авторитетом, ни человеком, который вправе принимать решения. Я вполне отдавала себе отчет в следующем: чтобы по-настоящему быть главным тренером, надо много времени проводить с командой, много ездить, то есть уходить из администрации Громова. Я была готова уйти. Но уходить, чтобы продолжать делать непонятно что, неправильно.
- За эти два года были ошибки, которые мучают вас до сих пор?
- Главной ошибкой было то, что я вообще взялась за эту работу. Единственное, о чем действительно жалею, что была слишком мягкой. Шла на поводу. Но к чему сейчас говорить об этом? Есть результат, все довольны, все счастливы.
- И вы совсем не допускаете того, что вернетесь?
- Я ничего не исключаю. Лыжи - это ведь не просто вид спорта, которым я занималась 20 лет. Это моя жизнь.
