Энгельберг. Природно-туристический маршрут

Целью нынешней поездки в Альпы было не только желание походить по горам, что стало уже доброй традицией в середине лета, но и по пути попробовать оценить местность, что она может собой представлять (насколько это возможно сделать летом) в плане катания зимой. Главное, конечно, — это летний хайкинг. На этот раз выбор пал на Энгельберг, из-за горы Титлис – самой высокой в центральной Швейцарии.
Поздний приезд, заселение в гостиницу. На ресепшене мне выдали ключ от номера, который одновременно является и ключом от входа в гостиницу, на тот случай, если вернёшься поздно, а дверь будет заперта. Странным было то, что обычно в таком случае выдают два ключа: один общий от центрального входа, другой индивидуальный от твоего номера, а тут всего один ключ. Это означает, что если у других постояльцев так же — а это, несомненно, так, — то их ключи подходят к моему номеру, а мой ключ подходит ко всем другим номерам. Необычно и как-то неспокойно. Ладно, мы в маленьком швейцарском провинциальном городке — по моим ощущениям, посёлке, — расслабимся.

Уже вечер, но до заката ещё есть время, чтобы обойти посёлок, пофотографировать и затем поужинать в одном из немногочисленных ресторанчиков и отметить приезд.

В монастыре делают замечательный сыр. В магазинчике при монастыре демонстрируют этапы приготовления сыра. Здесь же его можно купить.


Завтра утром в горы:

Утро, 18 Июля 2013 года, четверг. Из кустов — громкое «мяу». Выскочил рыжий кот и давай тереться об ноги. Дай-ка я тебя сфотографирую. Стой, а где же мои телефоны? Блин, забыл в гостинице. Спасибо, если бы не ты, то уехал бы в горы без них. Что ж, вернусь. Из гостиницы быстрым шагом направился к подъёмнику. Успеть бы до приезда организованных групп.

Замечательное солнечное свежее утро. Вдоль дороги развеваются белые флаги с логотипом Titlis. Настроение на подъёме. У входа на подъёмник уже несколько автобусов. Из того, который только что обогнал меня, выходят десятки индусов. Много индусов, очень много. Вообще летом в Швейцарии самые многочисленные туристы — это индусы и японцы.

Японцы всегда группами, индусы могут путешествовать отдельными семьями. Здесь снимается огромное количество индийских фильмов. Индусы говорят, что этот регион очень похож на их Кашмир. Но свой Кашмир они никак не поделят с Пакистаном и Китаем, и наличие террористических отрядов не делает процесс съёмок комфортным. Поэтому героические индийские парни из Болливуда предпочитают совершать свои подвиги в Швейцарии. По правде сказать, ничего, напоминающего съёмку фильма, я здесь не заметил.

На подходе к турникету огромные толпы. Как это отличается от вчерашнего подъёма на Бруни. Это и понятно, гора Титлис — одна из главных природно-туристических достопримечательностей Швейцарии. У кассы стоит один человек. Отлично. Встаю рядом. Интересно, касс штук пять, а работает только одна. Девушка-кассир говорит мне, что сейчас занята с этим человеком и просит подождать в стороне, и показывает направо. А, понятно, это я подошёл с выхода (так было ближе), а надо, оказывается, с входа. Так сами виноваты, выход открыт для входа. Быстро сориентировались, закрыли. Встал, жду.

Человек у кассы — индус. Перед ним какая-то бумага и в руке авторучка. Догадываюсь, что он предводитель одной из групп, и берёт билеты на всех. Как долго. Почему работает только одна касса? Наконец-то кассир выдала ему билеты. Билетов — длиннющая лента. Он намотал их на руку, как туалетную бумагу и отошёл. Покупаю свой. Кассир интересуется, есть ли у меня карта гостя Энгельберга. Да, есть. Мне положена скидка 25 процентов. С вас 77 франков. Хо-хо! И это со скидкой! Две тысячи семьсот сорок рублей. Как сказал бы Остап Бендер: «Что хо-хо? О-го-го!» Ладно. Титлис — одна из основных целей визита в Щвейцарию в этот раз. Покупаю.

На Титлис — три очереди подъёмников. Сначала гондолы на шесть человек (на каждой нарисован флаг какой-либо страны), затем большой вагон (маятниковая дорога), человек на шестьдесят, и последний на самую вершину, это знаменитый Titlis rotair — поворачивающаяся вокруг своей оси на 360 градусов за время подъёма кабина, тоже человек на шестьдесят.

В гондоле со мной поднималась семья индусов: муж с женой и два их сына, старшему лет восемь, младшему, лет шесть. Как всегда замечаю, что один ребёнок похож на мать, другой на отца. Они индусы, но живут в Новой Зеландии. Говорят на какой-то смеси английского и ещё какого-то другого. Разговариваем, смеёмся, делимся впечатлениями. Это они мне рассказали про фильмы и схожесть этой местности с Кашмиром. Отвечаю, что я из Москвы. Следуют привычные вопросы про русскую зиму. Сразу говорю, что у нас зимой минус тридцать и нам это нравится. Они уточняют: thirteen? Один и три? Нет же, говорю я вам — thirty. Три и ноль! Мне всегда приятно видеть выражение глаз людей в этот момент.

Поднялись на вершину. Индийские дети радостно выбегают на снег, начинают лепить снежки и ими кидаться. Снег мокрый и тяжелый.

Ледники тают. Большая часть ледника укрыта каким-то материалом, предохраняющим его от таяния. Люди пытаются спасти природу от результатов своей же деятельности. Ладно, в Швейцарии и Австрии хотя бы пытаются. Походил по леднику, пофотографировал.
Не особо впечатлило. Как-то тесно, что-ли. Есть горы пониже, но виды намного лучше и простора побольше, как, например, с горы Риги в районе Люцерна:

Или в том же Энгельберге с противоположной от Титлис стороны долины, с горы Бруни (след. фото).
А может, я просто привык. Походил по слегка шатающемуся железному мостику, перекинутому с одной вершины на другую:

Очень холодный ветер, а я только в лёгком свитере. Иду в кафе и заказываю горячий чай. Покупаю пару открыток на память, и вниз.

Очень необычно спускаться в таком огромном подъёмнике в одиночку плюс оператор кабины.


Навстречу поднимаются вагоны, битком набитые туристами. При подъёме оператор в красивой форме и фуражке рассказывает, что мы видим по пути, и всячески забавляет пассажиров разными шутками:

Очень люблю, поднявшись наверх в подъёмнике, идти вниз пешком. С самой вершины вниз не спустишься — лёд и скалы, а со средней очереди подъёмников — пожалуйста, даже размечен маршрут, и  по пути стоят указатели. Сверху видел озеро. Пойду к нему. Озеро — чаша между гор.

Вокруг луга. На лугах очень много коров. Они везде. Их сотни. Звон их колокольчиков повсюду. Уже много раз это видел, но всё равно подхожу, фотографирую, снимаю видео, глажу мохнатую морду и трогаю мокрый нос. Для меня это до сих пор остаётся экзотикой. Понимаю, что привлекают не столько эти милые животные сами по себе, а всё это вместе: горы с заснеженными вершинами, луга с ярко зелёной травой, озеро и коровы с колокольчиками. Просто корову с колокольчиком в сарае фотографировать бы не стал.




Хорошо, когда ты не в группе туристов и можно, идти куда хочешь. Впереди над озером утёс, покрытый травами и цветами. Иду туда. Трава не топтаная, только редкие следы коров. Идти жарко, раздеваюсь по пояс. Вдоль обрыва стоят столбики с одной лентой колючей проволоки, но за ней до пропасти ещё достаточно места. Перешагиваю, немного отхожу от этой ограды и усаживаюсь в траву в метрах четырёх от обрыва. Открывшаяся панорама захватывает дух: зелёная трава на обрыве, внизу долина и посёлки, а за ними горы, и снег на вершинах, а за моей спиной — озеро и коровы с колокольчиками вокруг. А я как бы на господствующей высоте, вокруг трава, цветы, кусты брусники — горное разнотравье, а выше только Титлис и окрестные горы. Вот этого-то туристы, кто в группах, и не увидят. Нет, я ещё к этому не привык. Думаю, к этому нельзя привыкнуть. По крайней мере, привыкать не хочу.



Путь становится всё круче. Приходится цепляться за траву, которой гора покрыта, а после вчерашнего дождя трава всё ещё скользкая. Лучше бы были камни. Тут думаю: хорошо, я просто карабкаюсь налегке, а как же те люди, которые вбивали эти деревянные столбики и натягивали колючку? А столбики мне тоже в помощь. Иногда и за них схватишься.

Наконец-то. Добрался. Взялся руками за крест. Вокруг вид, как из окна самолёта. На железном швеллере, удерживающим крест, надпись: 13.07.2013 Катка С2. Что такое С2? Ладно. Не буду ломать голову. У меня с собой где-то в сумке магнитик: Москва с видом на Красную площадь и теплоходом на реке. Его я прикрепил к швеллеру. А ведь возможно, я начинаю новую традицию? Кто-то его здесь увидит и в другом месте поступит также. Конечно, от солнца он выцветет, а дождь и снег его испортят, но пусть будет. Перевесил его на несолнечную сторону. Пусть смотрит в долину, на Энгельберг.

Пора вниз. Спускаюсь по пологой стороне горы. Везде коровы. Иду вдоль ленты, которая отделяет меня от коров. Знаю, что лента под невысоким напряжением и коровы за неё зайти не могут. А коровы, штук десять, идут вдоль ленты за мной.
Ленту пока не пересекаю. Но мне её пересечь надо, чтобы спуститься к озеру, а от него пойти вниз в Энгельберг. Остановился, пошёл в обратную сторону, — они за мной. Нет, пойду, куда мне надо. Они опять всей толпой за мной. А по виду главная злобно мычит, слюна изо рта течёт. Да уж. Может коровы не только травоядные? Шутка, конечно, но из своего деревенского детства знаю, что корова может боднуть так, что мало не покажется. Вот что, ребята, мне надо вниз. Перешагиваю ленту и на них, а кепкой их отпугиваю. Они метнулись в сторону. Так-то вот! Пошёл к озеру. Они ещё пару десятков метров шли за мной, а потом отстали.

Вдруг — что это? Какое-то коричневое существо размером с лисицу прошмыгнуло около меня. Ура! Это сурок. Ни разу их не видел. Только на чужих фотографиях. Он отбежал, за камень спрятался, а морда торчит. Быстрей достаю камеру — щёлк, и ещё раз. Давай, попозируй, не убегай. Он ещё так посидел, а затем отбежал подальше. И тут уж он предстал в полный рост. В итоге получилось два хороших кадра. Потом ещё раз видел такого же, но издалека, метров с трёхсот, — он отирался возле фермерского сарая.


Время час дня и пора бы перекусить. Прохожу мимо фермы. Около надпись: milch 3dl - 2. Понятно, что здесь можно купить триста грамм свежего молока за два франка. Обошёл вокруг, снял на видео, как развевается швейцарский флаг на флагштоке у фермы. За ленточкой, на территории фермы за столом сидят несколько человек, пьют пиво, закусывают, разговаривают, смеются. Увидели меня с камерой, машут мне руками, говорят что-то на своём, на швейцарском. Немецким языком не владею, но на слух очень хорошо чувствую разницу немецкого в Швейцарии и Германии. Конечно, я ничего не понял. Поэтому я прошмыгнул под ленточку и подошёл к ним. Их было пять человек. По виду можно было понять, что трое — пожилая женщина, её дочь и, по-видимому, её муж, — хозяева, а двое других — высокий бородатый мужчина и его жена, — туристы. Но все пятеро швейцарцы. Бородатый по-английски не говорит совсем, но понятно, что предлагает мне посмотреть в бинокль куда-то вдаль на горы. Беру бинокль. Ничего интересного не вижу. Его жена говорит по-английски сносно и я понимаю, что вдалеке стадо оленей. Она взяла свой EOS и приблизила картинку. Вижу — правда, на снегу виднеются точки оленей, но они очень далеко, чтобы получились хорошие снимки. Эти двое, бородатый и его жена, — Энгельберга. Они снимают видео и фото о своём регионе и затем делают фильмы. Он — оператор, она — фотограф. Привет, коллеги! Сказал им, что у меня такое же хобби. Попросил их дать мне ссылку в YouTube. Бородатый взял бумажку и ручку и аккуратно всё записал. А я дал ему свою визитку и сказал, что может прислать ссылку по указанному там адресу электронной почты. Они вместе посмотрели, чему-то добродушно улыбнулись.

Решил заказать что-нибудь поесть. Что у вас, только молочка? Мне бы серьёзно пообедать. Да у нас не кафе, а ферма. Продаём молоко. Пригласили меня на кухню, чтобы я посмотрел, что у них есть. Предложили нарезать сыра и колбасы собственного приготовления. Я согласился, даже обрадовался. Сел на улице за огромный грубый деревянный стол, за которым они, наверное, собираются по вечерам. Пожилая хозяйка принесла мне на деревянной подложке кучу сыра двух сортов, колбасу, хлеба и большой стакан молока.

Начал с молока. М-м, какое вкусное! Давно такого не пил. Не успел допить и половины, как попросил ещё один стакан. Она с удовольствием принесла ещё. И сыр был превосходный, и колбаса вкусная. Правда, сыра было столько, что немного не доел. Зная, что путь вниз ещё долгий, несколько кусков сыра завернул с собой. Сяду на пенёк, поем сырок. Так потом и сделал. Правда, немного скормил корове по пути.

В конце заказал чай, а к чаю достал красивую деревянную коробку с черносливом в шоколаде, которую купил при отлёте из Москвы. Я её потащил в горы с целью, чтобы потом, когда спущусь с Титлис, вручить женщине-кассиру у подъёмника на Бруни, которая вчера нашла и передала со следующим вагоном вверх мой фотоаппарат, который я забыл у кассы, когда покупал билет. Но понял, что к закрытию подъёмника на Бруни я всё равно не успеваю, поэтому решил угостить всех на этой ферме. Они все очень обрадовались, а хозяйская дочка вынесла мне швейцарских шоколадок. Такой вот получился культурный обмен и знакомство.

Бородатый с женой попрощались и ушли. Я ещё немного посидел, и тоже пошёл дальше.


Сначала дорога вниз была хорошей, такого просёлочного типа. Затем становилась всё уже, а затем совсем исчезла и можно было только угадать её очертания. Хорошо, что кое-где установлены желтые указатели на столбиках, а по пути на камнях иногда нанесены две белые полосы, а между ними красная, что говорит о том, что я иду в верном направлении.

Вокруг красота, облако вытянулось длинной полоской на половине высоты горы. На земле среди травы очень много маленьких и больших камней, валунов. Очень много папоротника. Места порой казались какими-то дикими. Можно было даже подумать, что я где-то в доисторической эпохе и сейчас из-за вон той скалы, покрытой лесом, вылетит птеродактиль.

Опять коровы у меня на пути. Увидели меня, есть перестали, направили на меня свои любопытные морды. Прошёл между ними. Они всей гурьбой за мной. Эти уже совсем небольшие, вчерашние телята. Но и среди них нашлась главная и самая любопытная. Теперь я понял. Они идут за мной из любопытства. И те так же шли. А может, я им просто понравился. А может быть, все проходящие туристы их подкармливают, и от меня они ждут того же.


Путь круто идёт вниз. Как же вы будете потом вверх карабкаться? Гоню их от себя. Главная упрямая, отставать не хочет. Я ей сначала махал рукой прогоняющим жестом. Потом взял за кожаный ремень, на котором висит колокольчик, и давай тянуть в гору. Она ни в какую. Толкаю её в морду: иди давай. Нет, не идёт. Может тебе сыра дать? Да ведь потом тем более не отвяжешься. Ладно, дам. Она с удовольствием прожевала. Ну что с тобой делать? Вдруг вижу — впереди спасительная ленточка. Подошёл. Для прохода людей, её в одном месте можно отстегнуть. Там, где ленточка должна крепиться к столбику, она заканчивается крючочком, зацепленным за металлическое ушко. А так как ленточка под небольшим напряжением, то на конце она крепится к резиновой ручке с пружинкой. Пружинка для того, чтобы лента всегда была внатяжку. Электричество для ленты вырабатывается аккумулятором или солнечной батареей, установленной неподалёку. Всё, теперь я за коровьей территорией, а они на своей.

Впереди горная река. Очень много камней и валунов. Вода через них перекатывается, образуя маленькие водопады. Через реку перекинут небольшой деревянный мостик. Захотелось тут задержаться. Сел на камень, любуюсь.

Воду потрогал, она не то, чтобы холодная, скорее прохладная. Несколько раз умылся. Очень приятно освежило. Пора двигаться дальше. Это место у реки очень понравилось. Достал монетку в один франк и кинул в поток, как раз в то место, где падающая с верхнего камня вода наполняет небольшую купель между нижними камнями, достигает дна, поднимая на поверхность тысячи пузырьков. Может, когда-нибудь вернусь.

Ещё час пути и вышел к лесному кафе. Выпил чаю с яблочным штруделем. Указатель говорит о том, что через час я должен войти в Энгельберг. Дальше уже идёт, петляет и изгибается между фермерских полей отличная асфальтированная дорога, метра три-четыре шириной.



Сегодня планирую съездить в Люцерн. Целый вечер впереди. От Энгельберга до Люцерна на поезде пятьдесят минут. Как из дома до работы. Впереди целый вечер, а я не хочу проводить его здесь. Вчера всё изучил. Поезда обратно отправляются почти до полуночи, и если в семь уеду, то в Люцерне у меня будет больше трёх часов. Пешеходный путь время от времени сворачивает в лес, а затем снова выводит на дорогу. В лесу попадается земляника, но сейчас её собирать времени уже нет.
В половине седьмого был уже на вокзале Энгельберга.

Выбрал вагон с огромными панорамными окнами и устроился около одного. В вагоне пока никого. Зашли индусы. Подошёл один и что-то спрашивает на своём английском. Не понимаю. Говорит что-то про вагон. Думаю, может, он хочет сказать, что вагон зарезервирован для какой-то большой группы его соотечественников? Вагон отличается от других огромными, почти от пола до потолка окнами, и наличием кондиционера. Но мне здесь нравится и я никуда уходить отсюда не хочу. Он опять что-то спрашивает, я опять не понимаю. Начинаю злиться. На очередной вопрос отвечаю ему как будто его понял: «И что?». Подошёл второй и со взглядом учителя, перед которым сидит не выучивший урок ученик, спрашивает, понимаю ли я по-английски? Ого, это уже похоже на наезд! Удивительно, но они и вправду считают, что знают английский язык и, кажется, своим знанием очень гордятся. Мил человек, я-то по-английски понимаю, и очень хорошо, говорю хуже, но понимаю отлично. Неужели ты думаешь, что ты говоришь на английском языке? В конце концов, разобрал. Он хочет узнать, кондиционер есть только в этом вагоне или в других тоже? Отвечаю, что не знаю, иди и проверь. Они отошли и уселись где-то в конце вагона. Очень громко включили в телефоне свою индийскую музыку и начали шумно общаться. Нет, эти мне определённо не нравятся. Но ближе к Люцерну успокоились, притихли. Поезд подошёл к вокзалу.

В Люцерне вечером тепло, теплее, чем в Энгельберге, но не душно — город на озере. Выхожу из здания вокзала. Привычная картина всех вокзалов: суета, бомжи. Их мало, но они есть. В горах такого не встретишь. Там надо работать. Бесплатно никто кормить не будет. Вышел на набережную. На озере — лебеди, на мосту — огромные флаги, теплоход слегка покачивается на воде, туристы с фотоаппаратами, старинные башни и дома, мост Каппельбрюкке. Над городом возвышается гора Пилатус, на которую я и в этот раз не попал. Надеюсь, в следующий раз обязательно поднимусь и спущусь вниз пешком. Специально для этого приеду. Уже есть бесплатный полёт по аэрофлотовским милям. В пятницу после работы уеду, а в воскресенье вернусь. Нет, в Люцерн всегда приезжать приятно, а уезжать жалко.


Организованные толпы туристов схлынули. Пройдусь по городу. Остановился на мосту сделать пару снимков. Подошла семья индусов. Отец семейства что-то спросил на понятном только ему английском. Простите, не понял. Он повторил. А, разобрал. Вам нужен итальянский ресторан? Где не знаю, но могу посмотреть по своему волшебному айфону. Он похлопал меня по плечу: не надо, найдём. Ладно.

Перешёл через мост. Большинство магазинов уже закрыты, но не все. Захожу в один. Сколько народа! Все галдят, душно. Простенькая рубашка стоит 79 франков. Это примерно две с половиной тысячи рублей. Я в Москве за такие деньги куплю в сто раз лучше. Нет, пойду отсюда. Наверное, за два дня пребывания в горах я отвык от такого скопления людей.

Побродил по городу. Вдоль реки установлено немыслимое количество столиков. Люди сидят, едят, пьют. Швейцарские солдаты что-то отмечают, собравшись в кружок. Много шума, но всё цивилизованно и мирно. Пойду ко Льву, постою, посмотрю.

Умирающий лев — высеченный в скале памятник швейцарским гвардейцам, защищавшим французского короля Людовика XVI во время Великой французской революции. Войска перешли на сторону восставшего против короля народа. Швейцарцы остались верными присяге. Король приказал им не стрелять в народ. Они почти все погибли. Около тысячи гвардейцев. Страшно представить, что это была за резня. Марк Твен назвал этот памятник самым грустным и самым трогательным каменным изваянием в мире.
К сожалению, большинство туристов не знакомо с этими событиями, и для них это просто какая-то достопримечательность, на фоне которой им надо себя запечатлеть. Стоят, кривляются. Вот и сейчас фотографируется группа человек из восьми, а мужик с левого края давай рычать, подражая льву, придурок. Хорошо, что перед памятником сделали небольшой пруд — близко не подойдёшь, не увековечишь своё имя дурацкой надписью. Сейчас вечер и народу почти нет. Днём здесь толпы, находиться невозможно.

Время выдвигаться обратно на вокзал. Опять покупаю билет в автомате. Уже позднее время — 22:41 и поезда непосредственно в Энгельберг не ходят. Расписание говорит, что в Далленвиле я должен сделать пересадку на автобус. Успеть бы найти в темноте эту автобусную станцию. Время на пересадку ровно три минуты. В Далленвиле вышел, и все вышли. У поезда конечная станция. Оказалось, что никакой автобусной станции в нашем понимании нет. Автобус в Энгельберг уже стоит напротив поезда, о чём говорит крупная электронная надпись над лобовым стеклом. Люблю Швейцарию, в том числе и за это — за идеально налаженное пассажирское сообщение. Все виды транспорта сопряжены друг с другом. Не бывает такого, что ты вышел где-нибудь, посмотрел на расписание и думаешь: так, ещё час до следующего поезда/автобуса/теплохода. Нет, здесь вышел, сразу пересел и сразу поехал.

Автобус идёт по извилистой горной дороге, но не такой, чтобы можно было её назвать серпантином. Болтает, но не сильно. Дорога не освещена, но она очень хорошего качества, с часто установленными отражающими столбиками, знаками и замечательной яркой разметкой.

Приехали. Все вышли. Некоторые сели на свои припаркованные у станции велосипеды и покатили домой. Мне от станции до гостиницы две минуты пешком. Дверь в гостиницу закрыта. Открыл её своим одним ключом. В холле тишина. Никого. Поеду на лифте. В лифте зеркало. Пока еду смотрю на себя. Хотя я уже пятнадцать часов на ногах, но лицо совсем не выглядит уставшим, а скорее довольным и, кажется, немного помолодевшим. На работу я встаю совсем с другим лицом.

Вошел в номер, взял кресло, вынес его на балкон и удобно уселся, чтобы опять записать сегодняшние впечатления. Тёплый вечер, луна освещает горы и слышен шум быстрой реки. Завтра домой. Отпуск закончен. Хотя нет, впереди ещё целое путешествие: поездом в Цюрих, оттуда самолётом в Вену, а из Вены в Париж, где у меня будет несколько часов, чтобы съездить из аэропорта в город.

Мне пока трудно летом оценить курорт с точки зрения возможностей для катания зимой, но Энгельберг — место известное и многими любимое. Мне показалось, что основная изюминка здесь — это внетрассовое катание, так как особой горнолыжной инфраструктуры для трассового катания я здесь не заметил. Подъёмник на Бруни — сначала вагон маятниковой дороги, а затем четырёхкресельная канатка без колпаков. У озера Trubsee, что на полпути при спуске с Титлис установлены опоры для бугеля. Но вообще горки здесь крутоваты, не для начинающих точно. Хотя, может быть, адекватную оценку курорту можно дать, побывав здесь в зимнее время.

Ещё несколько фотографий с горы Бруни, куда я поднимался за день до похода на Титлис. Это тоже в Энгельберге, но с другой от Титлис стороны долины. Здесь места уже более «обжитые» с точки зрения организации отдыха. Детский парк, кафешки, небольшое озеро, оборудованное для принятия водных оздоровительных процедур.




Со стороны этот мостик выглядит вот так:







С уважением ко всем горнолыжникам и просто читателям,
Борис Леонов.