Фото Mikko Lampinen
Философы говорят, что жизнь - это балансирование между любовью и смертью. И, чем острее человек осознает неотвратимость своей смерти, тем более полно и ярко он проживает свою жизнь.Автор Matt Hansen
Вечером 14 сентября 2015 года я сидел дома и смотрел телевизор, когда зазвонил телефон. Шестью днями ранее мне сделали операцию на левой ноге, чуть выше икры, по удалению большой меланомы – ее обнаружили летом того же года. Разрез был длиной в 15 см и такой кривой и глубокий, что я чуть не упал в обморок, когда впервые его увидел. Во время операции доктор Роберт Андтбака, хирург из Университета Юты по исследованию рака, извлек также один из лимфатических узлов в районе левого паха, чтобы проверить, не распространилась ли меланома дальше, что значительно бы усложнило ситуацию.
Я не слишком волновался. Я всегда был здоровым и активным человеком, но, когда зазвонил телефон, я мгновенно понял, что что-то произошло. Звонил доктор Андтбака со своего личного телефона, чтобы сообщить про распространение рака дальше. «Необходимо, чтобы Вы приехали сюда как можно скорее для еще одной операции», - сказал он. Но я едва его слышал. Мне никогда еще не было так страшно.
За последние 12 лет я много писал о риске в горах и о том, что происходит при негативном развитии ситуации. В 2005 году я брал интервью у отца, незадолго до этого потерявшего в лавине 23-летнего сына. Я до сих пор помню страдание в его голосе. На тот момент я не знал лично никого, кто бы погиб в горах. Сейчас кажется неизбежным, если кто-то из знакомых не переживет зиму. Я решил, что смерть в лавине – это то, чего я хотел бы меньше всего. Высказывание «По крайней мере, он умер, когда занимался любимым делом» крайне меня раздражало. Я начал разворачиваться обратно при малейшем сомнении, перестал рисковать и предпринимал все возможное, чтобы вернуться домой живым в конце дня.
Но однажды я проснулся и у меня был рак. Внезапно горные лыжи, жизнь и все, что я так лелеял, обрели гораздо большее значение. Хотя я не изменил своего мнения о том, насколько сильно я готов рисковать, ситуация помогла по-другому взглянуть на по-настоящему ценные для меня вещи: моя семья, мои друзья, мое здоровье. Она также помогла определить четкие цели для того, чтобы жить более полной жизнью: видеть что-нибудь красивое каждый день, чувствовать себя спокойно и комфортно по поводу того, каким человеком и лыжником я являюсь, и то, что, в общем-то, меня самого удивило – не бояться.
Несомненно, я до этого отлично проводил время в горах, хотя всегда помнил, что может скрываться под поверхностью. Однажды, когда я катался в Тетоне прошлой зимой, мой друг сказал: «Тот факт, что кто-то погиб в лавине, еще не значит, что и ты умрешь так же».
Меня поразила простая логика этих слов. Это не значит, что ты не должен быть осторожен во время принятия решений или не будешь предпринимать все возможное во избежание несчастного случая. Но это значит, что ты не должен позволять какому-то дерьму управлять твоей жизнью. Так, как это делает рак.
Мой доктор сказал, что еще 10 лет назад диагноз, подобный моему, «выглядел бы не очень хорошо». Сейчас же, говорят, благодаря достижениям в области лечения рака 78% больных с 3й стадией меланомы имеют шанс прожить дольше 5 лет. Это здорово, пока не начинаешь думать об оставшихся 22% и о том, что ты пока еще не прошел по Haute Route. Крайне недооцененная меланома стала одной из самых быстро растущих форм рака в США. Только в этом году она убьет около 10 тысяч людей.
Во время операции номер два Андтбака удалил 10 лимфоузлов из области моего левого паха. Это выглядело, как будто он вытащил большой шарик плоти из внутренней части моего левого бедра. Место операции выглядело отвратительно и сочилось желтой жидкостью. Мне потребовались огромные внутренние усилия, чтобы только посмотреть на себя в зеркало, не говоря уже о том, чтобы не поддаться мраку мыслей «а что, если».
Было физически трудно восстановиться после двух прошедших одна за другой операций, но гораздо более трудной оказалась умственная задача приучить себя справляться с идеей о раке.
Напряжение в течение первых шести месяцев было просто невыносимым. Во время одного особенно выматывающего периода у меня появилась сыпь по всему телу и мои врачи не могли ее объяснить.
После того, как мне поставили диагноз «рак», временами я чувствовал себя безнадежно. Не смотря на разнообразное лечение, ты понимаешь, что у тебя нет контроля над своей судьбой. У тебя или есть рак, или его нет, или он у тебя есть, но ты пока этого не знаешь. И поэтому ты опираешься на вещи, которые можешь контролировать: диета, упражнения, отношения с людьми, способ смотреть на мир, повседневные решения.
Хотя мой онколог предоставил возможность медикаментозного лечения, я решил отказаться от лекарств и их множественных побочных эффектов и сфокусировался на диете и общем укреплении здоровья. Одним из основных составляющих моего выздоровления было катание на горных лыжах.
Сейчас это кажется очевидным, но, когда я сосредоточился на тех мелочах, я стал гораздо лучшим лыжником, восстанавливая чувство контроля над другими сторонами моей жизни. Однажды, где-то в середине зимы, я стоял над крутым, засыпанным нетронутым снегом кулуаром в Тетоне и чувствовал себя комфортно в моих решениях, был более благодарен за то, что мог взобраться на гору, и, возможно, ощущал, что лучше справляюсь со своей судьбой ракового больного. Да, были времена, когда мне было страшно, иногда я хотел повернуть обратно и поворачивал. До сих пор нет никакой славы в том, чтобы умереть в лавине. Но катание по диким территориям стало не столько вопросом выбора, как умереть, сколько выбором способа жить.
В конечном счете, никто не должен извиняться за свое желание кататься по большим горам, если именно это делает его по-настоящему счастливым. Но мы должны убедиться, что делаем это по правильным причинам. Для меня это означает чувствовать себя комфортно с тем, кто я есть, и чтобы люди в моей жизни знали, что они для меня значат, и иметь возможность кататься в паудере. Потому что именно тогда я чувствую себя свободным.
Источник: http://www.powder.com
А меня не обошла. Только в другом варианте. Но с похожим результатом. Для меня не было поиска способа умереть - для меня это с самого начала стало способом жизни. И потом профессией...