Итоги премии "Хрустальный пик-2017" и мотивация от лекторов "Risk Experience"

Ярко, динамично и по-горному свежо в к/т «Иллюзион» прошла ежегодная outdoor-премия «Хрустальный Пик-2017», которая подвела итоги сезона и отметила самые смелые и запоминающиеся проекты и восхождения уходящего года.



Накануне вручения состоялась пресс-конференция, в которой приняли участие:
 

легендарный альпинист Петер Хабелер (впервые в России!) - напарник Райнхольда Месснера по первому восхождению на Эверест без использования дополнительного кислорода, а ещё человек, который в 75 лет взошёл на знаковую вершину Альп – Айгер! (спикер лекций Risk Experience);

заклинательница целины – гид и фрирайдер Анна Ханкевич (спикер лекций Risk Experience);

человек-энерджайзер Серафим Пикалов, который не опустил руки и не оставил спорт, получив серьёзную травму, а нашёл своё призвание (спикер лекций Risk Experience);

фотограф-путешественник Денис Пылаев, создающий виртуальные туры, чтобы в горах мог «побывать» каждый! (номинант «Хрустального пика-2017»);

участник команды беспрецедентного зимнего дубля на пиках Хан-Тенгри и Победы - Семен Дворниченко.




О чём вы думаете, когда достигаете вершины? Какие первые ощущения?

Анна: Если это сложная для меня гора, то можно развернуться и пойти вниз, где безопасно. Все осознание и удовольствие приходит, не когда вниз спускаешься, а когда отоспишься, отъешься, выпьешь в ближайшем баре кружечку...

Денис: Поддержу Аню, в моем небогатом альпинистском опыте мне вдолбили одну простую вещь - когда ты поднимаешься на гору, все только начинается. 80% несчастных случаев происходит на спуске. Когда я готовлюсь к спуску, то говорю себе: “Улыбнулся, собрался - впереди самое сложное”.

Петер Хабелер: Первое, что мне хочется сделать, когда я добираюсь до вершины горы, мне хочется сказать - спасибо. Спасибо людям, которые сделали это возможным, и спасибо высшим силам, которые нам помогают. Некие силы, которые живут на больших высотах. Надо заранее подумать, как спускаться. Классическая ошибка - думать о том, как добраться и решить, что все сделано. И как уже сказала Анна: хлебнуть пиво в баре!

 

Семен: В 95% случаев, когда поднимаешься на вершину, твои мысли: “Что же я здесь делаю, как же я буду спускаться?”. Удовольствие от горы ты начинаешь получать только при спуске. Но в остальных процентах действительно ты что-то испытываешь. У меня был случай, когда в 2005 году я работал на пике Ленина, все лагеря, кроме нашей фирмы, уехали. И я решил сделать восхождение на Ленина за день. У меня получилось. В 12 дня я стою на вершине и только тогда до меня стало доходить, что я на горе один. Что если сейчас я подверну ногу, то я остаюсь на горе навсегда. Тогда я испытал необычное чувство полного одиночества, как в космосе. Это был кайф.

А какое у тебя было лучшее время восхождения на Ленине?

Семен: 5 часов 56 минут. Рекорд у Виталия Шкеля - 5 часов 6 минут.

Каждый спортсмен живет по своей системе. Как начинается ваш день? Во сколько встаете? Какие упражнения делаете?

Анна: Мой ответ будет неожиданным. Так сложилось, что недавно я расширила сферу своих интересов и месяц назад родила дочку. Поэтому мой день начинается с небольшого количества крика. И так мой день и идет. Это тоже определенный опыт, и мне сейчас очень интересно.

Денис: Мои дни очень разные. Но любимая история - день перед хорошей каталкой. В Красной Поляне никто никуда не спешит, но если за ночь упало 40 см снега, то вы увидите всех за 10 минут до открытия канатки в очереди. Так вот, фундамент такого утра закладывается с вечера. Я люблю спать, обожаю! Чтобы встать нормально, вечером ставлю рядом с мультиваркой овсянку, орешки, которые надо туда высыпать. Четкое меню на завтрак, чтобы утром все сделать в режиме зомби. Потом еду на горы, по пути кого-нибудь подбираю. Но когда такая история повторяется 5 дней подряд, то очень тяжело.

Петер Хабелер: У меня нет ежедневного расписания. В горах я стараюсь встать как можно раньше, потому что еще одна классическая ошибка - поздно выйти. Поздний выход означает, что до вершины-то вы доберетесь, но вас ожидает поздний спуск. С появлением мобильных телефонов, люди стали чувствовать себя в безопасности. Они считают, что в случае чего, их спасут. К сожалению, в горах этот подход неприемлем. Горы нужно уважать. Горы учат простоте, не надо усложнять себе жизнь. Всё возможно совершить, если ты действительно подготовился. Иначе можно оказаться в плохой ситуации.

Семен: Утро начинается в баре. Графика никакого у меня нет. Мое кредо - спорт и тренировки в удовольствие. Как только я чувствую, что хочу, тогда тренируюсь.

Вы все говорите, что это экстремально. Зачем тогда вы туда поднимаетесь? Какой вы вкладываете смысл?

Семен: Мы лезем не для того, чтобы нас завалило снегом. Мы лезем, чтобы получать удовольствие от этого, расширять свои границы. Все остальное приходится преодолевать.

Анна: Во-первых, это красиво. Восхождение - это тяжело, но дальней частью сознания ты видишь прекрасные пейзажи. В процессе это воспринимается с трудом, но отпечатывается, и потом все сложности стираются, и остается этот фоторяд великолепных пейзажей. Во-вторых, это самопознание: понять свои пределы, подойти к ним поближе, пытаясь понять, чего ты стоишь в этой жизни.

Денис: Это вопрос из серии: “За что вы любите кого-то?”. Это всегда по-разному. Если у вас есть чувства к этому занятию, то вы всегда испытываете что-то новое. Мне это нравится, поэтому я этим и занимаюсь.

Петер Хабелер: Есть старое мотивационное выражение: “Кто сильнее? Я или я?”. Делается это, прежде всего, чтобы выбраться из своей же зоны комфорта, чтобы победить именно сейчас. Главный ваш соперник - вы. В любой деятельности это так, будь это спорт, наука или музыка. Человек пытается шагнуть дальше, за границу. Я забрался на Эйгер, сделал себе такой подарок на 75 лет. Это не ерунда в таком возрасте. Это было очень здорово, посмотрю, что у меня получится в 90 лет.

Вопрос к Петеру лично. В 75 лет совершить восхождение на Эйгер: в чем ваш секрет? Есть практические рекомендации? Может, есть какое-нибудь тайное австрийское меню или комплекс упражнений?

Петер Хабелер: Здесь нет секрета. Надо стараться оставаться живым как можно дольше. Восхождение на Эйгер - достаточно трогательная история. Я делал это восхождение в паре с альпинистом Дэвидом Ламой. 20 лет назад он пришел в мою альпинистскую школу, тогда он был совсем молодым парнишкой. Это очень здорово - видеть, как растет твой ученик.

Мир меняется не в лучшую сторону: становится все теснее. Не боитесь, что из-за популяризации экстремальных видов спорта, станет тесно там, куда вы стремитесь добраться? Может, вам перестанет быть интересно.

Петер Хабелер: Совершенно точно, места на горе становится меньше, а что делать? Это происходит во многом потому, что технологии становятся более доступными. Не соглашусь, что мир меняется в худшую сторону. Многие говорят, что раньше было лучше, но не все в прошлом было лучше, потому что не было такой сумасшедшей технической поддержки. Но в этом был и плюс. Когда в 1978 году мы впервые взошли на Эверест, не было ни кислорода, ни телефонов. Это был человек и гора. Как у Хемингуэя “Старик и море” - один на один. Когда ты наедине с природой, то восприятие несколько иное. В данный момент в базовом лагере Эвереста проживает очень много человек. Может, стоит искать более удаленные точки для получения этого опыта. Я, например, сбежал в Эйгер, где было всего 4 человека.

Анна: Для меня это важная личностная тема. Буду сейчас говорить, как ски-турщик. Я люблю кататься в отдаленных районах. Так получается, что многие районы становятся более известными, возможно, из-за меня. Так было с прекрасным забайкальским ущельем Мамай. Мы туда приехали. Я списалась с местными. Местные всегда есть в отдаленных районах. Люди стали туда приезжать, и сейчас в ущелье перебор. Те, кто катался там раньше, посматривают на меня косо. В другом замечательном месте мне напрямую сказали: “Ты зачем сюда приехала?”. Важна экология первооткрытия места, кто идет за тобой? Как ты будешь рассказывать людям про эту локацию? Если ты будешь рассказывать, то как про место, где нужно уважать традиции и культуры. Тогда экспансия будет происходить мягко. А с другой стороны, я на Мамай уже не очень хочу ехать. Увеличение количества людей толкает открывать новые места. Мест пока еще на наш век хватит, и на век наших детей.

Денис: Мой мир становится только лучше. 20 лет назад меня не брали в альпинизм, не продавали алкоголь и уменя не росла борода. Сейчас меня берут в альпинизм, продают алкоголь и борода прекрасная. Что касается перенаселения гор - это нормальный процесс. Я считаю, что хождение в горы - классная и нужная история. Первый раз, когда я поднимался, шел навстречу человек и спросил, как у меня дела. Это было искренне и честно, хотя мы друг друга не знали. Чем больше людей будет ходить в горы. тем лучше. Становится тесновато, но этот процесс тоже будет меняться. И в наших с вами силах объяснить людям основы культуры, почему не надо гадить. В США это развивается сильно, и там не тесно, хотя там больше людей ходит в горы. Они просто начали открывать и облагораживать новые регионы. А есть еще Марс и другие планеты. Давайте быть оптимистами!

Семен: Я бы сказал, что мир меняется, и необязательно к худшему. Есть плюсы и минусы. 100-200 лет назад, любой старичок сказал бы: “Молодежь не та пошла”. Мир всегда менялся. На наш век хватит уголков мира, куда ты можешь взойти один и никого там нет.

Очевидно, что для спортсмена вопрос оценки своих способностей - вопрос выживания. Но скажите, приходилось ли сталкиваться с гранью между фантазиями о себе и своими реальными возможностями? Бывало ли, что казалось - “всё”, больше не могу. И расскажите о своей самой смелой мечте.

Семен: Есть классная наклейка с надписью: “Нужно четко понимать, когда кончается экстрим и начинается жопа”. Это важное кредо, уверен, что у многих присутствующих есть такая история, но рассказывать её никто не будет. Это стыдно. Безусловно, бывают такие истории, но лучше их не рассказывать.
Моя мечта простая - я очень хочу научиться быть счастливым, вне зависимости от того, что происходит вокруг. Один очень дорогой мне человек сказал: “Быть счастливым - это для профессионалов”. Это правда, быть счастливым - тяжело.

Анна: Вопрос про пределы и грани. Всё очень личностно. Когда переступаешь грань, не всегда понятно, что ты там увидишь. Временами видишь что-то не вполне лицеприятное. Что касается экстрима - я грань не переступала. Я человек осторожный. Но я перешла грань в интересном опыте - рождении ребенка, тут мужчины не поймут. Тут не все просто! Нельзя повернуть назад!

И когда ты понимаешь, что грань близка, работает принцип маленьких шажков. Когда ты понимаешь, что тебе тяжело, у тебя в голове рефреном мысль: “Может, пора назад?”. Еще 50 шагов и поворачиваю. А потом могу еще 30. Отличный принцип.

Денис: Был случай в моей жизни, когда я перешел грань, это был 2003 год, мы поднимались в Бишкеке. Попали в жесткую лавину, прям с самого верха начали с ней катиться. Метров 800 нас тащило по скалам и склонам. Помню свою последнюю мысль: “Когда же это все закончится”. Потом я потерял сознание. А когда очнулся - подумал, а успеем ли мы снова туда дойти. В этой лавине у нас погиб друг, я переломался, наш напарник тоже переломался. Теперь мы стараемся к этой грани не подходить и всегда разворачиваться назад.

И ещё - когда зимой мы подошли к пику Победа. Это гора, на которой зимой была только одна успешная экспедиция. Это сделала большая советская группа, их подстраховали. А мы вчетвером подошли. Там пришлось ломать себя, стереотипы. Мы шли, куда дойдем. “Давайте поднимемся на 500 метров”, завтра - “давайте еще на 500”. Так мы и дошли.

Петер Хабелер: Я вырос в горах, и в горы хожу с малых лет. Мне не было еще и 10 лет, а я уже был горным гидом. Горы - такая штука, где очень многое зависит от удачи. Сколько ни предсказывай сход лавины - она на то и лавина, чтобы сходить. Нужно все время знать, что ты можешь повернуть назад. Процесс - не оказаться там, а оказаться там и спуститься. Принцип "не усложнять" работает всегда. В какой-то момент в горах нужно подумать: “Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет”. Гора никуда не денется, она будет вас ждать. Поэтому я и мой друг Райнхольд Месснер еще живы. Мы стараемся организовать все как можно проще. Иногда проще - повернуть назад. Подумайте о своей смелой мечте, может - ради нее стоит и вернуться.

С каким запахом ассоциируется у вас восхождение? Есть запахи, которые вдохнув, вы сразу же вспоминаете горы?

Петер Хабелер: Дым, который поднимается из домиков в Непале. Когда я чувствую этот запах, я чувствую себя дома. И есть запах, который чувствуют многие люди, находясь в горах - это запах опасности. Понятно, что она не должна никак пахнуть, но запах есть. Не могу толком объяснить, но те кто рисковал, знают это чувство неприятного дискомфорта.

Анна: Самое яркое впечатление для меня, когда ты спускаешься из альпийской зоны в зону леса - этот запах земли, немного прелый, и первый запах зелени. Такой запах бывает весной и иногда по осени.

Семен: Летом свежий снег на Кавказе пахнет арбузом. Я недавно узнал, что действительно есть микроорганизмы, которые придают свежему снегу в горах запах арбуза.

Денис: Весной, когда идешь по леднику и снегу, след почему-то становится розовым. Тоже интересно. Но запаха не чувствую. А горы ассоциируются с запахом хвойного леса, запахом мокрого камня и часто с запахом железа.

Забавно задавать вам такой вопрос, но всё же: у кого из вас какое хобби?

Анна: Я люблю рисовать акварелью.

Денис: Мне нравится анимация, я рисую.

Семен: Я увлекающийся человек. Что-то выделить сложно. Но в последнее время я поймал себя на интересе к арт-фестивалям.

Петер Хабелер: Не знаю, насколько это хобби. Мне нравится смотреть на людей, в аэропортах, других пространствах. Думать, чем они живут, какие у них цели.

Как вы считаете, нужно ли развивать экстрим? Такое есть в Европе, а нужно ли это в России? Своего ребенка вы бы отправили туда?

Петер Хабелер: У нас много людей занимаются ски-туром, фрирайдом. Есть тенденция, что много людей катаются там, где нет трасс. Кстати, мне было 50, когда я был одним из немногих, кто начинал катание вне трасс. Может быть, это когда-нибудь надоест людям и в горах будет посвободнее!

Анна: В Европе процесс развития уже закончился. Что касается России, я люблю это делать - я люблю путешествовать, будет лицемерно говорить, что я не хочу этого для своего ребенка. Хорошо, если молодые люди к этому приходят. У них должны быть возможности безопасно научиться быть в горах. Экстрим захватывает. Зачастую нет возможности научиться этому, подойти грамотно. Хотелось бы, чтобы были государственные дотации в эту сферу. Чтобы у молодых людей была возможность просто безопасно и бюджетно освоить хотя бы на начальном уровне экстрим. Я год назад запустила проект по детскому фрирайду. Получила кучу негативных отзывов. Пыталась объяснить людям плюсы такой возможности - обучиться безопасному фрирайду, чтобы дети, когда они вырастут, подошли к этому с пониманием, что можно и чего нельзя. Что касается моего ребенка - я хочу, чтобы это было в его жизни. Я сама потомственная альпинистка.

Семен: На мой взгляд, что для этого должно делаться, уже делается. Я живу в трех странах - Россия. Казахстан и Киргизия. Я вижу, что все развивается. Когда я был подростком, я помню, что спорт - это было не модно. Было модно ходить по клубам и курить. Сейчас на улицах города появилось больше велосипедистов, бабушки занимаются скандинавской ходьбой, люди бегают. В один миг все не станет хорошо. Все проходит постепенно и поэтапно, перестраивая сознание людей.

Денис: Пользуясь случаем, хочу попросить Аню закрыть школу детского фрирайда! Конкурировать с детьми я не могу, а кататься хочется! Пока я сделаю один спуск, они шесть! А про господдержку: если что-то с нее начинается, то, как правило, на ней и заканчивается. Все начинается с людей - давайте все делать вместе.

В новом году пройдёт следующий цикл лекций "Risk Experienсe" о точных датах, месте и спикерах станет известно в январе 2018.
А пока - видеозаписи первого цикла!