«Матч ТВ» публикует обращение бронзового призера Олимпиады, в котором она объявляет о завершении карьеры и называет причины ухода из спорта.
Недавно мне позвонил корреспондент «СЭ» с просьбой прокомментировать информацию о том, что мне не выплатили зарплату за 2017 год.
В марте я не хотела говорить на эту тему со СМИ. Тогда, после трех недель, потраченных на то, чтобы остыть, я решилась сходить в ЦСП (Центр спортивной подготовки) и обсудить вопрос с директором. Он не был в курсе ситуации с зарплатой. Спросил, почему я раньше не пришла. Пообещал помочь.
Прошло полгода. До сих пор новостей от него нет.
Но на тот момент, в марте, я еще собиралась выступать за сборную и ожидала поддержки со стороны ФСР (Федерация сноуборда России) в решении моего вопроса по зарплате и допуску ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство).
Как закончилась моя карьера
В мае я получила четыре письма, отправленных с официальной почты ФСР. В них не было состава, каких-либо прелюдий – сухой вложенный документ, подписанный Денисом Тихомировым (президент ФСР. – «Матч ТВ»). В тексте документа констатация факта невозможности моего выступления за сборную России, так как я нахожусь на должности аналитика, и призыв к прохождению УМО (углубленное медицинское обследование). Если я не пройду обследование, то не получу президентскую стипендию за свои результаты за 2017-2018, а также финансирование на 2019 год.
Открою вам тайну. Я пытаюсь пройти УМО два последних года. Безуспешно. Ввиду ужесточения правил со стороны ФМБА мои кондиции больше не являются пригодными для занятий спортом. Хотя эти кондиции остаются неизменными в последние два года (об этом я получаю большое заключение от своего врача в Австрии).
Поэтому пройти обследование при всем своем желании я не могу. Следовательно, стипендию тоже никогда не получу и на сборы мне финансирование не дадут. Поэтому ФСР мне и написало, что я в этом году не катаюсь. Все.
Находясь в точно такой же ситуации в прошлом году и взяв на себя ответственность за свое здоровье, я все-таки поехала на Олимпиаду. Никто не был уволен. Никто не понес никакой ответственности. Хотя по закону я не имела права находиться в составе сборной России.
Я была раздосадована тем, что моя карьера заканчивается таким образом. Понимала, что при желании могу решить эти проблемы. По сути, это бюрократические проволочки, с которыми мне под силу справиться.
Но взвесив все «за» и «против», я решила ничего не делать. Да, в течение карьеры я постоянно решала такие вопросы. Но это было во имя чего-то – выступления на Олимпиаде, победы в общем зачете Кубка мира. Сейчас я этой цели не вижу.
Выиграв общий зачет КМ в 2017 году, я не получила не то что надбавки к зарплате, а вообще зарплату за последующий сезон. Заняв на Олимпиаде четвертое место, – что, к сожалению, является лучшим результатом нашей команды в Пхенчхане, – я не получила компенсации за свои расходы на спортивного психолога и президентской стипендии. После побед в олимпийской дисциплине на чемпионатах России в последние два года мне предлагали решать свои проблемы самой.
В общем, я не сильно нужна российскому спорту.
Поэтому я подумала, что вселенная говорит мне - пора заканчивать с этим. Три месяца я была в прострации и депрессии, так как не знала, что делать дальше. Понимала только, что связывать свое будущее со структурой спорта я не хочу. Эта структура выбила из меня весь дух.
Что сейчас происходит в сноуборде:
Проблемы подготовки
Прошлый сезон я закончила с тремя подиумами Кубка мира. У меня есть шансы победить на чемпионате мира и в общем зачете КМ. Но, к сожалению, нас перевели на централизованную подготовку, и контракт моего тренера, с которым я брала хрустальный глобус, не продлили. Победить на ЧМ-2019 сейчас я смогу только за счет своих морально-волевых качеств.
Подготовка моих конкурентов на Кубке мира, во-первых, стабильна и подвижна в плане переездов и возможности менять план в зависимости от погодных условий. Во-вторых, европейские команды получают более комфортные условия из-за связей тренеров с горнолыжными курортами.
У меня тоже была такая возможность, потому что мой тренер являлся австрийцем. Мы тренировались вместе с сильными европейскими командами, когда это было необходимо, или готовились сами по себе, когда нужно было сконцентрироваться на технике и отработать скорость на чистом снегу.
В большой команде такие тренировки становятся неэффективными – возможность развивать высокую скорость и проезжать по чистой трассе больше одного раза пропадает. Чистая трасса особенно необходима девушкам, потому что мы выступаем в квалификации первыми, нам нужно ехать на полной скорости. Чтобы это отработать, необходимо потратить много времени на трассе без ям. Ямы появляются, когда 12-15 человек проедут по трассе два раза.
Иногда тренировки в большой команде полезны. Но необходимо смотреть на спортсмена индивидуально и при необходимости давать атлетам возможность отработать те или иные моменты отдельно. Большая команда в России существует из-за того, что на юниоров выделяют меньше средств, поэтому их включают в основной состав и дают возможность выступать на Кубке мира.
Попадая в 30-ку КМ, спортсмен зарабатывает для страны еще одну квоту. Это хорошо. Но когда разбавляешь сильных атлетов развивающимися, то одни становятся сильнее, а другие – средними. Я абсолютно за, чтобы наш резерв рос и становился сильнее, но не за счет лучших спортсменов. Наша задача как лидеров – попадание в топ-5 КМ. Мы должны полностью концентрироваться на этом.
Можно проводить пару совместных сборов, чтобы молодежь могла смотреть, учиться и расти. Но не весь сезон.
Сейчас все лидирующие команды уходят от больших составов. В Италии – по 6 спортсменов, в Германии – по 8. У олимпийской чемпионки Ледецки – отдельная команда из четырех человек, которая работает исключительно на ее результат. Конечно, это дорого. Стоит ли это того? Решайте сами.
Не буду говорить о нашем тренерском составе, потому что не хочу никого обидеть. Просто скажу, что пока я была в команде, мне не хватало финального рывка для победы в КМ. Ушла на самоподготовку – финальный рывок появился.
Я почувствовала разницу. Мне очень повезло. Так везет не всем.
Многие вещи я открывала для себя самостоятельно, анализируя катание, склоны и снаряжение. Подбирала экипировку, находясь в личном контакте с производителями. Пробовала разные техники. Переходила на мужской стиль катания и доски мужской длины.
У нас всегда было на карандаше два-три места, куда мы могли уехать при плохих погодных условиях. Такая подвижность возможна только в малом составе. Я знаю, что наша сборная вынуждена находиться в одном месте при любых условиях. Это не вина тренеров. Это результат организационного процесса. У нас подавать план сборов нужно в мае, конкретное расписание – за два месяца. Никто не может спрогнозировать погоду в том или ином месте за два месяца.
Не моя работа распределять бюджет. Но я верю, что сборная России – это предприятие. Если у предприятия финансовые трудности, то для достижения высшей цели нужно идти на оптимизацию.
Я искренне считаю, что могла бы показать за карьеру больше хороших результатов и стабильно быть в тройке.
Непонятные критерии отбора в команду
Когда я попала в сборную, туда отбирали спортсменов и за третье место в другой дисциплине на чемпионате России. В принципе, все всегда было на усмотрение тренера, который мог действительно увидеть в спортсмене перспективу. Он мог подключить молодого атлета в состав за его рвение и потенциал, взять на пару сборов с основой. Я сама была взята в команду на пробу. И мне давали много шансов.
Но я могу уверенно сказать, что кому-то дают больше шансов, кому-то – меньше. Это особенность нашего менталитета. Многие вопросы решаются за счет личных связей, нетворкинга. Так везде. Если вступаешь в конфронтацию, имей хотя бы результат, иначе следующий сезон проведешь дома.
Очень много нюансов в межличностных отношениях в сборной. Вряд ли можно назвать эти отношения – тренеров с руководством и спортсменов с тренерами – профессиональными.
Я не знаю, что сейчас нужно для попадания в основной состав. Победы на юниорском первенстве России будет достаточно? Или необходимо быть в топ-16 Кубка мира?
Непонятные критерии отбора на Олимпиаду и чемпионат мира
В этом году, как и в 2014-м, не были поставлены конкретные условия попадания на Олимпиаду. В практике других сборных есть такие варианты: одна победа на Кубке мира – точное попадание, а также два заезда в топ-4 КМ, три в топ-8 или четыре в топ-16. При выполнении этих условий несколькими атлетами место в олимпийской сборной дают тому, кто набрал большее количество кубковых очков в дисциплине (то есть в гиганте).
Эти критерии обозначают спортсменам в начале сезона. Да, это стресс. Многие показывают более низкие результаты.
Но еще больший стресс – не знать, что конкретно тебе необходимо для отбора. Когда спортсмена не берут в состав, несмотря на уверенное четвертое место по очкам в дисциплине, а берут другого за подиум в неолимпийском виде, то это даже у лидеров вызывает диссонанс и потерю мотивации.
Однажды тренер сказал мне, что я попала на Олимпиаду в Сочи случайно. Мне было неприятно это слышать. Некоторым спортсменам реально смеются в лицо, когда они говорят, что планируют поехать на Игры.
Предлагаю лично проводить работу с каждым спортсменом в начале сезона, ставить ему индивидуальные цели, обрисовывать ситуацию, при которой он может рассчитывать на попадание на тот или иной старт. Это поможет значительно поднять мотивацию и избежать неразберихи.
Отсутствие поддержки от спортивных функционеров
Ничего личного.
Но давайте поговорим о том, как спортсменов критикуют за то, что у них нет результатов, или за то, что они критикуют систему. Мол, ах – клевета! Ничего такого не было! У нас все идет по плану! Мы со всеми на связи! А Заварзина и Тудегешева – истерички!
Давайте поговорим о людях, которые за четыре года не сделали ровным счетом ничего.
Давайте поговорим о пустых обещаниях, что будут помогать и сделают все возможное, от людей из министерства спорта, фамилии которых многие никогда не узнают.
На каждом совещании или встрече, на которых я была, шла речь о строительстве каких-то баз. Все всегда и задорно говорили о счастливом будущем. Но через какое-то время об обещаниях забывали.
В 2013-м Виталий Мутко обещал нам возможность использовать в будущем использовать для подготовки олимпийский объект на Розе Хутор. В 2014-м я была на нем в последний раз. В 2016-м Мутко спросил меня, где мы тренируемся. Я ответила: «В Европе». Он искренне не имел об этом понятия.
Когда перед Пхенчханом я просила уточнить, кто будет допущен до Игр, мне отвечали молчанием. Мы звонили в МОК и ждали по 20 минут на линии, после чего не получали утвердительного ответа.
У меня есть письмо, где мне отказывают в финансировании спортивного психолога в этом году с обещанием компенсировать все расходы после Олимпиады.
Я готова была терпеть.
Что насчет скандала с допингом? Никто не взял на себя никакой ответственности, не дал комментария. Мои коллеги были вынуждены слушать, как их смешивают с дерьмом в зарубежной прессе и нескончаемых комиссиях. Мы все боялись что-то говорить, так как думали, что завтра нас обвинят в приеме допинга, основываясь на таблице в «эксель».
А потом счастливчики, поехавшие на Олимпиаду, должны были зачитывать унизительный текст президенту Томасу Баху за то, что их пригласили. Многие поехали туда без тренеров и сервиса.
В мировом сообществе до сих пор считают, что все русские спортсмены колют друг другу стероиды под пристальным вниманием их тренеров и докторов.
Что в итоге
У нас считают отличным решением проблемы игнорирование самой проблемы. Как в песне Depeche Mode – слова не нужны, они могут только навредить. Так было с допингом. Так происходит и сейчас в Федерации сноуборда России.
Денис Тихомиров искренне считает, что я вернусь в сентябре как ни в чем не бывало и продолжу готовиться по «плану». Я всегда была максимально лояльна к нему и поддерживала. Когда спортсмены критиковали ФСР и Тихомирова в разговоре со мной, я отвечала, что все не так просто, что он старается, что кризис сейчас везде.
В апреле 2016-го я написала ему письмо, где озвучила свои проблемы и попросила с уважением и достоинством их решить. Они были решены частично и с большим трудом. Появились новые. Например, та же проблема с прохождением УМО. Тихомиров говорит, что денно и нощно бьется с ФМБА. Но ничего не происходит. Если же я буду заявлять, что бьюсь за медали, приезжая последней, меня в команде никто держать не будет.
Мое терпение к вашему бездействию, уважаемый Денис Валерьевич, закончилось.
Еще очень часто предлагают решить твою проблему при условии удачного выступления на следующих больших стартах. Эдакий шантаж. Я все мои старты выдержала с достоинством. С достоинством же занимала призовые места. Поэтому требую, чтобы моя работа была адекватно оплачена.
Соня Федорова выиграла в этом году Малый хрустальный глобус. Сейчас от нее требуют подписать бумагу о том, что она обязуется быть в топ-5 КМ. Иначе ее не будут финансировать.
В телефонном разговоре с представителем министерства спорта я услышала, что нас у них 17 тысяч, что они не могут решать проблемы каждого.
Так вот. У вас осталось по пальцам пересчитать целых и невредимых олимпийских призеров, не затронутых допинговым скандалом. Тех, кто готов выигрывать, вы выживаете. Неужели вы серьезно думаете, что незаменимых нет?
Всем молодым спортсменам советую записывать и намотать на ус. Вас съедят и выплюнут. Лучше идите поступать в университет.
Вам, дорогие федерации и функционеры, я предлагаю уважать тех, кто за вас борется там, на мировой арене. Тех, кто, несмотря ни на что, вопреки политике, поднимает репутацию нашей страны с флагом или без. Тех, кто тратит годы на эту работу, не видит свои семьи, пропускает важные даты в жизни своих близких.
У нас одна жизнь. Я хочу прожить ее с достоинством, уважением друг к другу и к своей родине.
Фото: личный архив Алены Заварзиной, РИА Новости/Кирилл Каллиников
Одна вот была, но ей 30 лет в обед.
Это к вопросу об объемах финансирования.
