Тут уже много про Кирилла сказано. Добавлю пару слов.
Он не любил рекламу, или, как теперь принято говорить, пиар, тем более само-пиар; мне кажется, он инстинктивно сторонился этого дела – и просто по характеру своему, да и потому что прекрасно знал себе цену: его и без всякого пиара отлично знали все правильные люди, и уважали как человека более чем авторитетного.
Его слету узнавали на горе - и не по броском спонсорским шмоткам и или навороченной «железу» - а просто по манере катания: энергичной, но при этом поразительно плавной и пластиной, в которой не было ничего лишнего, не дерготни, ни избыточной агрессии, ни сбоев или затыков – он не просто ехал по горе, а скорее жил в пейзаже, жил удивительно естественно, как естественно человек дышит. Наблюдая за ним, я всегда ловил себя на том, что ловлю кайф чисто эстетического свойства…
Так уж сложилось, что по роду службы в горнолыжном журнале мне приходилось отсматривать сотни фоток райдеров в духе экшна, снятых людьми профессиональным вроде Наташи Лапиной или Андрей Каменева, и выбраковывать многие кадры: там что-то не так, сям что-то не эдак… Мистика: среди сотен фоток Кирилла не быль ни одной, где бы он ехал коряво. Причем в любой ситуации. И в момент какого-нибудь крутого дропа
И на хорошо крутом
И в лесу
И в пухлой целине
И на ледяной коре
Все, что он делал на горе, было не броско и не вычурно, но было поразительно органично и красиво. И это была какая-то удивительно спокойная, без напряга красота, которая была доступна только ему.
Мы познакомились в середине девяностых, когда он вместе с Исмаилом Курдановым и Хусейном Бетировым работал спасателем на Чегете. Само собой, звучную эту фамилию - Анисимов – знал много раньше; ее знали все, кто хоть раз бывал в Терсколе: его отец, легендарный ЮМ, в лишних рекомендациях не нуждался…
И за эти годы я сделал всего один материал про Кирилла для журнала, всего один – в рекламе он, в самом деле, не нуждался. Было это лет десять назад. Ну вот нашел его в архивах. Да, прошло время, но в главных вещах – отношении к горам, людям в них живущим и людям, в горы приезжающим, к каталке – он не изменился.
Так судьба сложилась, что родился ты в правильном месте, в Терсколе. У тебя был выбор - чем-то еще в этой жизни заняться, кроме работы на горе?
Выбор всегда есть. Мог бы работать по специальности - инженером-химиком. Или промышленным альпинистом. Кстати, лет шесть в Москве я этим делом и занимался. Да много кем мог бы работать. Но так получилось, что занимаюсь тем, что больше нравится.
Для лыжников старшего поколения твой отец, Юрий Михайлович Анисимов - личность почти легендарная. Один из тех, благодаря кому Терскол и стал Терсколом…
Да, отец - один из тех, кто начинал горные лыжи в нашей стране, и в Терсколе, в частности. Приехал он сюда сначала на сборы со студенческой командой МГУ, которую тогда тренировал. Потом, когда уже работал в «Союзспортпроекте», он перебрался в Терскол окончательно. Отец считал, что Приэльбрусье - самый перспективный регион для развития горных лыж в СССР. Тогда все делалось на энтузиазме, многие приехали на пустое место, не имели жилья. Но это людей того поколения не останавливало. Они работали за идею и просто честно делали свое дело. А ведь опыта строительства креселок на таких высотах в нашей стране не было. Потом, когда дорога была построена, отец несколько лет работал начальником Чегетской канатки.
Продолжал проектировать трассы по всему Союзу и объездил всю страну: Грузию, Казахстан, Узбекистан, весь Кавказ... На лыжах катался до семидесяти двух лет.... Вокруг него всегда собиралось много друзей, очень светлый был человек, притягательный… Он не мог сидеть без дела, всегда был занят, мастерил мебель, квартиру в мансарде построил, где я до сих пор и живу. В эту мансарду люди иногда приходили как на экскурсию. И вообще дом всегда был полон гостей. Василий Дмитриевич Захарченко приезжал, тогда главный редактор журнала «Техника-молодежи» - он был другом отца еще с военных лет.
Космонавты бывали, летчики испытатели, художники, писатели, артисты, ученые. Так что детство мое прошло в поразительно интересной среде очень достойных людей. Общаться с многими из них было просто подарком судьбы.
Ты стоишь на лыжах с 1973 года. Это большой кусок нашей горнолыжной жизни, которая - день за днем - проходила на твоих глазах. Ты видел людей, разные ситуации. Тогдашние горные лыжи и лыжи теперешние - это разные вещи… Я не про матчасть хочу спросить, ты ж понимаешь.
Да, время было другое. Терскол в те годы был местом уникальным, центром притяжения творческой и научной интеллигенции, ну, и начальство разных уровней, конечно, тоже приезжало. А куда было еще ехать? Терскол да Домбай, вот и все.
А что касается горных лыж, то в те годы это было нечто особенное… Элитарный вид спорта, признак принадлежности к богемным кругам. И отношение к лыжам у людей тогда было совсем иным. Ведь чтобы приобщиться к этому стилю жизни, нужно было преодолеть массу трудностей. Снаряжение было тем еще, да и стоило оно приличных денег. Да и чтобы достать его, надо было постараться. Куда ехать кататься? Выбор тоже невелик. Ну, хорошо, приехал ты в горы… А тут все строго по распорядку. Вот тебе группа, вот инструктор при ней, шаг вправо, шаг влево сделать не моги, все под контролем. Не нравится «строем ходить»? Тогда вообще кататься не будешь. Сейчас все по-другому, возможностей свою индивидуальность масса: хочешь – катайся по трассам, хочешь – займись фрирайдом. Мест, куда можно поехать, - просто море: от Сарочан до Шамони, от Кировска до курортов Латинской Америки. С жильем – тоже нет проблем. Это уже твое дело, какую крышу над головой выбирать, скромные апартаменты или роскошный «пятизвездник».
Все это здорово. Но что-то важное ушло… Дух товарищества, романтика.
Ну и необходимость преодоления – и трудностей, и себя самого. Вот этого - жаль. Впрочем, по-другому и быть не может, теперь другие времена. Для большинства людей сегодня горные лыжи – это просто один из видов отдыха. И лишь для немногих – нечто большее… В Приэльбрусье, кстати, ездит как раз это меньшинство, так уж сложилось.
Давай немного скажем в тему твоей лыжной биографии. Учился сам под руководством отца, так?
Да. Он поставил меня на лыжи, когда мне было два с чем-то там года
Потом как большинство терскольских ребят попал в спортшколу. Выполнил норматив перворазрядника... Чисто спортивный опыт тебе помогает?
Да нет, этот опыт был у меня не очень большой и носит он, скорее, негативный оттенок. Ну, не нравилось мне по этим вешкам ходить - может, характер такой, может, просто не так это дело затянуло. В общем, бросил я гоняться по трассам и не жалею.
Потом были семь лет работы спасателем на Чегете. Как-то эта работа, в которой наверняка хватало ситуаций не самых веселых, на тебя повлияла?
Пришел я в спасатели, в общем, случайно. Поработать мне предложил Исмаил Курданов, тогда он был начальником КСС на Чегете. Я и пошел. Потому что человек он хороший, да и интересно было попробовать это дело. И остался надолго. Работа не самая простая, но интересная. Всякого, конечно, пришлось повидать - и веселого, и не очень. Зато школа жизни отличная. Поработав спасателем, начинаешь и к горам, и к лыжам относиться иначе, чем прежде. Потому что понимаешь, насколько хрупкие это вещи - жизнь и здоровье. Потерять и то, и другое в горах можно запросто, если головой не думать. Или же, если просто по стечению обстоятельств.
Это было естественно, что один прекрасный момент ты поехал за знаки, ограждающие туристические трассы?
Да. С тех пор так и катаюсь.
А свой первый достаточно экстремальный спуск помнишь? Где было и при каких обстоятельствах?
Да нет, первый не помню. В детстве катались и по Доллару, и по лесу, то есть, вне трасс. А вот забавных спусков было много. Да вот хотя бы история про то, как мы в кулуар Гранде первый раз пошли: я, Костя Галат и Олег Халин. Корка была, круто. В общем, страшновато. Я первый поехал, кувырнулся сразу, потом опять упал... Встаю, слышу, Олег Косте говорит: «Может, ну его, это Гранде, лучше на юга поедем!»
Начиная с первых фрирайд-контестов, которые в начала двухтысячных годов Роман Молчанов проводил в Терсколе, ты практически во всех соревнованиях участвовал. И что ты думаешь о фрирайде в его соревновательной ипостаси?
На первых контестах все хотели делать дропы, но трассы были такие, что особо не попрыгаешь. Вообще, без прыжков, кто бы что ни говорил, оценить уровень райдера трудно. Если собрать первых десять-пятнадцать человек в рейтинге и устроить им соревнования по ровному полю, они что, все по-разному проедут? Другое дело, что в идеале прыжок должен быть логичным продолжением линии спуска и падение после дропа должно оцениваться более определенно - или дисквалификация, или снятие какого- то количества баллов с итоговой оценки. И еще нужно четко знать, добавляют ли тебе какие-то баллы элементы фристайла, или нет. Но у нас на разных соревнованиях судьи используют разные критерии, ты зачастую не понимаешь, как формируется итоговая оценка. А что касается красивой линии - к сожалению, почти не было в истории наших соревнований трасс, где можно было бы найти одновременно сложную, красивую и логичную линию.
Вот и думаешь - или траверсами от камня к камню ехать, или проехать красиво, быстро, но с одним прыжком, а дальше - по полю к финишу. Такая неопределенность - не вина райдеров и судей, а недостаток времени и возможностей для выбора достойной трассы. Уровень райдеров растет, а уровень организации соревнований - нет… Сказать по правде, я не большой любитель соревнований. Участвую в них просто потому что интересно. Во-первых, общаться с друзьями…
Во-вторых, контест дает возможность еще раз проверить, на что ты способен: выкладываться тут приходится по полной программе, идти на пределе своих возможностей. Вот это интересно.
Ты был одним из первых в нашей стране, кто начала катать людей в рамках программ «Фрирайд с гидами». Как возникла мысль сделать такой проект?
Поначалу у нас со Славой Руничем была идея сделать нечто вроде курсов повышения квалификации для людей, которые уже неплохо катаются - поучить технике на разнообразном рельефе и заодно объяснить, как правильно себя вести в горах, если катаешься вне трасс. Мы уже давно занимались свободным катанием и поняли, что фрирайд - это как раз то, что нам больше всего нравится в лыжах.
Постепенно стали набираться опыта. Приходило понимание того, чему именно надо учить людей, что интересно и полезно клиентам. Уровень лыжников, тянущихся к фрирайду, быстро рос, и нам стало ясно, что одного катания вне трасс уже недостаточно, нужно проводить лекции по лавинной безопасности. Нужно заниматься фрирайдом с элементами бэккантри, скитурингом, делать спуски на лыжах с Эльбруса.
Одна из основных проблем свободного катания - безопасности. Понятно, что 100-процентной гарантии в таком деле, как фрирайд, дать невозможно... Но все-таки.
Первое. Давать больше информации. В прессе, на склоне, в гостиницах – везде, где только можно. У нас, к сожалению, несмотря на растущую популярность фрирайда много людей не понимают элементарных вещей, да и не пытаются понять. Например, что если приехал на курорт, поинтересуйся у спасателей и гидов - куда можно ехать самим, а куда не стоит. Вроде, несложно сделать? Да, проще простого. И тем не менее - большинство несчастных случаев у нас происходит с людьми, которые просто не ориентируются на горе и попадают в опасные места случайно, не имея ни снаряжения, ни связи, ни навыков катания в таких местах. Недостаток информации на склоне, нехватка снаряжения и скромные штаты у спасслужб – это, к сожалению, наши российские реалии. Поэтому, если сам не будешь думать головой, никто за тебя делать этого не станет. Но на любом курорте есть люди, которые могут объяснить, что к чему. Второй момент касается нашей работы. Гид не имеет права стоять на месте в своем развитии – надо повышать квалификацию, набираться опыта, больше кататься в разных местах, с разными людьми.
Ну в Приэльбусье кататься – это понятно. Но пик Ленина – это как говорится другая песня. Cемитысячник как-никак…
Целью экспедиции был восхождение по «классике», через вершину Раздельная, и – для двух участников – спуск на лыжах. Маршрут спуска прорабатывался в нескольких вариантах: от предложения ехать по линии подъема до лагеря 5400 до самого логичного, но, при этом и самого сложного - по центру северной стены (маршруту Аркина) в лагерь 4400. Этот вариант требовал отсутствия серьезной лавиноопасности на склоне, достаточной физической и технической готовности участников и хорошей погоды.
После выполнения акклиматизационной программы наша команда – московский гид Алексей Соловьев, я, клиент Василий Колесникова и два локальных гида компании Pamir Expeditions, Алексей и Вадим, выдвинулась в штурмовой лагерь 6200. Прогноз давал нам неплохой шанс, три дня стояла хорошая погода и была надежда, что она продержится еще хотя бы пару дней.
На восхождение вышли в семь утра. Погода нам благоприятствовала, видимость была хорошая, дул легкий ветерок. Однако выдержать необходимый средний темп подъема нам не удалось, сказался приличный дополнительный вес лыж, ботинок и набора альпинистского снаряжения. И все же спустя примерно десять часов Василий и местный гид Леша стояли на вершине, мы с Вадимом подошли минут через пятнадцать. Пол дела сделано! Теперь – вторая часть программы: определить маршрут спуска.
Состояние Василия, с которым нам предстояло ехать, я оценил на твердую четверку, посмотрел на стену... Видимость в верхней части отличная, со стороны Таджикистана, правда, подплывают облачка, но тут же и рассеиваются... Времени маловато, но должно хватить... Ну, с богом!
Решаем ехать по северной стене. Включаем биперы, ребята желают нам ни пуха и начинают потихоньку спускаться в верхний лагерь. А мы остаемся одни на этой огромной горе... Первые повороты - по пологому плечу, по линии подъёма. Снег неплохой, довольно ровный, заструги небольшие, льда практически нет. Наконец выезжаем на стену. Да, сколько ни смотрели в бинокль, прикидывая маршруты движения вниз, масштабы этих склонов себе до конца не представляли. Довольно круто, здоровые сераки…
Если снег окажется нестабильным, деваться особо некуда. Но четыре дня солнечной погоды сделали свое дело, снег держал хорошо, вероятность схода лавины была небольшая, жесткий фирн перемежается с небольшой корочкой.
Едем в таком темпе: четыре-пять поворотов, затем отдых. Более интенсивный темп Василию поддерживать трудно. Сказывается высота, да и усталость после десятичасового подъема дает о себе знать. Постепенно траверсируем направо на более ровный склон, медленно сбрасываем высоту. Такое ощущение, что спуск никогда не кончится, яркие точки палаток нижнего лагеря почти не приближаются.
А солнце уже довольно низко, скоро закат. Виды фантастические…
Приходится торопить Василия: нам надо успеть спуститься к зоне больших трещин до темноты. В этот день удача на нашей стороне, в начинающих густеть сумерках подъезжаем к первой большой трещине. Высота здесь около 4700 м. А мы здесь, оказывается, не в одиночестве: кто-то бредет вниз. А, это наш знакомый парень с Украины. Тоже планировал спуск на лыжах, в одиночку. Затея рискованная, итог – плачевный: начал спуск на высоте 6700 м, попал на лед, упал. Потерял лыжи, одну кошку, палку, разбил голову - слава богу, несильно. Ну и спускался потихоньку пешком, мы его и догнали. Ну что, давай свяжемся да потопаем... Лыжи - на рюкзак, кошки на ноги, ледоруб в руку - пошли…
Спустились мы втроем в лагерь уже к десяти вечера, спасибо ребятам - вышли нас встречать с фонариками. А то еще бы проблуждали бы в потемках среди ледниковых морен. Ну вот и финиш: горячий чай, поздравления, вопросы. И только теперь доходит: мы сделали это, прошли на лыжах 2500 м перепада по высоте!
Строго говоря, спуск с пика Ленина на лыжах или борде - не новость. Но вот спуститься с клиентом, чей лыжно-альпинистский опыт ограничивается спуском с Эльбруса по классике - думаю, это большая удача, заслуга и Василия, и всей нашей команды. Остается только сказать большое спасибо горе, которая нас пустила.
Что в твоем представлении есть гид, занимающийся фрирайдом с клиентами? Как выглядит, на твой взгляд, перечень необходимых ему качеств - и профессиональных, и чисто человеческих?
Во-первых, гид должен кататься на том же снаряде, что и клиенты, на уровне не ниже хорошего инструктора, по любому рельефу и при любом состоянии склона, уметь поправлять ошибки в технике клиента даже высокого уровня.
Во-вторых, знать регион катания назубок. Лучше всего жить в нем и зимой, и летом. Если летом не ходить по местам, где катаешься зимой, трудно правильно оценивать лавинную опасность, наличие трещин в ледниках и прочие важные вещи.
Третий момент – гид должен правильно оценивать уровень катания клиентов и предлагать интересные, но посильные им маршруты. Четвертое – необходимо обеспечить безопасность катания: иметь связь со спасателями, знать зоны их ответственности, уметь оказывать первую помощь и транспортировать пострадавшего, обеспечивать всех клиентов лавинным и страховочным снаряжением, обучить их пользоваться им.
И, наконец, гид должен уметь работать людьми, в какой-то степени быть и психологом: народ в группах разный подбирается, к каждому нужен особый подход… Попадаются такие клиенты, с которыми я покатался один раз – и все, больше не хочу. Попадаются люди с понтом. Ну, понты быстро исчезают, а если нет, то с таким человеком тоже стараюсь не кататься, опасно это в горах. Другой дело, если человек зажимается, боится или просто неадекватно себя ведет – с этим тоже надо бороться, кого- то успокоить, кому внушение сделать, а иногда просто перейти на более простые склоны и постепенно усложнять задачи.
Если по-тихому за тобой со стороны понаблюдать, ты выглядишь человеком мягким. Тихим, спокойным, немногословным. Негромкий голос, манера держаться неброская. Но ведь работа такая, что приходится в определенной ситуации вести себя жестко...
Да, бывает, приходится голос повышать… Наверное, это неправильно, но я же не робот, эмоции тоже иногда дают о себе знать.
Как в одной старой песенке пелось: "По солнечным склонам Черета/Людишки на лыжах снуют,/Выписывают пируэты/Резвятся и водочку пьют...". Вот именно. Так ведь всю жизнь было - народ уезжал в горы, чтобы оторваться от своих дел, расслабиться по полной программе и пожить в этой атмосфере фиесты. Но люди, оторвавшись, уезжали. А ты в этом состоянии фиесты живешь. Не утомляет этот праздник жизни? Понятное дело, что для туристов фиеста, для тебя - работа. Но по любому, ты ведь в эту атмосферу волей-неволей вовлечен. Не утомляет?
Да нет, я уже давно привык к такому ритму и умею жить так, как мне удобно. Праздник жизни - хорошо, когда я помогаю его создать на горе, а потом - занимаюсь своими делами. Давно понял, что если с каждым другом-приятелем, который на неделю приехал, в таком ритме жить - то хватит ровно на эту неделю. Конечно, зимой всегда дома много гостей, но стараюсь держать этот процесс в пределах разумного. Бывает, конечно, в конце сезона «инструкторский синдром»- когда уже не хочешь видеть ни снег, ни лыжи, ни людей… Но проходит быстро - дней за десять отдыха.
Ты никогда не был большим поклонником «апрес» в привычном для нас смысле слова – чтоб гульба-пальба по вечером и до рассвета, шумные компании и все такое…
Да. После работы возвращаюсь домой, там всякие домашние дела, да и выспаться надо – завтра с утра пораньше надо опять на гору.
Ты ведь и на сноуборде стоишь… Что думаешь про этот снаряд?
Да, встал на сноуборд в 1995 году, катался года три. Сейчас снаряды чередую, но на лыжах приходится больше намного времени проводить, чем на доске. Снаряд замечательный, но настоящее удовольствие я получаю на нем, когда выпадает хороший снег. В целине - да, это кайф. А в остальных случаях мне удобнее на лыжах.
Тебе случалось бывать в шкуре прорайдера, так? То есть у тебя - хочешь не хочешь - есть какие-то обязательства перед спонсором. Спонсор приехал, привез с собой фотографа, оператора и говорит: полезай-ка ты вон в тот кулуар и заделай оттуда хороший спуск, чтоб всем нам было приятно и красиво, мы таким макаром наш бренд будем продвигать. И не в том дело, что кулуар там сложный, ты по нему ездил много раз и еще легко проедешь, а просто вот сегодня ломает тебя туда тащиться и делать всем приятно и красиво. Не приходилось в твоей практике время от времени ощущать усталость что ли? От всего - от лыж, от горы, от каких-то обязательств? Ведь с возрастом такая усталость может накапливаться - есть дом, есть семья, есть масса чисто житейских проблем.
Думаю, от человека зависит. И потом, всегда можно себе нишу найти, если что-то умеешь в этом деле. Неохота с огромных скал прыгать - можно просто красивые места найти и прокатиться для фото, или куда-то в новое место залезть, или с людьми кататься и хорошее снаряжение заодно продвигать.. Да мало ли что ещё. Вот я сейчас как гид работаю со спонсорами, захочу, поеду на соревнования, захочу - нет,. И я себя так спокойнее чувствую, а захочу куда-нибудь залезть и съехать - в любом случае пойду, будут меня снимать или нет..
Фото Натальи Лапиной и Андрей Каменева
P.S.
Кирилл от нас ушел. Он ушел от нас в свои горы и остался там навсегда.
А мы будем в Его горы приезжать. И слышать его негромкий голос за нашим дружеским столом после каталки. И слышать свист снега под его кантом. И видеть его следы – на Югах и на Северах, в кулуарах и широких полях на Эльбрусе, и в Поляне, и в Домбае, и в Кировске, и вообще повсюду в мире, где есть горы, снег и нормальные правильные люди.
