Назначение Сергея Верещагина врио гендиректора ОАО «Курорты Северного Кавказа» говорит о том, что у проекта, который переживает непростые времена после отставок его прежних руководителей Ахмеда Билалова и Алексея Невского, есть серьезный шанс на второе дыхание.Проект, который подразумевает создание на Северном Кавказе цепочки современных центров активного спортивного отдыха и постепенное превращение этого проблематичного региона в некий аналог ухоженных и туристически привлекательных европейских Альп, был запущен в 2010 году.
Тогда он воспринимался как часть новой стратегии управления Северным Кавказом. Второй частью должен был стать только что созданный тогда новый Северо-Кавказский федеральный округ. СКФО должен был реструктурировать и обновить на Кавказе систему государственного управления, а проект КСК – обеспечить появление серьезных национальных и зарубежных инвесторов.
Превращение Северного Кавказа из источника постоянной «головной боли» в виде депрессивной экономики и политической нестабильности в место престижного отдыха десятков, а то и сотен тысяч туристов, изначально выглядел рискованным. Проект, сопоставимый по стоимости с Олимпийскими играми в Сочи, осуществляемый с опорой на внешних инвесторов, мог стать приемлемым для местных элит лишь в том случае, если бы они нашли в нем свой собственный коммерческий интерес. С большой вероятностью это означало бы рост коррупции – либо необходимость строить курорты за хорошо охраняемым забором.
Такой вариант, строго говоря, ничего не дал бы самому Северному Кавказу – отели и горнолыжные подъемники могли быть построены, но они не стали бы локомотивом для экономики региона и даже не расширили бы местный рынок труда, поскольку персонал для них, скорее всего, пришлось бы импортировать из других субъектов федерации.
Кроме того, цепочка новых курортов могла разрушить экономическую базу уже существующего на Северном Кавказе (за пределами региона Сочи) туристического сервиса, которым пользуются несколько десятков тысяч российских туристов в год и который сосредоточен главным образом в Приэльбрусье (Кабардино-Балкария), на Домбае (Карачаево-Черкесия) и в Адыгее. Заметно меньшую роль туризм играет в Северной Осетии и Дагестане, а Ингушетия и Чечня и вовсе делают первые нерешительные шаги в области рекреационной экономики.
Все эти риски сохраняются и сейчас. Однако фактический перезапуск КСК может означать возможность еще раз проанализировать факторы риска и переформатировать проект таким образом, чтобы их минимизировать. В частности, в будущей конфигурации туристический кластер мог бы не конкурировать с уже сложившимся в регионе туристическим бизнесом, а взаимодействовать с ним. В конце концов, санация и развитие уже сложившихся очагов туристического интереса в Приэльбрусье и на Домбае сравнительно гораздо дешевле, чем создание «с нуля» новых «центров притяжения», которым еще только предстоит найти в России и за рубежом своих потенциальных гостей.
Наконец, шанс КСК на второе дыхание позволяет избежать серьезных репутационных потерь, которые были бы неизбежны, если бы пришедшие в проект иностранные инвесторы в один прекрасный день получили уведомление о его закрытии. Кавказ пока еще остается таким регионом, где допустить провал одного большого инвестиционного проекта с международным участием означает похоронить и все те, которые могли бы возникнуть вслед за ним. Только исходя из этого проект КСК должен был быть сохранен и продолжен – если, конечно, Россия всерьез рассматривает перспективу стабилизации, интеграции и модернизации Северного Кавказа и возможность сотрудничества в этом регионе в том числе и с иностранными инвесторами.
Кроме того, каким бы спорным и рискованным ни был проект КСК, он решает две важнейшие задачи.
Во-первых, даже компьютерные презентации будущих курортов и отелей меняют имидж Кавказа в его собственных глазах и в глазах его потенциальных гостей. Новые аэропорты, дороги, отели и рестораны – это нечто совсем противоположное суровым мужчинам в камуфляже и с автоматами на блок-постах, которые пока образуют основной фон поступающих из региона новостей.
А во-вторых, проект КСК в какой-то мере уже стал «точкой сборки» для тех увы пока немногих людей в Москве и в самих горных регионах, которые пытаются искать конструктивный выход из сложившейся на Кавказе непростой ситуации.
