Леонид Мельников: «Мы создали систему сборных команд России, которая дает результат»

Спортивный директор ФГССР и главный тренер сборной страны по горнолыжному спорту Леонид Мельников рассказал о состоянии дел в российских горных лыжах, а также объяснил, почему двукратный олимпийский чемпион Херманн Майер в России ни за что бы не состоялся. 

Главный тренер в движении

— Леонид Васильевич, когда Олег Романцев был одновременно президентом и главным тренером футбольного «Спартака», то ему было проще руководить, но сложнее тренировать. Вы не разрываетесь?
— На мне сходится множество организационных вопросов, связанных со сноубордом и горными лыжами, но на мне нет нагрузки в виде каждодневного тренировочного процесса, так как у нас есть женская команда, есть мужская, и в каждой имеется профильный тренер. Я же постоянно на связи со старшим тренером женской команды, старшим мужской и главным тренером по сноуборду Денисом Тихомировым. Потом у меня есть зам, также выполняющий структурную работу, в спортивном департаменте работают начальники команд — три человека, отвечающих за горные лыжи, четыре — за сноуборд. 

Тренеры согласовывают со мной все программы, я должен понимать, что они собираются делать поминутно и посекундно в течение целого года, но я не вмешиваюсь в работу тренера во время тренировочного процесса. Я регулярно присутствую на сборах, но каждый день с командой не живу. Мне нужно быть в курсе и юношеских, и детских стартов, поэтому я главный тренер в движении.  
 
— Вы еще и селекционер, получается?
— Если сравнивать с футболом, то да. Но понятия «время» и «результат» в горных лыжах имеют чуть ли не решающее значение даже в детском спорте. В отличие от футбола. Поэтому в нашей структуре имеются детско-юношеские отделы, организующие нечто вроде мини-Кубков России по горным лыжам и сноуборду. Это и есть та система соревнований, главная цель которой — селекция. Дети, показавшие свои данные там, впоследствии «ведутся» нами во взрослом спорте. 
 
— Как же выделить талант, который не демонстрирует адекватное своим данным время из-за того, что тренер на месте ему не поставил технику, к примеру? Многим ли местным можно доверять в этом вопросе?
— Для этого мы работаем с детскими тренерами и контролируем их обучение, помогаем расти, проводим для них семинары по переподготовке. Один сбор для этой категории мы провели в России при поддержке австрийских специалистов, один — непосредственно в Австрии.

По итогам фиксируем обучение выдачей специальных российско-австрийских дипломов. Но это, конечно, шаги на пути к настоящему развитию, к тому самому доверию. Пока мы далеки от единой системы подготовки спортсменов и тех, кто должен их выращивать, и далеки, в частности, от единой модели развития технических навыков в детско-юношеских горных лыжах. 
 
— Что за мини-Кубок России?
— Турнир, который очень важен для статистики. Если ребенок соответствует перспективе, мы инициируем углубленное медицинское обследование. Если и на этом этапе все в порядке, то мальчик или девочка вместе со своим местным тренером отправляются на зарубежный тренинг, где западные демонстраторы показывают актуальные изменения и новинки в тренировочном процессе. Демонстраторы — это те люди, которые никогда в жизни не обгонят Теда Лигети, но которые стоят на лыжах ничуть не хуже него. Очень полезный народ в нашем виде спорта.

Стоим в сторонке от цивилизации   

— Несмотря на то, что любое сравнение хромает, вновь вернусь к футболу. Известный российский тренер Андрей Талалаев, следящий за тенденциями, прочитал как-то лекции коллегам «на местах», но те все равно предпочли работать по старинке. 
— Есть еще объективные обстоятельства вроде той же низкой оплаты труда, не дающей возможности с головой уходить в дело. У нас тоже имеется ряд непониманий в вопросе методики работы, так как все равно мы находимся несколько в стороне от мирового спорта. В развитии мы отстаем, несмотря на активные перемены за последние годы. 

Возьмем тот же Кубок России, который проводится на достаточно высоком уровне. Но иностранные спортсмены к нам не приезжают (в горнолыжном спорте традиционен открытый статус внутренних соревнований – прим. автора). Поэтому на чемпионат страны мы сами приглашаем горнолыжников из-за рубежа, чтобы стать ближе к цивилизации. На весеннем Кубке Европы в Сочи российская квота составляла восемь человек, всех лучших россиян мы смогли заявить. Причем соревнования эти были высокого уровня.

Конечно, Теда Лигети и Марселя Хиршера не было, но многие «технические» команды заполнили на турнире паузу в Кубке мира. В дальнейшем наша федерация планирует вновь привлекать этапы Кубка Европы в Россию, а также Восточного Кубка, где участвуют японцы, китайцы, корейцы… 
 
— За какую нишу мы бьемся?
— На сегодня мы создали систему сборных команд России, которая дает результат. У нас есть победы и подиумы в Кубке Европы, квалификация во вторую попытку на этапах Кубка мира, на детском европейском фестивале мы выступаем наравне с представителями ведущих стран.

Сборные мы структурировали и поставили под профессиональный контроль, но сборным надо «питаться» извне, а это возможно только при интеграции на сборах и соревнованиях. Чтобы из Кубка России в Кубок Европы и другие международные соревнования мы переходили не только спортсменами сборной команды, но и представителями региональных команд и клубов. 
 
— Исполнительный директор ФГССР Алексей Курашов говорил об интеграции в азиатско-тихоокеанский регион.
— Мы чувствуем там перспективу нашей силы в ближайшем времени. Если у нас 350 спортсменов, аккредитованных в «фисовской» семье (FIS, Международная федерация лыжного спорта – прим. автора), то у японцев – 1300. Но на высоком уровне мы примерно равны. Хотя корейцы нас догоняют. Пока по численности. В общем, на их азиатском кубке мы сможем бороться за лучшую квоту на Кубке мира, а также за престиж и экономику. 
 
— Методически в чем мы отстаем от передовых образцов горных лыж?
— Вид спорта очень дорогой. Горные лыжи в России вообще не производятся. Поэтому мы сильно опаздываем в этом плане. А это ведет за собой и отставание в методике обучения, постановки трасс и т. д. Летом обязательно нужно провести объем занятий на снегу.

Как вы говорите, в футболе при работе с мячом одна культура игры, а если нет, то это совсем уже иного качества футбол. Если горнолыжник летом не катался, он всю осень потратит лишь на восстановление навыков. Если в центральных федеральных округах родители детей берут бремя расходов на себя, то в традиционных наших горнолыжных регионах проблема обеспечения спортсменов на важном детском этапе развития остается. 
 
— Оттого и количество юношей невелико?
— Парадоксально, но как раз наоборот. Там ребят полно, но во взрослый спорт их переходит очень мало.  
 
— Интернатов в вашем распоряжении нет?
— У Леонида Васильевича Тягачева есть в Подмосковье, туда приглашают всех талантливых ребят от 12 до 16 лет. Возраст выбран с учетом того, что на соревнования под эгидой FIS можно заявляться с 15 лет. 
 
— Интернат развивает ребенка, или оторванность от родителей играет негативную роль?
— По этому поводу у нас много споров. Обучение без участия родителей — первый существенный минус. Второй же заключается в оголении школы, которая только начала растить спортсмена и, так как его признали лучшим, она его лишается, как лишается спортивной мотивации, основываясь лишь на содействии здоровому образу жизни.

Каждый год ведь самородки не рождаются. В интернате Тягачева проблему решили таким образом: откуда больше всего детей собралось, тренер из той местности командируется в Подмосковье. Но все это не идеально и не окупаемо экономически. Одно дело интернат при футбольной «Барселоне», и другое — в российских горных лыжах.  

 Офис в Юте и Perestroika

— В Австрии как с этим разбираются?
— Все за деньги. У них есть интернаты и Hauptschule. Все таланты там, в выходные они дома, так как это Австрия, где не нужно ехать из Красноярска в Мурманскую область, или из Кемерово на Камчатку. Потом, в одном австрийском Штайнмарке «фисовских» соревнований проходит больше, чем во всей России. Каждая деревня устраивает официальные заезды чуть ли не раз в две недели. В такой атмосфере к 15 годам становится понятно, кто на что способен.

В дальнейшем талантам оплачивают 50 процентов трат на обучение и экипировку. В Швейцарии, например, это тоже спорт не без расходов. Даже если молодой спортсмен попадет в сборную страны на Кубок Европы, то его родители должны сначала внести 8 тысяч швейцарских франков, которые идут на зарплату тренеров и организационные вопросы. 
 
— Государство не вмешивается?   
— Разные системы есть. Горные лыжи во Франции — это государственный вид спорта. Под это сформирован и закон о горах, система содержания инструкторов и тренеров. В США государство вообще не участвует в этом процессе. Там офис в Парк-Сити, штат Юта, потому как 50-60 процентов содержания американской Ассоциации горнолыжного спорта и сноуборда лежит на плечах налогоплательщиков, которые являются членами горнолыжных клубов.     
 
— В этих странах имеются и традиции, дающие больше шансов на окупаемость вида спорта.
— Верно. В советское время была хорошая система подготовки, было все расписано, оттого и работало. На Кубке СССР выступало по двести человек, лидеров этих соревнований  можно было спокойно ставить на нынешний Кубок Европы.

Сейчас, в отсутствие такой собранности, мы как федерация вынуждены и организационно, и политически влиять на то, чтобы как-то быть представленными в качественных турнирах, иначе все вновь встанет, как во времена перестройки, когда соревнования были просто-напросто потеряны. 
 
— Но в советское время мы тоже не были победителями в горных лыжах.
— Почему? Мы не были в лидерах, но результат давали целые поколения. Понимаете, сейчас, чтобы спортсмена довести до серьезного времени на Кубке мира, нужно его готовить минимум восемь лет. Статистика. Спросите у любого западного специалиста. Если мы говорим о победе на Кубке мира, допустим, в скоростном спуске, то средний возраст таких людей — 33 года. 
 
— Возраст Христа.
— Причем с каждым годом попадание в категорию лучших усложняется для всех. Приток спортсменов из Кубка Европы в Кубок мира редеет, так как трассы становятся все более скоростными, прыжки более дальними, борьба более жесткой.

Телевидение хочет зрелищ и требует этих новшеств. 160 километров в час максимальная  скорость движения спусковиков. 4 километра — длина трассы скоростного спуска, с каскадом прыжков, достигающих 70 метров по протяженности. Физически выдержать, проходя склон в режиме хорошего спорткара, только на своих ногах, очень трудно. Молодежи проблематично быстро к этому адаптироваться.             

Проспект энтузиастов

— В Союзе традиционно поддерживались командные вилы спорта, индивидуальные часто держались на энтузиазме людей, бывших в опале и сидевших в сталинских лагерях. Что за традиции у советских горных лыж?
— Вся история спорта построена на энтузиазме и сопутствующих жизненных драмах, горнолыжный — не исключение. Город Кировск, город Междуреченск, Камчатка… Все культовые советские места горнолыжного спорта — это своего рода огромный проспект энтузиастов. Возьмите любой регион и поймете, что все зарождалось на личностях. 

  — В российское время энтузиастов сменили губернаторы, которые сегодня катаются на лыжах, а завтра играют в шашки. 
— Появилась новая мода. Хорошо, что многие стали выстраивать горнолыжные комплексы. Магнитогорский металлургический комбинат создал два хороших курорта — Абзаково и озеро Банное. Комбинат «Апатит» в Мурманской области соорудил свой. И так далее.
 
— А что находится в распоряжении сборной России?
— Спасибо горнолыжному курорту «Роза Хутор», который идет навстречу и принимает нас у себя. Но в Сочи достаточно короткая зима, в ноябре там не покатаешься. В Парк-Сити площадь базы американских национальных команд составляет 9 тысяч квадратных метров со спортзалами и бассейнами, где в одном месте собрана и молодежь, и лучшие из лучших.
 
— Сборную в оперативном режиме тренируют иностранцы. Насколько временен этот факт? 
— Нынешние иностранные специалисты понимают наше желание, чтобы на их места пришли отечественные ребята, но пока мы испытываем нехватку кадров. Что хорошо в футболе? Там есть лицензирование тренеров, я шляпу снимаю перед тем, кто сумел внедрить эту систему в нашей стране, при том что законодательно она не закреплена.
 
— Правда, в футболе при наличии системы лицензирования не наблюдается притока качественных российских тренеров. 
— Не думаю, что процессы в видах спорта в нашей стране разнятся сильно, но лицензирование ситуацию в горнолыжном спорте улучшило бы. Может, на базе какого-то института открыть отдел по переподготовке тренеров. Чтобы специалиста обучали не оказанию первой помощи, а реальным новым методикам, после чего они бы получали дипломы государственного образца. Тогда у нас не будет перекосов в детско-юношеском спорте.

Сегодня нам, бывает, говорят: вы взяли спортсмена и за два года у него нет результата. Подождите, есть спортсмен, а есть подающий надежды талант. Это две разные категории. Первая подразумевает наличие технических навыков, второе — частенько голые данные. И вот на дообучение тратится много времени, поэтому с детских тренеров многое начинается, но на них многое и заканчивается. 
 
— Что имеем на данный момент?
— Штучный товар. Есть (Александр) Глебов, (Александр) Хорошилов, (Сергей) Майтаков, подрос (Павел) Трихичев, прогрессируют (Степан) Зуев и (Александр) Андриенко. В женской команде  прогресс наблюдается у (Дарьи) Астапенко, (Анастасии) Романовой, (Елены) Простевой и (Александры) Прокопьевой.

 Скольжение как видение поля в футболе

— Херманн Майер пробьется, наверное, и из Тайваня, но насколько в работе федерации сделан упор на повышение мастерства людей с рядовым талантом, если можно так выразиться? На тех, кто не выиграет, но принесет очки.
— А Майер, кстати, как раз типичный выходец той системы, о которой вы говорите. Только система эта австрийская. Он стал показывать настоящее мастерство топ-уровня лишь в 26 лет. Лишь в этом возрасте он стал всех обыгрывать. И менталитет австрийцев в том, чтобы ждать. Они пестуют, а не выжимают человека как тряпку.

В России, будь даже такая отлаженная система, никто бы не дождался Херманна Майера. Олег Иванович Романцев ведь вспоминал слова Константина Бескова о том, что "в футбол пришли дилетанты". Это они еще мягко выразились по поводу спортивного менеджмента. Люди этого класса хотят все сегодня и сиюминутно.

Мне говорят: «Хорошилову 28 лет, его надо выгнать». Майера, если следовать этой логике, надо было выгонять еще раньше. Саня Хорошилов движется step by step, у него уже стабилизировавшийся уровень, не позволяющий ему опускаться ниже двадцатки в своей классификации. Год назад он балансировал на грани тридцатки, три года назад в тридцатку он попадал один раз за сезон…    
 
— Насколько важен интеллект в горных лыжах? 
— Горнолыжный спорт — высокоинтеллектуальный вид, основанный на физических кондициях и скольжении. Скольжение — это чувство лыж. Потом концентрация тоже подчинена интеллекту, так как трассу порой приходится проходить при плохой видимости и ее нужно запоминать.

Поэтому на всех тех, за кем мы следим, у нас имеется и психологический портрет. Кто-то способен, как вы говорите, приносить очки, необходимые команде, но подлинные бойцы могут настраиваться на максимум, и это тоже вопрос интеллекта спортсмена. Умение выдерживать технику на фоне усталости — это тоже мозги и лишь затем грамотная подготовка.

Лигети — выдающийся мастер, Майер — тоже. Но если Лигети, идя по трассе, может сдать физически, но на его технике это никак не отразится, то Майер, наоборот, был силовым спортсменом, который по мере ухода пиковой формы сдавал и сам. 
 
— С кем из нашей команды можно поговорить на всесторонние темы?
— С Хорошиловым, с Алеком Глебовым, с Пашкой Трихичевым и Саней Андриенко, который в силу воспитания еще и скромный, со Степой Зуевым. Спортсменов в индивидуальных видах спорта немного проще оградить от зашоренности мышления, в отличие от их коллег в командных видах. Те живут командными интересами, они подчинены коллективу.

Даже когда ребята друг за друга переживают и болеют, я им все время говорю: уважайте партнера, но любить его и дружить с ним необязательно. Сильная команда в горных лыжах — это не всегда семья. Сегодня первый в слаломе Хорошилов, за ним Майтаков, потом Трихичев. Пройдет год или два, и все поменяется, и в этом командная жизнь, в переменах, а не в насильственной семейности. 
 
— Ну и как, у вас получается такой расклад?
— Русскую душу сложно изменить, а после распада советской системы у нас еще не сложилось новой психологии профессионала, в чем преуспели наши конкуренты. 
 
— Если все упростить, сколько лет нам нужно, чтобы дотянуться до передового уровня? 
— Смотря до какого уровня. В слаломе тот же Хорошилов входит в элиту Кубка мира, в слаломе-гиганте Кубка Европы мы — в числе стабильных лидеров.

— А чтобы наши, скажем, девушки на равных боролись с Тиной Мазе и Марией Хефль-Риш?
— Думаю, это поколение девчонок не застанет тех времен. Тина тоже единственная звезда в Словении на протяжении последних лет десяти, несмотря на то, что в этой стране 57 профессиональных горнолыжных клубов. При том Мазе демонстрировала стабильность только в прошедшем сезоне. Правда, в командном плане мы наших девушек стабилизируем через пару лет. Парни через два-три года будут такой командой, которая будет стабильна в мировых горных лыжах.
 
— Может, прибегнуть к натурализации по типу гражданина Словении Александра Глебова?
— Алека мы натурализовали не просто как хорошего спортсмена — у него русские корни, он сам очень сильно этого захотел, и мы с радостью пошли ему навстречу. Но в горных лыжах очень тяжело прибегать к помощи готовых иностранцев с прицелом на перспективу.

Объясню. Когда ты зовешь легионера, ты обязан предоставить аргументы в пользу стабильных побед, но применительно к скоростным дисциплинам этого предположить невозможно. Например, в последнем сезоне реально стабильным был лишь норвежец Аксель Лунд Свиндаль. Помимо этого, велика роль травматизма. Технические виды стали лотереей. В слаломе все идут на полную катушку с множеством сходов с трассы, так как не хватает моторики действий даже опытным спортсменам.

Например, предположим, пригласили бы мы в Россию американца Боде Миллера, одного из мировых горнолыжных лидеров. Но какой смысл? Миллер только в позапрошлом году перенес две операции на колене, причем он даже не падал, а случился рецидив после прыжка с приземлением на одну ногу. Так что натурализация иностранных спортсменов — дело неоднозначное…

Автор: Анатолий Самохвалов / Р-Спорт