"Мы должны набирать форму от старта к старту". Михаил Иванов о перспективах российской команды и о своих собственных

Сегодня в шведском местечке Галливаре, куда из-за отсутствия снега в Эстерсунде был перенесен этап Кубка мира, открывающий сезон лыжных гонок, в составе российской сборной на дистанции 15 км классическим стилем стартует и олимпийский чемпион 2002 года в марафоне 27-летний Михаил Иванов. После взлета на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити на протяжении двух сезонов лидера россиян преследовали неудачи. В этом году, как как заявил МИХАИЛ ИВАНОВ в интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ, он намерен снова начать побеждать.

– После победы на Олимпиаде вы расстались с тренером Александром Грушиным и перешли в молодую команду нынешнего старшего тренера мужской сборной России Юрия Бородавко. Какими вам видятся ее перспективы и ваши собственные?

– Нынешняя сборная – полная противоположность той, какая была у Грушина. С другими тренировочными и бытовыми отношениями. Не хочу сказать, что какая-то из двух команд хуже или лучше. Нынешний состав намного моложе, и это раскрепощенная, веселая команда. У Грушина жизнь строилась по схеме "спорт-отдых". Хотя тренировочные нагрузки в команде Бородавко не меньшие, чем у Грушина. Просто работа строится иначе. Грушин делал упор на лыжероллерную подготовку в соотношении с кроссовой два к одному. Бородавко – пополам. Помню, как от одного только сознания, что тебе предстоит бегать на роллерах два с половиной часа, становилось дурно. Теперь тренировки более разнообразные, хотя по времени длятся не меньше, и чисто психологически тренировка тебя не убивает, а раз так, то и физически ты ее выполнишь хорошо.

– Слышала разные мнения по поводу целесообразности проведения отбора к чемпионату мира всего за десять дней до его начала на высоте 2000 метров в Цахкадзоре...

– Я против высоты, которая на меня всегда влияет пагубно. Особенно если там проводятся соревнования. По условиям отбора те, кто займет первые места в Цахкадзоре 2-6 февраля, в Германию на чемпионат мира поедут автоматически. Значит, люди побегут с полной отдачей. А вот как среагируют их организмы на высоту и хватит ли времени на восстановление перед чемпионатом, неизвестно. Если проводить на высоте тренировочный сбор, это одно, а отбор на чемпионат мира – другое. В данном случае это эксперимент, раз мы раньше никогда этого не делали. Наше руководство утверждает, что таким образом мы обкатаем модель подготовки к Олимпиаде в Турине. Вот только зачем мы тогда поедем на чемпионат мира, если неизвестно, какую шутку сыграет с нами высота? Все наши ребята, мягко говоря, удивлены, зачем отбор понадобилось проводить именно там, если существует риск, так сказать, положить людей. Отбор надо было бы проводить где-нибудь на равнине в России.

– Вы полностью восстановились после Олимпиады?

– Возвратившись из США, я почувствовал, как в организме что-то надломилось, и очень трудно было выполнять тренировочную и гоночную работу. Сейчас постепенно восстанавливаюсь. В прошлом сезоне у меня уже было несколько гонок, положительных не в плане занятого места, а в плане удовлетворения от дистанции. На этот год планирую уже, конечно, что-то завоевать. Приоритеты пока прежние – длинные классические дистанции. Хотя понимаю, что надо бы переориентироваться на более короткие. Потому что спринтерских дистанций в программе основных международных соревнований уже порядка 40%, а длинных гонок на 30 и 50 км – всего две или три.

– Марафонцу переквалифицироваться в спринтера реально? Ведь в легкой атлетике или велоспорте спринтером надо родиться.

– Лыжный спринт совсем не похож на легкоатлетический. Не факт, что один и тот же легкоатлет, поставь его на стометровку трижды подряд, выиграет все три забега. Возьмем нашу спринтерскую эстафету: три минуты отдохнул, опять бежишь, и так шесть раз. При таком режиме на первый план выходят не врожденные спринтерские качества, а совсем иные, в том числе и выносливость. Кому-то ведь эта короткая пауза и мешает. На этом моменте можно сыграть. Словом, переквалифицироваться реально. Ведь и для меня, пока не попал в русло, 30 и 50 км были ненормальные дистанции. Поэтому, убежден, спринтерские качества тоже могу в себе развить. Когда я тренировался у Грушина, то, прежде чем начать полноценно работать на длинной дистанции, мне требовалось 10-15 км разбега, а сейчас уже достаточно 6-7. Так что если начну целенаправленно работать над спринтом, то, уверен, и результаты появятся. Среди лыжников нет ярко выраженных спринтеров. Только, пожалуй, одни норвежцы готовят группу чистых спринтеров, бегающих исключительно на 1200 метров. Но ведь у нас сейчас полно и просто коротких дистанций – на 10, 15 км, дуатлон, где лыжники обязаны показывать спринтерские качества. Реалии сегодняшнего дня требуют универсализма.

– Вы начали действовать в новом направлении?

– Технику спринта осваиваю уже сейчас. Главное, что понимаю, что надо делать конкретно.

– Сколько вам понадобится времени, чтобы понять, способны ли вы снова побеждать?

– А этого никак не поймешь. Наверняка норвежцы опять начнут нервировать всех уже на первых этапах Кубка мира. Они всегда хорошо подходят к первым стартам. У русских, как правило, лучше дела идут во второй половине. Ведь вся наша тренировочная программа строится под чемпионат мира.

– А почему норвежцы работают по-другому?

– Видать, у них какие-то иные, чем у нас, задачи и, конечно, другая методика подготовки. Они каким-то неведомым образом постоянно держат своих спортсменов в форме. Бьорн Дэли мог бегать практически весь сезон без перерывов и если занимал третье место, значит, был не в форме. Впрочем, какой-то спад и у них наверняка будет. Все зависит от каждого конкретного организма: выдержишь ты или не выдержишь. Если раньше Грушин подводил нас непосредственно к конкретному старту, то Бородавко строит программу иначе: продвигаясь от старта к старту, мы должны форму набирать постепенно.