Мюнхенский Сочи

Баварские фермеры отказались уступать землю под олимпийские объекты

В декабре 59 фермеров из баварского Гармиш-Партенкирхена направили в канцелярию премьер-министра Баварии ультиматум, в котором потребовали до 22 декабря отозвать заявку на проведение зимних Олимпийских игр-2018, отметив, что категорически отказываются предоставлять свои земли под олимпийские объекты. Власти ультиматум проигнорировали. Теперь фермеры готовятся обратиться напрямую в МОК и уведомить его представителей, что те не могут при планировании и проведении игр рассчитывать на их земельные участки. Как это отразится на шансах немецкой заявки и чем закончится конфликт, сказать пока не может никто.

Сразу возникает вопрос: зачем было доводить дело до ультиматума, разве нельзя было договориться полюбовно? Как часто бывает в таких случаях,  договориться, конечно, можно было, но не получилось. В немецкой заявке предусмотрено, что Олимпийские игры будут проводиться в трех баварских регионах. В Мюнхене должны пройти состязания на льду, а соревнования по бобслею, скелетону и санному спуску планируется провести на трассе Кенигзее (Koenigssee) в Берхтесгардене. Наконец, в Гармиш-Партенкирхене  намечены состязания по горным, беговым лыжам и сноуборду. Но если в Мюнхене и Берхтесгардене все сложилось гладко, то в Гармиш-Партенкирхене инициатива властей натолкнулась на противодействие местных жителей.

Проведение олимпийских соревнований предусматривает переоборудование и модернизацию существующих спусков и лыжных трасс, возведение трибун для зрителей, создание объектов инфраструктуры, новых подъездных дорог к спортивным объектам, стоянок и прочего. При этом частично будут затронуты некоторые земельные участки, находящихся в частной собственности местных жителей. Сразу нужно оговориться, что от фермеров не требуют продавать землю - только уступить во временное пользование за соответствующую плату. При этом баварские власти обещают вернуть участки в изначальном состоянии, но землевладельцы им не верят.

Так, пожилой фермер Алоис Реттингер (Alois Rettinger), семья которого на протяжении двух веков владеет участком площадью в 1 га, заявил в интервью газете Tagesspiegel, что для восстановления его лугов потребуются годы. Кроме того, многие фермеры и землевладельцы Гармиш-Партенкирхена элементарно не хотят приносить свой устоявшийся размеренный жизненный уклад в жертву Олимпийским играм и сотням тысяч болельщиков и туристов. Землевладельцев вдохновляет пример соседнего Обераммергау (Oberammergau), жители которого объединились против предстоящей Олимпиады и добились того, чтобы трасса по биатлону и беговым лыжам была перенесена севернее в Ольштадт (Ohlstadt).

Однако одно дело - трасса по биатлону,  другое - горнолыжный спуск. Участки некоторых фермеров из Гармиш-Партенкирхена располагаются в непосредственной близости от финиша знаменитого горнолыжного спуска "Кандагар". Другие участки находятся рядом с лыжным стадионом в Гудиберге (Gudiberg), где планируется обустроить халф-пайп для соревнований по сноуборду. И, хотя баварские власти во всеуслышание заявляют, что смогут обойтись и без этих участков, что есть альтернативные варианты, многими это воспринимается не иначе, как блеф, к которому в правительстве прибегают с единственной целью - показать МОК, что все эти неурядицы никак не отразятся на заявке Баварии и ее способности принять у себя Белую олимпиаду. К слову, альтернативных вариантов пока еще никто не видел. 

Фото (c)AFP

Действия баварских властей заслуживают отдельного упоминания. Еще летом 2010 года, когда противодействие некоторых фермеров проведению игр стало очевидным, в Гармиш-Партенкирхен направился глава канцелярии премьер-министра Баварии Хорста Зеехофера Зигфрид Шнайдер (Siegfried Schneider). Шнайдер беседовал с местными жителями, демонстративно жал им руки, позировал перед телекамерами, улыбался и, казалось, достиг компромисса. Однако, как выяснилось позднее, руки он пожимал совсем не тем людям. С собственниками упомянутых земельных участков начальник канцелярии баварского премьера не встречался, а вместо этого вел переговоры с главами местного самоуправления, вероятно, в надежде, что те окажут на фермеров необходимое воздействие.

В итоге (сознательно или нет, неизвестно) была создана видимость диалога, но без реального диалога. Не удивительно, что у фермеров создалось впечатление, что ими пренебрегают. После этого все недовольные землевладельцы объединились в группу из 59 человек и уполномочили мюнхенского адвоката Людвига Зайтца (Ludwig Seitz), специализирующегося на земельном праве, представлять их интересы перед властями Баварии. Зайтц немедленно направил властям запрос с требованием предоставить план проведения Олимпийских игр и не получил никакого ответа. Был отправлен второй запрос, и вновь ничего. Лишь в конце ноября по факсу пришел листок с каким-то каракулями и невнятными рисунками, разобрать которые не представлялось возможным.

А сроки тем временем поджимали: официальная заявка в МОК, так называемая Big Book, должна быть подана через два месяца, 11 января 2011 года. Наконец по почте пришли подробные планы Олимпиады, и только тогда землевладельцы смогли узнать, что и где планируется строить. Вместе с документами пришли экземпляры договоров на аренду земли, которые фермерам предлагалось подписать. Власти, таким образом, еще раз показали, что не намерены терять время на пустые дискуссии. Но поговорить все же пришлось. Встреча состоялась 26 ноября и прошла крайне напряженно. Шнайдер заявил, что ожидал от встречи с фермерами совсем иного. Тем не менее, он успокоил землевладельцев, пообещав, что насильственного отчуждения земли не будет, и вернулся в Мюнхен.

Хорст Зеехофер. Фото (c)AFP

После этого наступило затишье, как будто в правительстве вообще забыли о существовании спорных земельных участков. Фермеры забеспокоились, что их требования просто проигнорируют, и тогда-то родилась идея ультиматума, который адвокат Людвиг Зайтц 14 декабря от имени землевладельцев направил в канцелярию премьер-министра. Они потребовали, чтобы до 22 декабря Бавария официально отказалась от заявки на проведение зимней Олимпиады, в противном случае пригрозив обратиться напрямую в МОК. Тут уже премьер Баварии Хорст Зеехофер набрал воздуха в легкие и громогласно заявил, что не потерпит никаких ультиматумов и что заявка, как и планировалось, будет подана 11 января.

Премьера понять можно: маховик уже раскручен. Баварский ландтаг одобрил законопроект о финансировании Олимпийских игр, который среди прочего предусматривает выделение 160 миллионов евро на олимпийское строительство. О своей поддержке идеи проведения Белой олимпиады в Баварии уже заявили канцлер Ангела Меркель и федеральный президентКристиан Вульф. Хорст Зеехофер, конечно, может пойти напролом, что неизбежно поставит вопрос об отчуждении земли у фермеров. И хотя законы Баварии позволяют проводить отчуждение в ряде случаев, это может иметь весьма негативные последствия для имиджа Олимпиады: то же самое произошло при подготовке нацистами зимних Олимпийских игр 1940 года в Мюнхене, которые, по понятным причинам, так и не состоялись. Тогда многих жителей Гармиш-Партенкирхена лишили земли и переселили, ни о чем не спрашивая. Память об этом жива до сих пор.

Однако конфликт вокруг Олимпиады может негативно сказаться и на внутриполитической ситуации в Германии. Происходящее в Гармиш-Партенкирхене очень похоже на противостояние между властями и гражданами вокруг строительства современного подземного вокзала в Штутгарте, которое в итоге вылилось в жестокие столкновения с полицией и политический кризис, поставивший под вопрос будущее правящих в Баден-Вюртемберге консерваторов из ХДС. Хорст Зеехофер действует так, как будто не знает о том, что после конфликта в Штутгарте словом года в Германии стало "Wutbuerger" - "разгневанный гражданин", а само название нового вокзала "Штутгарт-21" оказалось на втором месте в списке наиболее значимых слов 2010 года.

С другой стороны, около 30 процентов жителей Гармиш-Партенкирхена хотят проведения Олимпиады, еще столько же готовы согласиться на это, но с рядом оговорок. Иными словами, однозначное решение либо в пользу властей Баварии, либо в пользу фермеров было бы неправильным. Нужен компромисс, но для его достижения уже практически не осталось времени.