Предыдущие главы:
Голубые города. Часть первая.
За андским бугром. Часть следующая.
Пустыня Атакама. Часть предпоследняя.
Морские ворота Чили несколько отличаются в лучшую сторону от Пуэрто-Монтта. Улицы пошире, поэтому уличная торговля перекрывает их не на все 100%; местами её даже пытаются загнать в торговые центры наподобие лужковских. Движение менее хаотичное. Но в целом, конечно, всё равно помойка; притом, исходя из рельефа местности - помойка вертикальная. Сказать, что эта окружающая среда идеальна для обитания и размножения граффитчиков - всё равно, что не сказать ничего.
Узкие улочки, идущие вверх и вниз.
Проходные дворы-лестницы.
Кладбище, как же без него. Если люди родятся, они же и помирать должны. Непременно должны!
Один из городских видов транспорта - фуникулёры. Правда, половина из них перманентно стоит на ремонте.
Турникет подъёмника La Peral. 1902 г.
Подъёмник La Peral. Деталь.
Массивные испано-германские архитектурные формы начала прошлого века - и прилепленные друг к другу 2-3-этажные домишки того же времени. Раскрашенные во все цвета радуги, дабы скрасить их убожество. Пропахшие мочой и покрытые граффити с головы до пят, как испитая бомжиха - наколками.
Столь же убогие многоэтажки хрущобного типа..
Скромность достатка местные жители компенсируют выдумкой и фантазией.
Не успеют строители оштукатурить и покрасить новый или отремонтированный дом, как он тут же покрывается коростой рисунков.
Капитальные наборные двери, мраморные ступени, кованые решётки, резные балконы - и стены, обитые гофрированным железом.
Темы для настенной росписи самые разнообразные; я отобрал лишь небольшую часть, в которой просматривался некоторый осмысленный сюжет.
Тема сисег раскрыта полностью.
Столь же обширно представлена тема кисок.
Некоторые рисунки сделаны с фотографической плавностью цветов.
Вечером на бульваре выступают уличные акробаты...
...и они же прижизненно запечатлены неизвестными художниками. Да, художник - он так видит!
Говорят, у каждого граффитчика есть свой аватар, или вольт, или как ещё они его называют - отражение своего эго. Вот это, наверное, автопортрет того укурка, который справлял свою художественную надобность на эту стену.
В противоположность Вальпараисо, Винья-дель-Мар, совершенно неожиданно - чистый и просторный курортный город. Широкие прямые улицы. Свежий морской ветер уносит все миазмы человеческой жизнедеятельности вглубь континента. Пляжи, как и в Альгарробо, набиты народом, но море всё равно бурное и, сцуко, холодное.
Над морем реют, борясь с голодом, поносом и встречным ветром, те же пеликаны.
На остатках старого пирса - лежбище скотиков.
У причала, между серо-диких военных кораблей, стоит парусник. Ему скоро тоже бороться с ветрами. И почти наверняка - встречными. Романтика...
Однако ж, ну её в задницу, эту романтику. Нам - в Москву.
Из каких-то дальних углов организма немедленно вылезает перманентная московская простуда. Борт под жопу подают новый, с очередной приблудой от креативных дизайнеров: освещением, переливающимся всеми цветами педерастического флага. Едва глаза успеют приспособиться к исподне-розовому свету, как он меняется на постельно-голубой. Так и летим весь вечер с этой цветомузыкой. Не самолёт, а какая-то дискотека с обдолбанными недорослями.
В поле зрения на десятке хороших экранов мельтешат фильмы - один тупее другого; слезливое бабское мыло у соседки слева будет среди них, пожалуй, наиболее содержательным. Это какими же надо быть недоумками, чтобы такое хавать? Да, пора, пора возвращаться в мир реальныхдебилов людей.
Смачный храп соседа сзади - не хватает ему ещё бы и пёрнуть столь же жизнеутвеждающе. Беспрерывный и безнадёжный, как осенний дождь, крик какого-то очередного дитяти спереди. Батареек у этого орательного гаджета хватает ровно на все 14 часов непрерывной работы, и он тихо отключается в тот самый момент, когда шасси касается полосы.
Организм, подвешенный на туго затянутый пояс, чтобы не стекал на пол, начинает методично давить сам себя. Голова, набитая сырыми опилками, мотается из стороны в сторону, отрывая шею. Нет, не умею я спать в ночных самолётах. Всю жизнь уже прожил - и так и не научился. Ну, тупой, в натуре тупой.
Из каких-то дальних углов организма немедленно вылезает перманентная московская простуда. Борт под жопу подают новый, с очередной приблудой от креативных дизайнеров: освещением, переливающимся всеми цветами педерастического флага. Едва глаза успеют приспособиться к исподне-розовому свету, как он меняется на постельно-голубой. Так и летим весь вечер с этой цветомузыкой. Не самолёт, а какая-то дискотека с обдолбанными недорослями.
В поле зрения на десятке хороших экранов мельтешат фильмы - один тупее другого; слезливое бабское мыло у соседки слева будет среди них, пожалуй, наиболее содержательным. Это какими же надо быть недоумками, чтобы такое хавать? Да, пора, пора возвращаться в мир реальных
Смачный храп соседа сзади - не хватает ему ещё бы и пёрнуть столь же жизнеутвеждающе. Беспрерывный и безнадёжный, как осенний дождь, крик какого-то очередного дитяти спереди. Батареек у этого орательного гаджета хватает ровно на все 14 часов непрерывной работы, и он тихо отключается в тот самый момент, когда шасси касается полосы.
Организм, подвешенный на туго затянутый пояс, чтобы не стекал на пол, начинает методично давить сам себя. Голова, набитая сырыми опилками, мотается из стороны в сторону, отрывая шею. Нет, не умею я спать в ночных самолётах. Всю жизнь уже прожил - и так и не научился. Ну, тупой, в натуре тупой.
хотя осилил все части автора, кое где даже плюсанул.