Неблагодарный труд

Совпадения имен,
географических названий,
описаний внешности героев
прошу считать случайным.
Все это я из пальца высосал.

«Мужик! Мууужиик!» - кричит кто-то, и кажется, это мне. Оборачиваюсь. Дед в вязанной шапке, болоньевой куртке и «трениках с начесом», поднимается на бугеле и широко открывающийся рот его направлен в мою сторону. Ну точно мне, я один с этой стороны, хотя, может, это он с космосом разговаривает. Я уже минуты три ползу вверх. Язык на плече. Капельки пота струятся из под шлема.. Останавливаюсь, пытаюсь сквозь свое тяжелое дыхание уловить смысл его речи. «Подъем 12 рублей! 12!!» - захлебывается дед. Под шлемом у меня проносится мысль: «И чего я тут потею, когда за 300 рубликов можно спокойно покататься… нет! Соберись, тряпка! Я тут ногами заниматься приехал, а не ушами свистеть и задницу морозить..» В ответ машу деду рукой: «У меня зарядка такая!». Дедок вытягивает лицо и молча возносится на вершину. Я тем временем продолжаю свой путь с удвоенной силой, мысленно злясь и оправдываясь за свое странное поведение: «И приезжаю я раньше, чем начинают работать подъемники! И куртка от бугеля утром пачкается! И останавливается он иногда! И не полезно это для мужиков – холодную трубу к … прижимать!.. Эх! 12 рублей!... Вспомнилось, как последний раз покупал подъемы по 40 рублей… Какая мерзость!»

При виде снега меня прет. И при виде лыж тоже прет. Но выбраться покататься сложно. В выходные надо в семье быть, а в будни на работе. Один раз в «Трубу» с утра выбирался. Но что это за утро, если труба эта только в 10 открывается. Час катания, из которого 55 минут на подъемнике висишь-мерзнешь, потом еще час переодевания с принятием душа, два часа по пробкам – к обеду на работу, так жить можно только на пенсии. Вечерами раньше в Волен ездил, но это надо улизнуть из конторы не позже 5, а дома будешь, дай бог, во втором часу ночи. Как раз под виртуальную-психологическую сковородку-скалку головой успеешь. А ведь прет! От «Канта» мне до работы утром полчаса ехать. И подъемники с 9 работают. То есть в 11 я уже могу быть на своих галерах.

Бешенной собаке, вроде меня, дорога из Тушино на Нагорную, которая утром может спокойно растянуться на два часа с гаком, не крюк. То есть, жить так, собакам бешенным-говорящим вполне можно, не особо напрягая нервы домочадцам и рабовладельцам. А какое счастье испытываешь, находясь на склоне один... Человек, высадившийся на Луну, нервно курит!

Утро в Канте для меня как продолжение сна. Свободная парковка и отсутствие очередей радуют мой еще не очень проснувшийся глаз. Желтый снег вперемежку с земляными камнями, панельные грязно-серые дома вокруг, речушка с лениво текущей коричневой маслянистой массой, ржавая, зыбящая от малейшего прикосновения, конструкция лестницы, сваренная «ДжаншутСтроем» из металлолома, словно проволочная модель лабиринта Минотавра, затейливо тянется к самому верху. Огромное чувство юмора заставило кого-то назвать это место Московскими Альпами. Но я здесь не на фотосессии, и писать очерки а-ля Пришвин-Мамин-Сибиряк о какой-то дикой канарейке, истошно орущей из кустов под опорой подъемника, я не буду. Да простит меня этот сладкоголосый пернатый друг. Я обычно бросаю взгляд на открывающуюся с верхней точки панораму города, ищу ориентиры, указывающие примерное местоположение моей работы, недолго собираюсь с мыслями, вспоминая, куда переносить массу своего тельца в разных стадиях дуги, и бросаюсь вниз.

Подъемники работают с 9, но последнее время стараюсь ими не пользоваться. Главное, конечно, это мое скупердяйство. Это в тех, настоящих Альпах, будем тратиться на быстрый подъем к длинным и крутым спускам. Здесь для меня гораздо полезнее просто попотеть, загрузить ноги, поэтому вверх хожу пешком. При всей миниатюрности склона подъем ногами дает массу ярких эмоций. Как поднимающемуся, так и случайным свидетелям этого действа.

Последние полтора десятка шагов почти бегу. Наверху тяжело облокачиваюсь на палки, словно на костыли. Дышу, плюю... Поднимаю лицо свое красное и вижу того-самого деда. Ждал меня. «Мужик! Подъем 12 рублей!» - говорит он мне с энтузиазмом уличного коммивояжера. «Мне не нужно. У меня зарядка такая. Три-четыре!» - улыбаюсь в ответ натужно, но искренне. Но дед уже как тетерев на току, ничего не слышит, ему нужно излить свою песню в мои благодарные уши. «Подойдешь в кассу, скажешь, что студент… нет, сначала иди в переход метро, купи корочку студенческого билета и будешь за 12 рублей подниматься!» - дедок явно хочет открыть мне глаза на жизнь полную халявы. «Да я ноги качаю, мне на работу через пол часа. Если буду просто кататься, за это время я даже не вспотею.» Дед опять вытягивает лицо. Я пристегиваю лыжи и прыгаю вниз, пока у деда в башке идет перезагрузка.

В конце склона делаю дугу, чтобы оказаться повыше. Смотрю на свои следы, все, вроде, ровно, без срывов. Я доволен собой. Щурюсь и улыбаюсь как дурак. А где же дед? Не видно. Должно быть, ушел на другой склон. Лыжи в руки, три-четыре... через 100 шагов промежуточная остановка. Опять дедушка, обгоняя меня на подъеме, рискуя улететь в кусты к пернатому другу, поворачивает свой широко открывающийся рот в мою сторону: «Все это фигня! Ноги тут не нужны! Никакой пользы от этого твоего качания…» - дальше не слышно, что он говорит – я приостановился, а подъемник унес деда выше. Но, по кивающей его голове понятно, что он продолжает свое вещание… Не смотрю на верх, по своим следам я уже различаю, сколько еще нужно топать. И чувствую на себе взгляд деда, ждущего меня для продолжения своей проповеди. Вот он! Глазами сверкает, легкие полностью наполнены воздухом «московских Альп» для выдоха пламенной речи. «Сила ног тут не при чем! Пользы никакой! От того, что ты поднимешься, кататься лучше не станешь! Надо кататься, а не ноги качать!...» Я начинаю оправдываться: «Да мне в горы через три недели. Чтобы там по 8 часов кататься, тут я пешком вверх бегаю. Сразу и ноги, и дыхалка, ну и немного техники..»

«Фигня это! Я тоже в горах был! Ты куда едешь?» - дед смотрит на меня с высоты исчерпывающих знаний горнолыжной географии.
«В Ишгль»
«Это где?» - вопрос задан тоном, с которым интересуются местоположением забытого богом, никому не нужного хутора с плотностью населения полторы старухи на 10 верст.
«В Австрии»
«Ну и как там?»
«Хорошо»
«Я тоже был за границей! Во Франции! Там все дорого!»

В ответ я пожимаю плечами.
«А лыжи у тебя для карвинга? Как называются?» - внезапно переменил тему дед.
«Фишер хот файер» - дарю деду извиняющуюся улыбку и низвергаюсь прочь.

…Опять дед орет мне с подъемника, теперь о технике катания: «Не карвинг это у тебя! Едешь не правильно!..»

Продолжение обучения происходит наверху, пока я пристегиваю лыжи и пытаюсь вытрясти капли пота из маски.

«Ты же едешь не правильно! Ноги у тебя узко стоят! Я ведь в этом разбираюсь! Я статью читал! Ноги должны быть шире! Как у меня!». Я вспоминаю, что дед этот, действительно катается, широко расставив свои кривые ноги.

Но гуру явно хочет дискуссии. И тут, что называется, ему повезло – стоящий поодаль мужик, наблюдающий за нами, видно, уже давно, не выдерживает и бросается на деда: «Да ты ЧЁ?! Охренел!? Он хорошо катается! И лыжи гнет! И следы как рельсы! Все на кантах!..» Похоже, накипело у мужика.

Дед вытягивает лицо: «Я знаю! Я статью читал!..» - «Нормально у него ноги!» - «Надо читать литературу!» - «Надо кататься уметь, а потом уже учить!» - «Я-то умею! Я его хочу научить!» - «Развелось тут учителей!».. Они спорят какое-то время, показывают палками на склон, на других лыжников, изображают стойки и заклоны… Точкой в этом споре должна была быть фраза «Сам дурак!», но ее не случилось, хотя она уже витала в воздухе.

Интеллигентные люди, потратив за разговорами всю слюну, поехали вниз. Дедушка был не удовлетворен результатами спора, зло озирался, но катался молча. Обиделся, наверно. Нет, чего-то под его вязанной шапочкой перевернулось. Через пол-часа с подъемника я услышал знакомый крик: «Мужик! Муужиик! Посмотри, как я съезжаю!» Машет рукой мне с верху, сейчас, типа, будет ацкий отжиг. Дед натужно оттолкнулся палками несколько раз, согнулся пополам, широко раскорячив трясущиеся колени, и по зигзагообразной траектории совершил спуск, ведя лыжи практически боком. При этом не густо заселенные склоны Московских Альп наполнились кряхтением и стонами деда при каждом его повороте. Тетки-тенисистки не издают таких звуков, во всяком случае, на корте. Птицы спрятали свои ненасытные клювы под крылья, местные псы перестали метить опоры подъемников, поджали рыжие хвосты и ушли, работник-лифтер закрылся в своей фанерной будке и задернул занавеску на окошечке. Я один был свидетелем этого феерического шоу. Видно было, что дед старается и выкладывается на 110 процентов. «Ну как?!» - дед, похоже, хотел услышать от меня что-то вроде «Брависсимо!!! Я хочу делать так же! Научи!». Возникла неловкая пауза. «Все хорошо» - выдавил я из себя. «Вам бы амплитуду дуг пошире. От края до края. Чтобы дугу почувствовать». Дед напрягся. «Так я и еду от края до края! И дугу я чувствую!» - «Да нет, края это там, где я тропинки протоптал. От Ваших следов до них по 10 метров. Простите, пора мне…» Я пошел вверх. Перед спуском к стоянке обернулся, дед стоял там же. О чем он сейчас думал? О ширине склона? Или о том, какой это неблагодарный труд, учить кого-то…

Автор: ИгорьБ