9 мая, около 11 часов утра по красноярскому времени, биатлонистка Ольга Пылева, в очередной раз прокрутив в голове все «за» и «против», решительно произнесла: «Все-таки надо возвращаться! Люди ждут, надеются, не требуют от меня каких-то выдающихся побед… Да и как сказал мой земляк, знаменитый тренер по вольной борьбе Дмитрий Миндиашвили, сибиряки побежденными не уходят!» С момента заявления Пылевой о том, что большой спорт для нее закончился навсегда, прошло менее трех месяцев.
17 февраля, когда Международный союз биатлонистов (IBU) принял решение дисквалифицировать красноярскую спортсменку на два года, Ольга на весь мир и, как тогда показалось, твердо, заявила: «В спорт не вернусь».
И повторила это потом еще несколько раз – для тех, кто не понял. Но болельщики продолжали обсуждать сроки возвращения Пылевой. Затем и спортивные функционеры стали поторапливать события. Например, вице-президент Олимпийского комитета Владимир Васин заявил: «…во многом благодаря поддержке прессы Ольга Пылева решила не заканчивать карьеру и выступить еще в Ванкувере». Причем сказал он это во время парламентских слушаний. У Ольги новость, растиражированная телеканалами, вызвала недоумение.
– С чего они взяли? Я ничего подобного не заявляла…
Но можно было догадаться: возвращение в биатлон сидит у нее в голове и не дает спокойно спать. Обсудить это мы решили при личной встрече.
ЖИЗНЬ В ЭЛИТЕ
В Красноярск я отправился на майские праздники.
– Только имей в виду – спать придется на полу, на матрасе, – предупредила Пылева. – В нашем загородном доме пока никакой мебели нет.
– Так, значит, и новоселье отметим! – обрадовался я.
– Не поздно? Мы здесь месяц назад стали жить.
Спустя 12 часов самолет Москва – Красноярск уже заходил на посадку. Под крылом виднелись заснеженные (!) поля. Командир корабля бодро сообщил: «Температура воздуха в аэропорту Емельяново – 0 градусов».
Вскоре я угодил в объятия Валерия Медведцева, мужа и тренера Пылевой, который приехал встречать в аэропорт. Вспоминая наше последнее с ним свидание в Турине, я не мог не порадоваться: у олимпийского чемпиона 1988 года и азарт в глазах вновь появился, и выглядит он жизнерадостно.
Подходим к видавшей виды «Дэу». Рядом стоит крепкий мужчина в кепке и сдержанно улыбается.
– Это мой тесть, – представляет Медведцев.
– Валера! – протягивает мне руку Ольгин папа. Забегая вперед, скажу, что за четыре дня, которые я гостил в Красноярске, так и не смог назвать родителей олимпийской чемпионки по имени и отчеству. Когда все вокруг обращаются к ним «бабуля» и «папа»...
– Мы тут три дня назад свою машину стукнули слегка, – поясняет Медведцев. – В покраске она сейчас. Вот папа нас пока выручает.
Резво бегущая по шоссе машина чуть сбавляет ход и сворачивает вправо по стрелке, на которой надпись: «Элита». Символичное место для загородного поселка...
– Это старое название, – комментирует через плечо Валерий Петрович. – Племенное животноводческое хозяйство было. Сейчас, по-моему, ничего уже не осталось – одна только «зона» и работает. В общем, нам не туда, а на семь километров ближе. Место вовсе не элитное. Престижные поселки, они вон, на другом холме стоят, – показывает он влево, – или на берегу Енисея. У Ольгиной деревни, правда, очень важное преимущество. Ветер все время в сторону города – так что место экологически чистое.
А МОЖЕТ, ПОДАТЬСЯ В ЛЫЖНЫЕ ГОНКИ?
Сказать, что дом Пылевых – Медведцевых ничем не выделяется на фоне окружающих строений, было бы, конечно, неправдой. С другой стороны, отличия эти не в помпезной экстравагантности, а в сдержанном присутствии вкуса. Первое впечатление: место, где удобно жить. Чувствуется, что за два года в этот двухэтажный особняк вложено много души. Хотя, конечно, регулярные успехи Ольги в 2004–2005 годах позволяли ей на строительстве не экономить.
Девять утра. Въезжаем во двор. По совершенно пустому и оттого кажущемуся громадным двору гуляют десятилетняя Даша и полуторамесячная Лада.
– Это наша сторожевая собака, – говорит о последней Валера, – три недели назад завели.
– Какой породы?
– Никакой. Соседи подарили. У них собака уже пару лет дом сторожит. Если щенки в мамку пошли, то за двор можно быть спокойным. А пока Лада только чужие ботинки кусает.
Словно в подтверждение этих слов будущая сторожевая собака начинает активно интересоваться моей обувью. Бегу в дом и на пороге сталкиваюсь с Ольгой.
И сразу на сердце становится легче. С порога мне улыбается не измученная и исхудавшая женщина с затравленными глазами (именно такой я запомнил ее 17 февраля – в день нашего горького прощания в Турине), а давняя знакомая, Ольга Пылева – «вечный двигатель» и несгибаемая оптимистка.
– Разуваться на пороге. Мы по дому босиком ходим, – строго произносит хозяйка после взаимных приветствий.
Минут пятнадцать уходит на то, чтобы познакомиться с жилищем биатлонистки. Кухня, гостиная, библиотека и гардероб – на первом этаже. Две спальни, детская и холл – на втором. Есть еще просторный подвал с гаражом. Отделка пока не закончена. Дверные замки и ручки, плинтусы, светильники – все это появилось за время моего краткосрочного визита.
Особенно колоритно смотрится обстановка кухни. Модный итальянский уголок дополняют три табуретки и накрытый клеенкой помост для отделки потолков. За ним мы и завтракаем. Ольга пьет чай, сидя на строительной стремянке.
– Ну что там пишут-говорят? Мы тут газет не читаем вовсе. Мне все родители рассказывают. Особенно после моего «интервью» в одном местном издании. Я пару дней назад сама прочитала, до сих пор не могу успокоиться. И ведь не хотела я разговаривать, но меня убедили. Надеялась, что подойдут с пониманием, специально во время беседы несколько раз говорила – «этого писать не стоит, я это, чтобы вы лучше поняли, говорю». А в итоге все вышло дословно, да еще с таким акцентом, будто все кругом виноваты, а я одна – нет. Зашла после этого в Интернете на форум болельщиков. Фраза одна запомнилась: «Раз она так – пусть вовсе не возвращается».
– Знаешь, Оля, это ты просто больше внимания на негатив обращаешь. 99 человек из 100 ждут только одного: когда ты вернешься. Вот я привез от них письма и еще флаг. Они специально для тебя его сделали.
– Да… Письма мне пишут со всей страны. В апреле на приеме у губернатора Паша Ростовцев мне передал послания болельщиков. Я стала читать, расплакалась прямо на людях. Так все сразу всплыло. Но, понимаешь, ведь я сказала, что не вернусь. Что могут подумать? Что я за свои слова не отвечаю. Сегодня одно, завтра – другое. Два года дисквалификации как-никак… Мы уже думали, может, этот год в лыжных гонках побегать. На них ведь наша дисквалификация не распространяется.
ОЛЬГУ РЕЗАЛИ БЕЗ АНЕСТЕЗИИ
– Даше в школу пора, – спохватывается Ольга. – Даша, ты почему до сих пор не одета?
– Ты, кстати, тоже поезжай, – обращается Пылева ко мне. – Валера в автосервис заедет, а потом вместе – к моей маме. Знаешь, как она тебя ждет!
– ???
– Она ведь, в отличие от меня, все читает. Для нее «Советский спорт» – настольная газета. Она уже два дня готовится. Вот, – Ольга читает sms-сообщение, пришедшее пять минут назад: «На обед уха, гуляш… Приезжайте обязательно».
Через 20 минут мы уже в Красноярске. Завозим Дашу в школу, расправляемся с делами и едем на Взлетку. Так называется улица в районе старого (ныне уже не действующего) аэропорта. Сейчас здесь новостройки. В одной из них – городская квартира Пылевых – Медведцевых, полученная еще после победы в Солт-Лейк-Сити. В другом неподалеку живут Олины родители.
Уйдя пару лет назад на пенсию, они с доплатой поменяли свою квартиру в Бородино на красноярскую «двушку». Пока дочь находилась на сборах и соревнованиях, вместе с ними жила внучка. Но вот Ольга вернулась, и теперь Даша с ней – неразлучно.
– Проходи сразу на кухню – у нас вся жизнь на ней проходит, – Татьяна Яковлевна обращается ко мне, как к старому знакомому. На большом столе нет свободного места. Хозяйка дома без устали предлагает попробовать бесчисленные яства, но при этом не перестает говорить.
– Когда Оля собиралась в Турин, мы были готовы к тому, что после Олимпиады она оставит спорт. После серебра в первой гонке даже вздохнули: ну вот, теперь можно с легким сердцем заканчивать. Тем более, думали, еще эстафета впереди. Господи, что же это было, когда пришло сообщение про допинг... Не спали несколько ночей. Мне наперебой все подруги и знакомые звонили. Хотят успокоить, да как сами начнут плакать в трубку. Сердце разрывалось… Когда ребята прилетели, несколько дней вот здесь же, за этим столом, просидели. Я все не могла понять, как такое могло случиться. Ведь Оля, даже когда чай на травах у нас пила, все спрашивала, с чем чай. Из ВАДА к нам три раза инспекторы приезжали. А в 2004-м, помните, накануне чемпионата мира ей фурункул вырезали. Она ведь даже от анестезии отказалась.
– Как отказалась?! – бросаю растерянный взгляд на Медведцева. Это было больше двух лет назад, а я, знающий о биатлоне, как мне казалось, все, впервые слышу.
– Да, – кивает Валера. – За два дня до начала турнира в Оберхофе все случилось. Хирург резал, а я Ольгу держал. Не случайно ведь первые две гонки потом провальными оказались.
– А почему до сегодняшнего дня никто об этом не говорил?
– Накануне чемпионата мира панику поднимать не хотели. Потом была золотая медаль и победы в кубках мира, как-то забылось все, а после это и вовсе неактуальным стало.
СПАСИБО ДУРМАНОВУ ЗА ВЫСШУЮ МЕРУ
Вечером мы снова в загородном доме. Валерий Петрович решил заночевать здесь же. Машину из ремонта Медведцев не получил, и потому завтра утром надо опять ехать в автосервис.
Ужин в исполнении Пылевой не просто хорош – он изыскан. За годы работы в спортивной журналистике мне доводилось побывать во многих звездных семействах и готов поручиться, что из известных мне спортсменок лучше Ольги не готовит никто. Запах свежих щей способен, на мой взгляд, разбудить аппетит даже у человека, которого полчаса назад до отвала накормили где-нибудь в дорогом ресторане. Чувствуется, что хлопоты по дому доставляют хозяйке удовольствие.
Во время второй перемены блюд раздается звонок. Отвечает Валера. На том конце – старший тренер сборной России Валерий Польховский, который в Новосибирске уже три недели работает над программой подготовки команды к новому олимпийскому циклу. Формальный повод – просьба Богалий-Титовец помочь разыскать Ольгу. Однако прежде чем передать трубку Анне, Валерий Николаевич сам говорит долго.
– Убеждает, что я должна вернуться, – пересказывает Оля, положив трубку. – В сентябре, мол, на конгрессе IBU мне могут сократить срок дисквалификации. Он все время настаивает, что я должна вернуться и закончить достойно. Повторяет: «Выиграй хоть какую-нибудь медаль и можешь уходить».
– Совершенно правильно говорит! – подхватываю тему. – Оля, ты просто должна заявить, что возвращаешься!
– Да как это я за два года до окончания дисквалификации возьму и заявлю? – машет руками Пылева. – Мало ли что может случиться? Как минимум год без тренировок…
- Так уж и без тренировок?
– Ну почти… Раза два в неделю тренироваться все же буду. ЦСКА со мной контракт ведь не прервал – значит, на чемпионатах Вооруженных сил надо выступать. Да и Красноярский край стипендию обещал платить… Но это ведь не значит, что я так запросто смогу вернуться в сборную! К тому же кто может поручиться, что срок дисквалификации сократят?
Показываю Пылевой письмо от американского адвоката, полученное мной неделю назад. В письме – ссылка на дисциплинарный устав IBU, согласно которому Международный союз обязан был предоставить обвиняемой как минимум 21 день для того, чтобы она подготовила свою защиту:
– Вынесение решения о дисквалификации на второй день – грубейшее нарушение процедуры. Случись такое в гражданском или уголовном суде, приговор признали бы недействительным и назначили бы новое заседание. То, что произошло в Турине, – чистой воды политика.
– Польховский тоже очень надеялся, что решение по дисквалификации будут принимать после Игр… – произносит Ольга.
Вспоминаю подробности того ужасного дня. В самом деле, что стоило нашей антидопинговой службе запросить у IBU время на подготовку защиты? Кто бы посмел отказать официальным лицам в такой просьбе? Но нет! Никто из формально заинтересованных лиц даже на заседание Исполкома не прибыл. Говорю об этом Ольге. Она только машет рукой.
– Язык мой – враг мой… Не буду я на эту тему высказываться.
ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО
В этот день в пустой гостиной был установлен большой телевизор, к которому подсоединили караоке. Песни пели до двух часов ночи. Среди многочисленных талантов Пылевой вокал, как выяснилось, занимает не последнее место. Песня «Звездочка моя ясная» исполнялась впоследствии ежевечерне.
Четыре дня в Красноярске пролетели как один. Сажали молодые деревца на участке, перепахивали целину огорода (эту землю по меньшей мере лет 20 никто не обрабатывал).
– Что писать-то собираешься? – спрашивала время от времени Ольга. – О моем возвращении? Нет, не могу я сейчас этого обещать!
– Значит, хочешь сказать, что возвращаться не собираешься?
Три дня Ольга не отвечала на этот вопрос. И вот мы уже прощаемся. И она наконец произносит:
– Вернусь. Все, решила: точно вернусь.
Константин Бойцов
P.S.: Мнение специалиста.Глава антидопингового агентства России Николай Дурманов: "Срок дисквалификации Пылевой можно сократить вдвое"
Сейчас легко рассуждать, как надо было себя вести, чтобы Ольга Пылева была дисквалифицирована не на два года, а на меньший срок. Однако стоит иметь в виду, что правила Всемирного антидопингового агентства очень строги в отношении тех, кто их нарушает. В данном случае налицо был факт употребления запрещенного препарата накануне соревнований.
Факт вопиющий, и отрицать его глупо. Все смягчающие обстоятельства (а таковые в самом деле есть) можно представлять после. В Турине же самым правильным с нашей стороны было признать: да, спортсменка принимала фенотропил. Скажу больше. В дальнейшем, при подаче документов об уменьшении срока дисквалификации, спортсменке и Союзу биатлонистов России лучше всего демонстрировать открытость и готовность к сотрудничеству. Это будет самая правильная позиция.
Если на сентябрьском Исполкоме IBU нам удастся правильно и корректно обозначить свою позицию, срок дисквалификации Ольги Пылевой может быть сокращен вдвое. Так что ее решение вернуться в спорт лично я поддерживаю.
