Эта история была написана Костей Банниковым, автором пятитомника «Едем в Альпы» и газеты «TransAlpina» по спецзаказу National Geographic, где она и была опубликована в прошлогоднем мартовском номере, правда в два раза сокращенном варианте. Здесь же текст впервые публикуется в авторской фривольной редакции с авторскими же иллюстрациями.
Когда тебя приглашает в свой дом человек с такими регалиями как
(a) трехкратный чемпион мира,
(b) четырехкратный чемпион мира среди профессионалов,
(c) семикратный победитель Кубка мира,
(d) автор абсолютного для человечества, как для вида, рекорда,
то его место жительство представляется шикарной виллой с припаркованным «Роллс-Ройсом» и пришвартованной яхтой.
Когда он произносит слово «тренировка», то воображение рисует дизайнерски отделанный спортивный клуб с «иконостасом» логотипов компаний-спонсоров с наисовременнейшим оборудованием и штатом тренеров, массажистов и врачей-докторов наук.
Когда он говорит, что сегодня ему на работу, то грезится совет директоров инвестиционного фонда его имени. Однако, жизнь богаче даже самого воспаленного воображения.
Побывать в гостях у Симоне Оригоне - обладателя всех вышеозначенных регалий, самого быстрого человека на Земле, установившего абсолютный рекорд скорости перемещения прямоходящего вида homo sapience, не вооруженного мотором, - значит посмеяться над собственными стереотипами.
ЛЫЖИ - КАК ЛЮДИ
Симоне, или, как его называют друзья, Симо живет со своим отцом, сестрой и двумя братьями в своей родной деревне Аяс Шамполюк итальянской альпийской провинции Валле д'Аоста, в скромном доме и работает на трех работах, чтобы заработать себе на лыжи.
Мы застали самого быстрого человека за Земле в самом обычном сарае-гараже, из тех, в которых мужчины возраста от семи до семидесяти предаются своим любимым занятиям. Здесь хаос - не беспорядок, но стиль интерьеров. На самом деле все на своих местах. На стенах - плакаты с автографами не то кумиров, не то «старших товарищей» - Хермана Майера, великого «Херминатора», Джона Хембла, рекордсмена спидски 2003 года с показанием спидометра 246,24км/ч., Стива Маккиния, первого, преодолевшего рубеж 200 км/ч.
Здесь, в этой галерее Славы мира, действующий чемпион - действует: скоблит скребком, трет стальной щеткой и метет мягкой кистью, посыпает порошком, поливает воском, гладит утюгом свои лыжи, все свои двадцать четыре пары. Задача - довести скользящие поверхности до такого состояния, при котором на нее пролитая вода не растекается, но сворачивается в каплю подобно ртути и прокатывается шариком вдоль всей двух с половиной метровой длинны этой чудной лыжи. Обычный ежевечерний досуг чемпиона. У него нет человека, который делал бы за него техническую работу, да и было бы кому ее доверить - не доверил бы. Слишком ответственное это дело - устранение силы трения между его частным телом и нашим общим на всех Всемирным тяготением.
- Симоне, зачем тебе так много одинаковых лыж?
- Это только кажется что лыжи одной модели могут быть одинаковые. На самом деле они все - индивидуальности. Лыжи - как люди. Модели для speed-skiing производит единственная компания «Атомик», и, выпуская каждый год очередную партию, меняет только дизайн. Сама модель уже лет десять остается неизменной и это, в условиях отсутствия конкуренции, скорее признак стагнации чем совершенства. Мы бы хотели иметь несколько большее разнообразие.
Из сотен опробованных за многие годы лыж в коллекции Симоне есть только одна, приближенная к совершенству, пара. Он хранит ее в отдельном углу своего сарая, представляет нам как «самые быстрые лыжи на Земле», целует чуть ли не взасос, и ставит на место. Эта пара потрепанных лыж принесла ему десять всемирных побед и рекорд, до сих не побитый: 251,4 км/ч - такова на сегодняшний день максимальная скорость, которую развивало человеческое тело в движении в контакте с земной поверхностью на безмоторных приспособлениях. И это, судя по всему, не предел. В то время как скорость парашютиста, падающего из самолета с нераскрывшимся парашютом, по-прежнему составляет примерно 220 км/ч, предельная скорость спидскиера, остается не установленной, и Симоне надеется в ближайшие соревнования побить свой собственный рекорд. Для этого ему надо каждый день трудиться над своими лыжами и своим телом.
ГЛАВНОЕ БАЛАНС
Когда ставишь своей целью выяснение отношений с гравитацией, жизнь подчинена железному распорядку. В 18:00 он должен закончить вострить лыжи и сесть на велосипедный тренажер. Точнее, на нормальный гоночный велосипед, поставленный задним колесом на ролик. Десять минут крутить педали для разогрева, а потом два часа, здесь же, среди лыж он будет «месить железо», тягать гири, держать баланс на деревянном шаре в своей фирменной стойке, зажав гриф штанги между локтями и коленями, приседать со 140 килограммами на плечах. И так далее, и так далее. И так всю жизнь, начиная с трех лет, когда он встал на горные лыжи, а в шесть решил - когда вырастет, то станет:
(a) горным гидом,
(b) спасателем,
(c) чемпионом мира.
Вырос. Стал. Продолжает быть. Причем во всех ипостасях одновременно. Будучи многократным чемпионом, он работает горным гидом высшей международной сертификации, водит альпинистов по вершинам массива Монте Роза, этого «альпийского тибета», дежурит на аэродроме у спасательного вертолета, чтоб вылететь по сигналу бедствия в любой квадрат области Аоста, спасать людей, попавших в лавины и в другие неприятности, а еще он простой горнолыжный инструктор, возится на «синий» трассах с «чайниками», причем так же бережно, как с собственными лыжами…
Тренировка закончена, сарай прибран, ужин съеден, калории посчитаны, а на сон грядущий - походить по тросу, натянутому в лесу между деревьев подле дома. В спидски, как в бухгалтерии, главное - баланс.
ТОСТ ЗА ТЕСТ
Завтра ему вставать в полседьмого, поднимать на гору все свои лыжи, готовить трассу и проводить тестовые гонки в компании c младшим братом Иваном Оригоне. Он тоже спидскиер, причем, второй после Симоне в мире. Младший отстает от старшего всего на 0,7 секунды.
- Тогда в Лез Арке Иван перед мной, и когда я увидел его результат, то прыгал от счастья, пока до меня не дошло, что он возможно меня «сделал». Мне еще предстояло установить новый рекорд, и я помню тогда три свои мысли: 1. «какая радость, что мой брат так классно выступил»; 2. «если я сейчас не успокоюсь и не сконцентрируюсь, то мой младший брат меня побьет»; 3. «если мне суждено проиграть, то лучше проиграть родному брату». Но, я сосредоточился и выиграл.
Когда братья Оригоне тестируют лыжи, одна из самых крутых трасс в Шамполюке закрывается. Их спидски-траектория проходит не по центру ее, а по краю, вдоль обрыва, чтобы ни выкатившийся на трассу лыжник, ни свалившийся с неба фрирайдер не попал бы под их лыжи, напоминающие длиной, весом, жесткостью рельсы.
Когда гонщики тестируют лыжи, разговорами их лучше не донимать. Они немногословны, их мысли и органы чувств сфокусированы на лезвие канта. Они поглощены не спуском по этой головокружительной вертикали, включающим семидесятиметровый полет, но анализом движений, ощущений, вибраций. Технически же для них эта тренировочная трасса никакой сложности не представляет, и глядя с высоты точки старта вниз все выглядит плавно и грациозно, словно в балете - вот райдер уходит по склону вниз, вот он взлетает на бугре вверх, вот приземляется, эффектно тормозит, запуская в атмосферу пару снежных флагов. Аплодисменты!.. Но если смотреть на этот карамболь человеко-лыж с трассы в непосредственной близости, ощущения несколько иные, как если бы мимо головы на расстоянии в два апельсина пролетел бы с характерным шорохом метеорит.
Симоне установил свой рекорд на специальной трассе в Лез Арке, протяженность которой от старта до финиша примерно 900 метров. Он уверен, что если бы ее не закрыли, то он смог бы разогнаться и до 255. А если бы где-нибудь в мире нашлось бы место для более совершенных трасс, чем в швейцарских Вербье, Варсе и во французском Лез Арке, то он готов мечтать и о 280-ти.
- Может быть для русской Олимпиады у вас на Кавказе построят трассу для спид-ски, - размечтался Симоне, вспоминая, что на зимней Олимпиаде 1992 года в Альбертвилле его спорт был таким же демонстрационным видом, каким был прообраз биатлона на Первой зимней Олимпиаде 1924 в Шамони.
Тогда, на тренировке в Альбервилле, погиб известный лыжник, чемпион Швейцарии Николя Бочат (Nicolas Bochatay), и хотя он погиб совершенно случайно и скорее по оплошности - вылетел с трассы и врезался в ратрак, эта трагедия поставила крест на перспективах сделать спидскиинг олимпийским спортом. Кстати заметить, в целом спидскиинг, как не парадоксально, оказался спортом гораздо менее опасным, чем многие другие. И все же, спорт - есть спорт. После 2006 года, в результате еще одного инцидента, закрыли и трассу в Лез Арке, однако Симоне надеется, этой весной ее таки откроют, и тогда он улучшит свой результат, хотя и эта трасса для него - не предел мечтаний.
- А какова трассы твоей мечты?
- Идеально ровная трасса под углом 45 градусов, протяженностью в два километра от старта до зоны замера скорости, и обширной пологой зоны торможения.
Что такое торможение Симоне знает лучше прочих. На чемпионате в Вербье финишная зона была размечена бледной краской, не очень заметной в пасмурную погоду, и Симоне вылетел на финиш в своей фирменной стойке, на полной скорости, взлетел и был опрокинут потоком воздуха. Сломал руку, и, можно сказать, дешево отделался. Тот чемпионат он выиграл, так как падение произошло уже после замера скорости. Его заезд и финиш в падении снимало множество фотографов, и чтобы получить несколько фотографий «чисто для себя», ему пришлось их у них покупать. Бедные фотографы видимо тоже думают, что чемпион должен быть очень богатым.
ГДЕ ПРОХОДИТ СЛАВА МИРА
Если однажды утром вы проснулись в долине Валле д'Аоста, что простерлась от Монблана на юг, к итальянской равнине между перевалами Большой и Малый Сен-Бернар, то это значит, что в жизни у вас не все так плохо, коль сюда, в этот прообраз рая вас забросила судьба. Не случайно и единственная летняя резиденция римского папы находится где-то здесь, на горе. Эта область известна своей политической автономией, самодостаточностью и независимым взглядом на жизнь ее обитателей - вальдостанцев, - народа, в жилах которого течет коктейль кровосмешения кельтов, римлян, гуннов, лангобардов. Здесь на каждой кочке по рыцарскому замку. Местные горные тропы помнят следы Ганнибала, Юлия Цезаря, Карла Великого, Наполеона, и скалы словно шепчут вам вслед: «Пройдет и этот». Горы даже великому человеку показывают его натуральную величину, и побродить среди хребтов и отрогов - лучше средства от злокачественных амбиций, излишнего самомнения, маний, фобий, стрессов. Видимо поэтому и чемпионы, живущие в сени вершин имеют врожденный иммунитет от звездных болезней. Горцы - люди гордые, но скромные, представляются антиподами ничтожным и напыщенным «звездам» подковерных равнин.
- Симоне, сегодня ты в апофеозе своей карьеры. А что потом? Ты планируешь выступать вечно?
- Конечно нет. Уходить из спорта я не собираюсь. Из него мне просто не куда уходить, лыжи - часть меня. В соревнованиях буду продолжать участвовать до тех пор пока побеждаю. Просто для меня теперь не может быть другого результата, кроме первого. Что еще мне светит? В нашем спорте я вполне могу выступать до сорока... Чего бы еще хотел до того как уйти? Еще пару Кубков, чтоб у меня всего их было восемь.
- Как у Стива Подборского?
- Ну, или девять… В общем, я же гид и спасатель, пока люди ходят в горы, без работы не останусь. Даже наоборот, уйду из большого спорта стану и зарабатывать больше, и время появится заняться личной жизнью.
ВСЕ К ЛУЧШЕМУ
Основной заработок Симоне приносит работа с клиентами. Сегодня он весь день провел, тестируя лыжи, поэтом ничего не заработал. А чемпионские регалии никак не сказываются на его зарплате; она у него как у всех. Все спортивные расходы за свой счет, спонсоров у него раз-два и обчелся, да и те сами бедные. Одни вот велосипед дали, так сказали два года покататься и вернуть. Слава богу, «Атомик» лыжи сейчас стал давать бесплатно, а ведь было время, сам покупал. Но если любителю одной пары лыж хватает на всю жизнь, то сколько лыж надо спортсмену такого уровня, если из 50 пар для соревнований могут пригодиться от силы три. Свою самую быструю пару лыж он бережет, утверждая, что они устали, и задействовать их можно только раз-другой в году, когда без них совсем «труба».
Кстати, о трубе. Чтобы продуть себя и свои шлемы в аэродинамической трубе, на это также нужны деньги, особенно если этим занимается самая известная в Италии компания «Пинифарина», разрабатывающая кузова для автомобилей. Компанию он уважает, но культа из ее трубы не делает - к советам прислушивается, но доверяет лишь себе; лаборатория есть лаборатория, а природа есть природа.
В общем, неисповедимы пути большого спорта, точнее, больших денег в большом спорте. Не перестаешь удивляться абсурду всяких рекламщиков-пиарщиков. Производители автомобилей из кожи вон лезут, чтобы пропиариться на горнолыжной теме: «Ниссан» спонсирует фрирайд, «Ауди» - фристайл, БМВ кобрендится с клубом Best of Alps, «Сааб» с лыжным брендом «Соломон», все снимают на фоне сияющих вершин ролики про свое паркетное гавно, якобы оно туда само заехало. А самый быстрый лыжник на планете, итальянский красавец, цветом, формой и размером напоминающий «Феррари», сам себе покупает в качестве «рабочей лошадки» - французский фургон «Пежо», - «чтобы все лыжи влезли», и это его единственная машина, за рулем которой он никогда не догонял самого себя на лыжах.
Где та «Феррари», похожая на Симоне в полной боеготовности, которая тоже пиарится на горнолыжной теме и устраивает праздники гедонизма на горнолыжном курорте Мадонна-ди-Кампильо в Трентино? Может быть, автопроизводители просто комплексуют и предпочитают не замечать существования Симоне, который разгоняется до 200 км/ч за те же 5 секунд, что и болид «Формулы-1»? Есть ли, вообще, у рекламы логика? О, да! Еще какая! Звонит тут ему намедни «Ред Булс», и объясняет, как он хочет стать его спонсором, а потом, выясняя, что не туда попал, извиняется, сообщая, что вообще-то имел в виду его 24-летнего брата, так как 31-летний Симоне слишком стар и мудр, чтобы быть лицом целевой аудитории их дури.
А может так оно и лучше. Достиг бы Симоне аналогичных результатов в другом виде - в футболе, теннисе или гольфе, был бы уже миллионером. Тискал бы Курникову в рекламе лифчиков и, иже с ней, Шарапову. Снесло бы ему крышу от богатства, накупил бы яхт, ролексов, роллсройсов, подсел бы на кокаин, отсидел бы за связь с малолеткой, вышел бы, продал бы кубки, чтоб расплатиться с налоговой, и устроился бы на работу колоть лед у подъемника, а потом бы восстановился в звании гида, инструктора, спасателя, и понял бы, что не в деньгах счастье. Главное - здоровье.
В ПОГРАНИЧНОЙ СИТУАЦИИ
Одно испытание ему судьба однажды посылала. Когда ему было девятнадцать лет на дискотеке он потерял сознание. Смотрел на мигающий софит, вырубился и упал, стукнувшись головой. Врачи сказали, что это, вероятно, разновидность эпилепсии, чем его изрядно напугали. Он прекратил тренировки в даунхиле, завязал пить что-либо, кроме негазированной воды, сел на диету, и, разумеется, стал избегать дискотек. А через четыре года он увидел соревнования по спидски в легендарной Червинии, где в 1977 году его кумир Стив Маккиний вплотную подошел к 200 километровому рубежу скорости, и решил что это то, чем он должен заниматься. Вмиг забыл про эпилепсию, приступил к тренировкам, и вот он здесь, у камина, гладит, как котят, все свои шесть кубков. Пять из них он их хранит в холле гостиницы «Sertorelly Sporthotel», принадлежащей его другу, точнее, как он выразился, «второму отцу», сеньору Серторелли, племяннику того самого Серторелли, который стал чемпионом Олимпиады 1936 года в Гармиш-Патеркирхене, в новой дисциплине по горным лыжам, где потом и погиб, вылетев с трассы головой об дерево.
Самый «свежий» кубок украшает один из спортивных магазинов Шамполюка. Симоне мог бы украсить кубками и свой фамильный отель «Анна Мария», где живет и трудится, не смотря на возраст, его отец, сын это самой Анны Марии, его, Симоне, бабушки. Однако, инсталлируя свои кубки в чужие интерьеры, он как бы делиться успехом с друзьями, давай понять, что своими достижениями он обязан и тем, кто ему помогает.
- Ты хорошо помнишь свою бабушку?
- Еще бы! Она ведь умерла совсем недавно, в возрасте 99 лет. При том была в отличном физическом и умственном состоянии. Практически до самой смерти каждый день готовила обеды и ужины, накрывала стол, за которым собиралась вся наша семья.
Ох, уж эти итальянские бабушки, становой хребет итальянской нации! Понятно, в кого внуки такие уродились. Симоне в своем латексе весь такой грацильный, но если его раздеть - то это монстр. От лета к зиме его вес плавает с амплитудой 16 килограмм: летом их теряет, зимой набирает, причем ни капли жира! Летом у него другие увлечения и другие рекорды - забежать на Монблан от деревни Лез Уш за четыре с половиной часа, спуститься с Монблана на лыжах, сесть не велосипед, доехать до Червинии, и успеть до заката забежать на Маттерхорн. Или, к примеру, за 17 часов пробежать 21 четырехтысячник Монте Розы с финишем на том же Маттерхорне.
ПРО СЕКС И СИМВОЛИЗМ
Когда коллеги после работы идут домой к женам, Симоне бежит к своим лыжам. Труд, время, деньги, эмоции которые он им отдает сопоставимы с напряжением любви, поэтому на его шлеме, венчающем красный обтекаемый скафандр, выведена надпись «порностар».
- Симо, «порностар» - это у тебя состояние души, или еще одна подработка?
- Это у меня такой юмор. Как-никак полжизни в латексе…
Самая интимная личная жизнь у него в сарае с лыжами. Он готовится к очередному чемпионату мира, так что и речи быть не может о каких-то послаблениях в распорядке, не говоря уже о стратегических решениях - уехать в кругосветку или создать семью. Он и герлфренд свою раз в неделю видит, благо она далеко, не мельтешит перед глазами со своей любовью. Студентка, учится в Миланском университете на экономиста, приезжает на уикенды и каникулы. Вот и провожает он со вздохом «that's not so bad» каждую, заслуживающую восхищения, обтянутую горнолыжным стретчем, женскую попку. «Дитя любви, он знает толк в любви!» - сказал поэт, и будь у такого красавца-атлета вменяемый продюсер, стал бы наш Симоне секс-символом Италии и мира. Впрочем, у Италии и мира один секс-символ есть, пока еще он ходит, пока еще не под себя.
ПОЭЗИЯ ЭКСТРИМА
Зачем человеку все это, если оно денег не приносит, а слава мимолетна? Видимо ответ на вопросы о сущности экстрима следует искать в высших сферах - в поэзии, философии, антропологии. В коллизиях XX века сложилось философское направление - экзистенциализм, интересующееся истинной человеческой сущностью - экзистенцией, проявляющейся на пределе возможностей и в пограничных между жизнью и смертью ситуациях. Складывается такое впечатление, что экстремальные виду спорта - это практикум экзистенциализма, бесконечный поиск человеком самого себя. Такое уж человек странное животное - любит приключения, и находит в них высшее выражение своей отличной сущности. Отличной от других животных. Вот и Макс Вебер назвал человека животным особенным, живущим в сотканной им самим паутине смыслов, и даром, что Симоне в иных ракурсах не отличить от спайдермена, это утверждение касается не столько самого спортсмена, сколько его зрителей, окружающих спортивные арены в поисках символов и абсолютных показателей и значений, в которых видятся абсолют жизненных смыслов, которые персонифицируют боги, герои, олимпийцы. Ведь с утилитарной точки зрения спидскиинг - это такое же бесполезное занятие как и поэзия. Райдер, как и поэт, не сеет, не жнет, стране угля не дает, и никакой пользы не приносит. Как и поэт, райдер, озабочен собственными ощущениями которые все на пределе гармонии возможностей: у поэта - слова, у райдера - тела. Один открывает новые пределы языка, другой - организма. Одно плюс другое - вот и вышел человечек. Esse homo, одним словом.
Экстрим - это самоутверждение человека во всех измерениях и стихиях, стремление к апофеозу адаптивных функций культуры, расширяющих ограниченные эволюцией естественные биологические возможности наших недоделанных организмов. Мы лишены когтей, у нас есть канты и кошки, на нас нет (или почти нет) шерсти, но мы имеем гортекс и полартек, мы перемещаемся по лестницам с отдышкой, но у нас есть автомобиль. И еще у нас есть атлеты. Они напоминают нам о богах-олимпийцай, а заодно и о ресурсах наших собственных организмов. Если, конечно, ими правильно пользоваться.
