Как-то на рубеже веков мы торчали без дела с братом в бесснежной Татранской Ломнице. Февраль, а вокруг нижней станции подъемника ни снежинки, не работали и канатки. Временами шел дождь. Однако вершины Высоких Татр были в снегу, и белые склоны иногда виднелись в разрывах туч. Каждый день я наблюдал человека, который рано поутру выходил из нашей гостиницы, и безо всяких подъемников, с одним только, кажется, альпенштоком неспешно шел в гору: как после оказалось, забирался на самый Ломницкий Штит, на макушку, к вожделенным снегам. К обеду или чуть позже пешком же спускался обратно. Перепад почти тысяча метров, хорошая тренировка, думалось, глядя, как он удаляется в мглистый лес.
Мы же в отсутствие всякой горнолыжной возможности развлекались внизу, чем могли. Парились в горячих словацких прудах, таращились на словацкие средневековые замки, бродили по улицам Попрада, и, разумеется, подолгу сиживали в словацких кабачках, с их жареной кабаньей головой и пивом "Златы Базант". Меня, как завзятого пешехода и лыжника, все это начинало раздражать: вкусно поесть можно и дома, не затем летели-ехали и тратили с трудом заработанные денежки... Брат, флегма, даже ухом не вел, хотя был горяч на всякие похождения: мол, куда спешить, не впервой пережидать оттепель, авось заснежит, а пока передышка. Лениво потягивался по утрам: мол, все лучше, чем работать...
На пятый день туманной мороси я не вытерпел, вытащил брата из очередного ресторана. Мы сунули в рюкзаки горнолыжные ботинки и по банке консервов, привязали лыжи и двинулись наверх, к белоснежным вершинам, причем поперлись сдуру под вечер. Брат не протестовал, хотелось размяться хоть как-то.
Прошли мрачный лес с темным пологом вековых елей, там и сям виднелись сырые снежники. Наверху, выше леса, наст какой-никакой был, это видно по фотографии. Как по мановению руки карпатского мага, из туч выглянуло солнце. Часа за три поднялись до средней станции, и тут только ощутили первый за неделю морозец, пока еще легкий. Мысль была угнездиться наверху где-то в тепле, должно же там быть какое-то жилье? Ну а с утра было б славно подняться еще выше, к хорошему снегу в верхний цирк, у самого подножия Ломницкого Штита, и там уже катнуться, как следует, пусть и без подъемников. Нам это было не впервой, брату по его богатому горнолыжному прошлому, мне по хибинским, уральским, сибирским похождениям...
Однако станция канатки была пустынна, тиха, и только чуть звенели, качаясь, надолго припаркованные кабинки. Одинокий сторож не оценил наш энтузиазм, покрутил пальцем у виска, и произнес магическое словацкое "не можно". Это означало, что дальше может быть либо еще "не можно", без конца, либо, при малейшем нажиме с нашей стороны - вызов вышестоящих, вплоть до полиции. Спорить, клянчить и уговаривать не было смысла, не Сибирь и не подмосковное Подьячево.
Мое предложение заночевать снаружи, по-холодному, на веранде станции или в лесу, без никакой снаряги, кроме двух банок консервов, многоопытный мой брат не оценил, и сказал твердо, что будем спускаться в зону комфорта, к водным процедурам и к ресторанам, причем именно на лыжах - зря, что ли, мы тащили наверх тяжеленные фёльки и хэды? Горнолыжники мы или жалкие писуны? Я упирался, не представляя как катиться по такой бездороге впотьмах, предлагал топать пешком, спрятать лыжи в кустах до поры, в общем, предлагал один компромисс за другим, а на деле просто крутился, как уж на сковородке, лишь бы не рисковать на ночь глядя... Однако брат усмехнулся и велел встегиваться: мол, покажу как. Ну, школа Ленгор с самых с шестидесятых...
Открытые участки были кошмаром - пятна льда вперемешку с камнями и бесснежной глиной, едва прикрытой жухлой травой, и все это в сумерках, солнце уже скрылось... Приходилось прыгать между всем этим, в воздухе выбирая мало-мальски смерзшееся пятно приземления и угадывая скорее чутьем, чем рассудком, каким боком лыжи в это пятно уместить. Я старался идти "след в след", в душе проклиная свою же авантюру... Порой летели искорки из-под кантов, но больших камней мы избежали, лыжи чудом остались целы. Вскоре, однако, щебень со льдом закончился, пошел лес, и в нем целые поляны сырого, но вполне пригодного снега. Стало легче, веселее, пошли обычные горнолыжные пируэты, началась каталка, одним словом: даже приятная, несмотря на то, что наступила темнота. Где снежной тропинкой, где по травяной обочине, но мы скатились на лыжах до самого последнего снежничка. До Татранской Ломницы оставалось немного.
Это, наверное, самый памятный спуск в жизни, хотя были и до того, и после дальние края, и большие горы, и снега выше крыш... На следующий день с утра подморозило, пошел робкий снежок, как по-волшебству. То ли мы своим азартным порывом наколдовали, то ли циклон повернулся другим боком, но к ночи заснежило и даже замело. Еще через день запустили подъемники, и горнолыжная жизнь наладилась: очереди на канатку, подъемы-спуски, кафешки на скорую руку, все как обычно... А тот человек из нашей гостиницы так и ходил на самую макушку пешком, каждый день. Не знаю, был он альпинист или просто любитель гор, но надо признать, запомнился, как и все приключение.
Однако, если позволите - несколько советов.
После прочитанного создается ощущение недосказанности. Мне, как читателю, который никогда не был в Татрах, не знает ни Вас, ни Вашего брата, особенностей этого курорта, даже того, как выглядит "средняя станция" и почему Вы хотели там заночевать с банкой консервов (или пива? )) )- не совсем понятно, что происходит. Хотелось бы увидеть чуть больше букв, так приятно сложенных в слова.
Я ничего не знаю про Татры и мне было бы интересно прочесть именно в рамках повести чуть больше.
И чтобы не "спорт-спорт", который не досягаем, а именно такую историю. Эмоции, ощущения. Зарисовки. Думки. В общем - увидеть в Вашем рассказе среди героев событий себя и вместе с вами совершить что-то немного странное. )
Спасибо за то, что поделились. )