Апрель – сложное время для горнолыжника. Небесная канцелярия еще посылает снежные тучи то - туда, то - сюда, лента новостей пестрит снежными фотками. Можно сорваться под снег и в горы Кавказа, в Сибирь и даже в Скандинавию. Но вся эта радость обычно на три-четыре дня, дальше весна возвращается и выпавший, было, снег плавится под горячим солнцем, стекает с гор опасными тяжелыми потоками. Более-менее гарантированная погода для катания только на севере. В районе Полярного круга.
Вернулась с Кавказа и думаю - закрывать сезон, подкопить жирок на летние маршруты, или махнуть еще раз куда-нибудь на майские? А тут вдруг звонок из Инты. «Это Саша, мы вас читаем, и друзья из Сыктывкара с вами катались… Хотите приехать на несколько дней к нам в гости, в нацпарк Югыд-ва, на турбазу, походить, поскитурить, посмотреть на горы? Мы едем на следующей неделе, как раз подкинем!». От неожиданности отвечаю что-то уверенно-невразумительное, обещаю подумать.
Инта? Югыд-ва? Где это? Там, вообще-то, есть горы? Набираю в поисковике «Инта, национальный парк» и вдруг вижу картинки шикарных вершин. Лидирует, конечно, Манарага, магической красоты гора, которую не раз видела во снах. За ней идут гладкие и черноухие как сиамские кошки, горы долин Косью и Кожим – Колокольная, Санаиз…
Манарага. Фото Леонида Скальского.
В общем, где-то на этом моменте я уже торопливо одной рукой открываю сайт РЖД, а второй набираю номер и говорю: «Я еду, еду! Сколько ребят мне можно позвать с собой?». Решили для начала сгонять на разведку, мини-группой в три человека. И вот, через неделю, двое сыктывкарцев, скитурщики и кайтеры – интеллигентный и юморной сплитовод Марк и огромный синеглазый МЧС-ник Володька с лыжным чехлом садятся ко мне в купе на станции Микунь.
Наша маленькая команда. Пережидаем в ямке налетевший буранчик. Обычное занятие в северных горах:)
Вокзалы Северной железной дороги, вообще – сплошное умиление. Уютные, небольшие и чистые станции с колоннами, нехитрый соцреалистический классицизм 50-х годов. 
Там везде стоят стойки с книгами. А рядом – кофе-автомат, и кофе очень вкусный. Можно купить чашечку кофе и взять понравившуюся книгу в дорогу. Бэзвозмэздно, т.е. даром. А можно оставить там уже прочитанную, для других пассажиров. Вторая жизнь книг. В основном, книги советских авторов. Залыгин, Серков, мой земляк Солоухин. Я люблю бумажные книги, и на каждой длинной станции хожу кругами вокруг этих тихих артефактов ушедшей романтической эпохи освоения новых земель.На вокзальной площади Инты нас ждут два Трэкола – эти вездеходы с широченными мягкими колесами – самый популярный транспорт в тундре и лесотундре. Они спокойно переезжают неширокие реки и болота, весьма шустро переваливаются по бугристым грунтовым дорогам. В общем-то, вахтовка ГАЗ-11 и Трэкол – единственно возможный здесь транспорт. Еще повсюду снегоходы и небольшие гусеничные вездеходики. Асфальт есть только в городах. Основной грузопоток и пассажиропоток между городами идет по железной дороге. Одноколейная Северная Железная дорога до Лабытнанги и Воркуты – единственная жизненная артерия.
Через четыре часа мы на базе Орлиная, по дороге нас ждет небольшой облом – администрация заповедника Югыд-Ва запретила взять с собой мощный снегоход, на котором мы планировали подброски к подножию дальних хребтов. Предлог – «а вдруг вы будете охотиться?». Все мои объяснения, заверения и клятвы просто не работают. Мне либо не верят, либо есть какие-то подводные камни, которых я не знаю.
Вообще, для посещения заповедника официально нужны пропуска, на их выправление и ушла неделя подготовки. Кроме заполнения анкеты, что на сайте, требовали точный маршрут с местами остановок, расписание по часам… а какое у скитурщика расписание? Встал утром, если небо чистое – побежал на высокую гору. Если метель – поднимаешься по ущельям, где деревья, если дождь - сидишь и дегустируешь местные напитки. Но в районе Приполярного Урала скитура в нашем понимании, т.е. радиалок ради хорошего катания на горных лыжах, не знают. Там скитур – это многодневный поход на узких лыжах, в пластиковых ходовых ботинках с рантами. Палатки, печки, сани, подъемы на перевалы … «спуски технические» (с).
Вот такие узенькие камуса на Приполярном в тренде
В итоге я, устав от препирательств, заплатила восемьсот рублей за какую-то мифическую стоянку непонятно где, на том и помирились. За неделю до нас в новый приют под Манарагой ездил Леонид Скальский с вертолетом, кучей снегоходов и т.п., я видела фотки в сетях, очень интересные радиалки они походили в самых сладких районах.
Гряда Колоколен. Фото Леонида Скальского.
Спрашиваю у администрации заповедника: «Почему ему можно было притащить кучу техники, а нам нельзя?». Ответ выдают нелепый и надуманный: «Потому что он со стороны Печоры заезжал в заповедник, а вы через Инту!». Логики нет. Ну, впрочем, на турбазе нам обещают снегоход все-таки раздобыть через пару дней, и мы в надеждах.Приезжаем часа в три дня. Сразу обуваем лыжи и бежим к подножию ближайшего Малдинского хребта. В зоне деревьев тепло, подход 4 километра, очень живописная тропа. На подъеме начинает некисло задувать, хотя тропа на перевал по руслу ручья Балбанью легкая и приятная.
Сразу бросается в глаза сугубо северный рисунок скал и снежных застругов. Асимметричные ромбы, веерные карнизы и мульды, похожие на крыло ворона – графика шаманского бубна рождается ветром прямо на наших глазах. Склоны жестковаты, какое-то время ищем поле для спуска помягче, без бетона и камней. Находим приличный неглубокий кулуарчик восточной ориентации, подветренная сторона оказывается вполне мягкой и веселой. Вниз! Сначала быстро, потом медитативно катим по долине ручья к дороге. По ней, толкаясь палками, докатываем до веселого спуска к мосту, за которым наш домик. Ну – практически ски-ин!
Малдинский хребет
Вечером сидим в уютном теплом домике над ручьем Тэла-шор и решаем, что же делать, и как выкрутиться без снегоходных подбросок. Про Манарагу нечего и думать – до нее 35 км по прямой. Идти до следующего хребта – заманчивой и снежной горы Колокольная – 12 километров в одну сторону. Плюс сами подъемы. Далековато. В четыре утра выходить откровенно не хочется, устали с дороги. Подумав, решаем использовать силу ветра и поехать в окружную на кайтах через поля, потом прикопать их у подножия Колокольной и подняться уже на скитуре.
Идея простая и прекрасная, утром с энтузиазмом доходим свои четыре километра до полей и разворачиваем кайты. Их у нас два, но у Володьки большой 12-метровый, при твердом ветре 5-6 метров в секунду он легко тянет двоих, я цепляюсь на фал. Потренировались с полчасика, самым сложным оказались развороты вдвоем на другой галс под большим углом – но приладились. И вот мы под парусами начинаем уверенно двигаться в сторону Колокольной, ура!
Наша цель - гора Колокольная
Радовались, однако, недолго – ветер внезапно выключили. Посидели, подождали. Ветер включили на полчасика и выключили опять… увы. Небо затягивает тучами. Камусимся, выходим в верховья ручья Тэла-шор и спускаемся живописной долиной к Орлиным скалам. Медитативное, красивое место над рекой Кожим, 50-метровые отвесные скалы с гнездовьями хищников, летом это излюбленное место для остановок водников, сплавляющихся по реке.
Вечером на кухне Володька травит байки из жизни северных отрядов МЧС. В основном, им приходится заниматься поисковыми работами, пропадают охотники, рыбаки, грибники, туристы. Иногда даже живыми находят, но чаще, конечно, мертвыми, отсюда черноватый юморок, я смеюсь в кулак и ужасаюсь одновременно.
- Пару лет назад был вызов с одного из притоков Мезени – пропал местный рыбак, моторная лодка воткнулась в берег, соседи обнаружили, когда еще мотор не заглох, а самого рыбака нет, нужно найти. Оформляем командировку и едем.
А это самый север Коми, добираться туда дня два с половиной, сначала поездом, потом трэколом, потом на катере вверх по реке. В общем, найти живым выпавшего из лодки рыбака через такой срок шансы почти нулевые, да и все к тому, что утонул. Приезжаем в поселок, там живет знакомый охотник, служил у нас раньше, обрадовался, говорит: «Вы сегодня начните поиски, а завтра сходим на охоту, уток постреляем, да порыбачим, у нас сейчас рыбалка отличная! Потом еще поищем, я вам помогу».
А, надо заметить, по правилам отряда, мы ищем потеряшку, живого или мертвого, пока не найдем или пока не прошарим все возможные места. Как найдем, сразу транспортируем в морг или в больницу, сами возвращаемся на базу. Река большая, прошаривать кошками ее полностью – дня три-четыре может уйти, а то и больше. В общем, рассчитывали, что порыбачить с приятелем вполне успеем, это хороший бонус к такой невеселой работе.
Пошли с кошками по реке и р-раз! На первом же галсе цепляем что-то. Вытаскиваем – вот он, утопленничек, в двадцати метрах от лодки и лежал, под корягой. Сидим и смотрим друг на друга – что ж, получается, два с половиной дня ехали ради пяти минут работы? И рыбалки не будет?... Обидно!
В общем, мы его тихо привязали за ногу веревкой к кусту на берегу и сели к костерку, варить ужин. Не успели развести огонь, приплывают на лодке зятья погибшего и начинают с пеной у рта доказывать, что в реке его искать нечего, он ушел в лес, прочесывать нужно лес. Я им говорю: «Мужики, не кипишите, завтра найдем, все прочешем, посидите, чаю попейте с нами». Один вызвался идти за водой и черпает воду из реки прямо у веревки, торчащей из реки, над нашим покойничком. Поставили на огонь. Один из наших, глядя на это, насупился: «Я чай не буду». Отказался и второй, и третий. Я для приличия налил себе кружку, но тоже пить не смог.
В общем, пошли часик походить по лесу, чтобы успокоить зятьев. Один из наших наметанным глазом смотрит – тряпка какая-то из-под куста. Сунулся туда – а там лежит еще один, но уже давний, прямо скелет в фуражке. Ни лица, ни рук, все мыши и куницы поели, под ним целый мышиный город вырыт, грызуны расплодились, толстые бегают, непуганые. Документов нет, но зато в кармане фотка нашлась, по фотке один из наших вспомнил, что этого мужика мы искали с полгода назад, и совсем в другом районе. Что делать? Оставили его мышам порадоваться еще на денек, а то опять, тащить, докладывать по рации... полежит и этот! Дорогу пометили, на закате порыбачили, хариуса наловили, утку в углях запекли. Ну, а на следующий день мы обоих наших потеряшек «нашли», загрузили в мешки и увезли на вскрытие. Еще и благодарность получили за две находки, так бывает!
На третий день мокрая метель, туманит. Пока не сильно затянуло, доскитуриваем до красивой обзорной площадки.
Идем дальше, на Малдинский, но оттуда нас быстро смывает, ни одной сухой тряпки на теле уже нет, хоть все и в гортексе, но заливает под лямки рюкзака, ветром заносит мокрые хлопья за ворот, в капюшон, видимость нулевая. На базу – лучше поздно, чем никогда! - привезли снегоход, налаживают. Но в нем уже нет никакого смысла, назавтра нужно уезжать, успеем покатать только короткие, но многоснежные спуски над базой. Тоже, кстати, в непогодный день – вполне себе каталка, между жирных сосен.В общем, несмотря на то, что покатали мы фактически один хребет, а к вожделенной Манараге не подобрались и близко, впечатлений осталась масса, и съездить еще раз надо. Но уже по-другому. География заповедника чрезвычайно растянута. Хребет от хребта отстоит довольно далеко. База от базы тоже. Поэтому, оптимально нужно делать программу следующую: забрасываться, например, на Орлиную, два-три дня кататься по Малдинскому, потом перекидываться на базу Санавож, от нее близко до Колокольной и Санаиза, это еще два-три дня хорошей каталки. Затем перебрасываться на Желанную, заходить на… и от нее уже ехать на снегоходе до приюта под Манарагой, его построили только в этом году, теплый, новый дом.
Орлиная, на которой мы жили – самая уютная из всех турбаз заповедника. Деревянные просторные дома на пять-восемь человек с газовой плитой. Электричество весь вечер.
Прекрасная банька над ручьем, от нее лестница к расчищенной от острых камней купалке. Все очень красиво оформлено. Чуть выше по течению – водозабор и маленький, вылизанный до блеска, цех, здесь наливают и увозят в города знаменитую в Коми воду «Тэлашор», вкусную, как лимонад в детстве, с кучей нужных организму минералов.
Телефон директора турбазы: 8 912 1299332 Саша
Пешком реально дойти вдоль дороги километра 4, покатать склоны Малдинского хребта, перепады мы особенно не замеряли (вершины выдуты до камней, стартуешь всегда чуть пониже), но по ощущениям – около 400 м.
Санавож и Желанная – существенно попроще в бытовом отношении. Но поближе к знаменитым вершинам. По деньгам выходит примерно одинаково жилье и там, и там. Свежепостроенный приют Манарага в этом году работает бесплатно, что будет дальше – не знаю, там тоже сложности с администрацией заповедника, они ее на баланс брать не хотят.
В общем, район интересный. Но ехать надо группой в 10 человек (заброски на Трэколе дорогие) и не на четыре дня, а минимум дней на восемь, чтобы можно было пройти хотя бы три скитурных района. Каждый из них по-своему прекрасен и зрелищен. Погода переменчива. Кайтерам, кстати, раздолье, дует с гор довольно стабильно.
Налили мы сладкой Тэлашорской водички во все емкости с собой – и двинули назад в Инту. Вдоль дороги носятся жирные белые зайцы – у них период свадеб. Вдали мелькает росомаха, местный прожорливый и наглый хищник. Много следов оленей, здесь пасутся их стада. Вроде и круто все, а каталки очень мало получилось. Парни уговаривают меня поехать в Собь, в сторону Лабытнанги. "Две землянки, три яранги - это город Лабытнанги" - единственная информация, выскочившая из моей пустой головы по этому поводу. Но кататься хочется. И я уговариваюсь. Наша тройка продолжает путешествие по Северным просторам
СОБЬ
Ночуем в Инте, у Володькиных друзей-спасателей, в шесть утра прыгаем на поезд до Сейды. Сидячий вагон, все местные, названия поражают мое воображение: Сыня, Чум, Сивая Маска. Спрашиваю у женщин – почему Сивая Маска? В вагоне обнаруживается библиотекарша, знающая местные легенды.Было на этом месте стойбище знаменитого охотника, черноволосого, сильного оленевода. Храбр был он, на медведя ходил не раз. Но, однажды, медведь в единоборстве сильно мазнул его лапой по лицу и содрал всю кожу. Вылечил его шаман, но встал с постели охотник совсем седым, сивым. И лицо осталось неподвижным, одни глаза жили на нем. Маска вместо лица. Прожил он долгую жизнь и чум его всегда был богатым. В честь него это место и назвали.
В Сейде ждем местный поезд «бичевоз» Воркута-Лабытнанги. Два старых грязноватых вагона плюс два почтово-багажных, отчего остановки у каждого столба минут на сорок. Пока стоим на перроне, приезжает ненец на нартах, встречать с поезда детей из Воркуты. Натуральный, живописный ненец, в малице с меховым капюшоном, перепоясанной вышитым поясом, на котором два ножа. Только вместо оленей нарты тянет… снегоход!
«Экономичней, слушай!» - говорит ненец, улыбаясь. Из вагона сыплются ненки в ярких, красивых платьях, с кучей детей, сгружают их в нарты, сами садятся сбоку и снегоход, взревев, пылит в тундру.
В вагоне тоже едут ненцы. Малорослые пьяненькие мужички в высоких пимах попрошайничают у всех выпивку, улыбаются, лезут обниматься, обнимут какого-нибудь русого парня и замрут с блаженным лицом. Похожи на детей лет десяти по речи и повадкам. Вахтовики и местные русские их гоняют, рычат на них. Спрашиваю – почему так? Оказывается, обнимашки у оленеводов в культуре, им очень приятно потрогать другого человека, погреться возле него, это принято, хорошо. Наша же гомофобия разве что по плечам похлопать близкого друга дозволяет. Плюс, моются аборигены редко, гигиену поддерживают скребками, шкуры выделывают какими-то кислыми растворами, запашок соответственный.
Живут они так же, как и две тысячи лет назад, общинами, большими семьями, родами, пасут тысячные стада оленей,
вернее, следуют за стадом, охраняют от волков. Любимая еда – оленья кровь. Только теперь называются они не стойбищем, а бригадой. Осталось с советских времен. Да вот еще – снегоходы у богатых бригад.
В остальном – ничего не изменилось. Чум из шкур, очаг в середине, иногда печка. Алкоголь ненцев, равно как и соседей их, манси, убивает, устойчивости к нему в генах нет, спиваются очень быстро. Старшие в роду это дело блюдут, чумы рядом с поселком не ставят, нет магазинов – нет проблемы. Поэтому выжили. Сегодня ненцы – народ весьма многочисленный, их больше 40 тысяч.
На станции Полярный Урал стоит большой указатель «Европа-Азия». Решаем по этому поводу выпить по глоточку местного вкусного бальзама Улум – Вын («Жизненная сила»). Проводница это просекает и заставляет купить билет какой-то железнодорожной лотереи. Что делать!
Покидаем Европу и через две остановки, наконец, выпрыгиваем на маленькой станции Собь. Летом сюда идет дорога с золоторазработок реки Пуйпудына, а зимой это просто желтое здание станции, четыре дома и пяток старых вагонов, засыпанных снегом. Вокруг – горы, горы, горы.
Нам нужно найти Петровича. Легенда гласит, что если выйти из вагона и трижды обойти вокруг своих лыж, то обязательно увидишь Петровича. И это правда. Сотовой связи на станции нет, время меряется по поездам, директор горнолыжной базы Геннадий Петрович просто выходит к каждому поезду и смотрит – не приехал ли кто. Впрочем, под майские праздники лучше предупредить заранее, что едем, мест для ночлега ограниченное количество.
Суровый царь и Бог горнолыжной базы Собь - Петрович
Собь – самостийная горнолыжная база, на другом берегу реки Соби сделан простой подъемник – трос и мотор внизу, с десяток направляющих роликов. К нему нужно подцепляться бугелем – это веревочка с крючком на одном конце и фанеркой-сидушкой с другой. 
Длина подъемника – больше километра, ехать лучше с удобствами. Еще на посадке дают брезентовую рукавицу для правой руки – трос рвет любую кордуру, а придерживаться за него в момент зацепки необходимо, иначе сильный рывок выбивает крючок, подъемник довольно быстрый. В общем, приноровиться у меня получилось раза с третьего, но ничего, приноровилась!Зона катания – справа и слева от подъемника. Места много, снег подсыпает часто. Безлесный верх, кусты и криволесье внизу. Трасс, естественно, нет, но ветры здесь задувают часто, спрессовывая снег, слишком глубоких и мягких сугробов не образуется, народ на универсальных лыжах вполне бодро рассекает.
Катают седобородые горнолыжники в олдскульных комбезах, широколыжники и сплитоводы в гортексе, носятся дети в ярких курточках, вечерком посиделки с морошковой настойкой, гитарами и танцами, в общем, живой, шебутной курорт!
Жить можно только в вагончиках, два из них сдаются, остальные частные, воркутинских турклубов. Это реальные вагоны 50-х годов, купе со снятыми дверями. Все обито ковролином, вместо дверей – шторки, на стенах – электрические тены-сушилки, обложенные кирпичами, и куча крючков для снаряги.
В штабном вагоне, где мы живем поначалу, половина вагона отдана под столовую-кухню-посиделки, а в большом, напротив, кухня-столовая сделана в пристройке, праздники встречи никому не мешают спать. К майским праздникам битком были оба, да и в клубных жило полно народа, на подъемнике образовывалась небольшая очередь. Шесть кайтеров разворачивали свои крылья то на верхнем плато, то прямо у реки, недалеко от качающегося висячего моста.
Скитурные маршруты
Возможностей для скитура – море. Далекие маршруты с заходами по верху (гора Динозавр, гора Пауркеу, у нас не получились) погода менялась по пять раз в день, с утра вроде солнце и штиль, а потом внезапно метель и аццкий дульник, сбивающий с ног, приходилось экстренно сливаться вниз с гребня.
А вот маршруты с заходом по ущельям доступны, даже если погода не идеальна. Очень красивый маршрут в ущелье Голубое. Непременно нужно на развилке повернуть налево, дойти 100 метров до водопада и полюбоваться на изысканные ледяные фигуры и яркое зеркало замерзшей воды, а потом вернуться и подниматься уже направо, где гораздо длиннее спуски, вид с вершинного плато подальше.
Возле самого водопада, однако, тоже есть красивые кулуары, короткие, но крутые, для любителей побояться – отличное место. Говорят, европейцы, если их нелегкая заносит в эти края, больше всего радуются именно им.
Очень приятный заход на гору Медвежка, ниже по течению реки, километрах в пяти. Слева за железной дорогой поворот в долину, в долине на развилке сворачиваем направо и выходим в уютные, живописные кулуары.
Можно катать их, а можно забраться по ним на вершину (подъем около часа, очень легкий и приятный, набор метров 400 плюс метров 150 набираешь по долине перед этим) и скатиться на юг, к железной дороге, вдоль которой потом легко вытропить или выброситься на снегоходе.
Снегоходчики тоже, кстати, приезжают кататься. Ведут себя неагрессивно, скитурщикам стараются не мешать, но, конечно, мы старались маршруты их не пересекать, дабы медитацию подъема рычалками своими не портили.
А так – нормальные ребята. Один угрюмого вида двухметровый снегоходчик из Лабытнанги, помню, вечером стихи читал, собственного сочинения. Про любовь и мотыльков. Для моего, испорченного филфаком, слуха, конечно – смешной и нелепый фольклор, но парень читал со слезой, и это тоже был какой-то штрих к портрету суровых полярных широт.
В общем, мы, ввиду постоянных буранов, покатали Медвежку только в сторону долины, на вершину один раз честно заползли, постояли под углом 30 градусов к склону, чтобы с ног не сбивало, сфоткали восточную долину и дернули назад, на юго-запад, в мягкие, кайфовые, незадутые кулуарчики с веселыми скалками.
В один из вечером сходили к охотникам, купили тушку зайца за 500 рублей и два дня его ели впятером, заяц большой и вкусный.
В общем, мораль такова: надо приезжать на более долгий срок, чтобы иметь возможность поймать погоду. Мы жили на Соби пять дней, успели катнуть немного, а в Югыд-Ва четыре дня – и не успели почти ничего, только носом поводили.
Но разведка сделана – и для весны, я вам скажу, это очень интересные варианты. Поскитурить и покатать с подъемников и снегоходных забросок.
Плюсы:
- Малолюдно. Почти безлюдно, на самом деле. В Югыд-ва мы за 4 дня не встретили ни одного человека. В Соби первое время жили на базе всемером, на майские праздники вагончики подзаполнились, приехало еще человек 20-25.
- Очень близко к природе. Жизнь оленеводов понаблюдать издалека или вблизи – где такое еще встретишь? Много диких животных – зайцы, росомахи, какие-то мелкие хищники. Песец живет севернее, а вот куниц полно.Ну, и олени, да)
- Катабельный снег лежит до середины июня. Вот сейчас середина мая, а там еще ни одна река не вскрылась, пишут.
- Белые ночи. В майские праздники темно было где-то с 11 вечера до часу ночи по Москве, в два уже солнце! Если жить по-местному времени, то с часу до трех темно, в четыре уже можно выходить на дальние маршруты.
- Очень невысокая лавиноопасность. Карнизы кое-где валятся, а так – вообще не видели никаких сходов ни разу. Хотя уклон бывает хороший!
- Довольно легко добраться из средней полосы. Поезд от Москвы или Нижнего Новгорода идет полтора дня. Самолет летает в Воркуту и Салехард. Ну, или в Сыктывкар, если ехать в Югыд-ва.
- Хорошие, открытые и спокойные люди. Знающие и умеющие много.
- Ну, и, конечно, медитативная северная красота. Горы очень необычные для нас. Невысокие, но весьма живописные и разнообразные. Сравнимы с Хибинами – тоже верхушки срезаны древним ледником, тоже частые перемены погоды. Только не так исхожены.
Минусы:
- инфраструктура развита слабо. Бэккантри здесь, конечно, есть, есть ребята очень хорошо катающиеся, но наши сплиты и горные лыжи с камусами вызывали везде живейший интерес, как невиданное чудо прогресса.
- В Югыд-ва очень сложно с официальными разрешениями, народ боится всего неизведанного, в заповеднике молодые сотрудники понимают важность развития, но начальство их пугливо и консервативно, предпочитает ни за что не отвечать и продавать простые, привычные туры. На самом деле, это самое противное.
- Магазинов нет нигде. Кафе тоже. Всю еду нужно закупать в городах и тащить на себе.
- В сладкие места очень дорогие и долгие заброски. Трэколы, вахтовки, вертолеты. На большую компанию выходит терпимо, а маленькой группой ехать за свой счет – швах, разорение. Оленей, правда, не просчитывали, возможно на них дешевле))
С утра было -5 и солнце, а после обеда - +6 и вот так выглядят мои бедные камуса))
- Неустойчивая погода. В принципе, в горах это обычное дело, но на севере она как-то феерически неустойчива, пять разных погод за день, перепады температур и влажности, вечно не знаешь, что надевать и куда идти, чтобы выбраться успеть, если что
Но, в общем, сами знаете, величием и красотой гор такие вещи легко искупаются. Даже больше счастья, когда гора тебя пустила не с первого раза, а со второго-третьего.Поедем ли мы еще на Приполярный Урал, а особенно на Полярный? Поедем. Только подготовимся получше и маршрут сделаем более грамотно.
Древние горы дремали на этом месте шестьсот миллионов лет. И еще годик подождут, надеюсь.
А лотерейный билет выиграл. Триста двадцать один рубль.
)
Спасибо за рассказ. Прочитал с интересом и легкой ностальгией.
Был на Соби в 91-ом году. Там тогда первый Чемпионат России среди любителей проводился. Жили прямо в отцепленных вагонах, в которых и ехали.
Посмотрел, почитал - похоже там ничего не изменилось.
И подвесной мост, и бугеля с крючком, и даже брезентовые рукавицы!!!
А всё равно вспоминаю до сих пор с теплотой...