Бэк есть суть провокация. Мысль, опережающая тело, воображение, сублимированное до сведённых судорогой уставших мышц заброшенного этим воображением в реальность тела, это путь, о котором бессмысленно вопрошать заранее, ибо одинаковых бэков не бывает, бывают отправные точки и мозг стартапера, хороший бэк, как и хорошая книга, после прочтения подлежит сожжению, ибо совершенство не есть что-то осязаемое. Однако, порой даже самое изощрённое воображение не способно воссоздать существующей реальности. Тогда нужно брать средства передвижения по снежным горам и отправляться в такие места.
Карту Приполярного Урала я купил довольно давно, а потом прикупил к ней еще и брошюрки с описанием вершин и перевалов, потом вся эта информация появилась в открытом доступе в сети, но зайти в карту не случалось. Она так бы и пылилась в ворохе используемых и не очень цветных картинок различных местностей, но вышло по-другому. Карта постоянно провоцировала к новым идеям, сознание периодически подтачивалось поступающей информацией о том, что снегоходчики пробиваются от Аранца на западе через Саблю, базу Озерная и дальше под Манарагу и к Желанной, где-то жил своей жизнью такой близкий и такой далёкий Приполярный Урал. А я вяло возил пальцами по карте – десятки километров гор! Воображение реалиста рисовало картинки ужасов – как затащить катальную снарягу из базы Желанная, предположим, под Манарагу, или бери западнее - под Колокольни за почти полста км и через категорийный перевал? – проще до Луны долететь.
Наконец, время оптимиста пришло. На Урале любой бэк начинается с проработки транспорта. И я, не особо решая когда-с кем, начал набивать варианты заброски на район. Самый транспортно - доступный район на карте – Саблинский хребет. Доступный – значит 70 км зимника от города Печора до Приуральского или Аранца и 60 км снегоходом или в пешем порядке до хребта. Бонусом – 35 км снегоходной дороги вдоль восточных склонов Саблинского хребта до базы Озерная. У меня довольно сдержанное отношение к снегоходным заброскам – возможности техники далеко не безграничные и высоко влияние погодных факторов. Но тут без этого никуда. Поэтому предстояло найти действительно надёжный контакт, с хорошей техникой, который не запьёт в самый ответственный момент, не наобещает горы, а потом сольётся с темы, не зарядит ценник в небеса, потому что бензин подорожал, а запчасти не везут, да много еще каких случайностей может быть. И мы с таким контактом нашли друг друга.
Поскольку это территория национального парка, имеющего свои вычурные правила посещения, проезда техники и оформления документов, то требуется изладить бумагу. Оформление разрешения на посещение национального парка «ЮгыдВа» есть бюрократический и необходимый дзен, я даже рад, что основные проблемы связаны с качеством скана паспорта – Настенька, я сделаю всё так как вы скажете! Наше разрешение предполагало лыжный поход(а что еще прикажете сообщать? Бэкантри экспидицияс?), что позволяло нам воспользоваться снегоходной заброской до границы парка. Начатая еще в июле 2018 тема, вопщем-то начатая без особых надежд и не привлекшая массового интереса в народе – только Стас, недаром кмс по альпинизму, сразу сказал жирное ДА, жила и двигалась к реализации.
Постоянный мониторинг снегоходных тем в сети повышал уверенность в положительном исходе заброски – дорогу местные мужики били с начала зимы и постоянно по ней ездили. Уверенности вселяло и общение с моим контактом, взявшимся за нашу доставку максимально близко к Саблинскому хребту. Накапливалась и прочая информация - под Саблей в марте выставляется пост спасателей – это хорошо!, сгорела изба «40 окладов» - это мимо, палатка с печкой будет, в районе насыпало много снега – это гуд, за ним и едем.
Наконец, пришёл март 2019 и завертелась карусель – едва очнувшийся от Кавказа, я ощутил себя в водовороте железнодорожных неудобств, станций со звучными названиями русского севера, вареников от бабушек, морошки в полулитровых банках, пива «Сыктывкарское» в пластиковых полторашках, Ленин среди вареников и морошки в полулитровых банках и пива « Сыктывкарское» в пластиковых полторашках всё также печально смотрит на осиротевший речной вокзал Котласа, Печора городок толи в ночном, толи предрассветном, но не солнечном, а сером, предшествующем снегопаду, сумраке, разделённом беспокойным сном в съёмной квартире, УАЗик, кое-где проваливающийся на зимнике, распаковки-упаковки-увязывания груза по саням, задорный и весёлый наш проводник и его напарник, уверенною рукой ведущие технику, парни! Стас и Серёжа! вы айронмэны! На досках за снегоходами по 60-70 км в час! УЖАС! наконец, сани разгружены, а снегоходы исчезают за увалом и мы остаёмся одни в тишине, по-прежнему звенящей частотой моторов и в неестественном для Урала снегопаде, страхи про заброску позади, теперь пришло время камусов и бэка с листа. Вот только дотянем груз до стоянки и парни палатку поставят.
Саблинский хребет типично уральский – меридионально вытянутый, местами может показаться скучным, как например западные склоны его южной части – Э!, а ты загляни на восток этой скуки! – сплошь готика, будто другие горы, хребет, который в пору называть Неожиданным, хребет с якорной точкой, на которую направлены все абсолютно взгляды от места бывшей избы «40 окладов», горой Сабля, или, по-местному Саук-Пай, что значит «Острая гора», но даже от «40 окладов» она показывает лишь часть себя, прикрываясь широким пологим выступом хребта, прикрываясь не от стеснения, а «ибо не фиг», это хребет с изрезанной северной частью, настолько живописной, что приходится себя силой заставлять запихивать фотоаппарат в рюкзак.
Нам готика восточных стен открылась с южной оконечности хребта, точки 1040, обрамляемая ураганным ветром, висящем на огромном карнизе белой пеленой, сквозь которую на севере проглядывалась восточная стена Сабли. Стена – это 600 метров практически отвесного камня, знавшего всего пару восхождений. С этой же точки 1040 на юг 650 метров перепада восхитительного зимнего снега, лежащего на жёсткой подложке в естественном широком лотке, и похоже мяхкого в этот лоток надувает практически постоянно. Он удачно защищён контрфорсами от господствующих и не очень ветров и имеет форму, способствующую снегонакоплению без избыточного фирнования и застругообразования.
В целом, именно бэк споты южной оконечности Саблинского хребта максимально уплотнены вокруг Аранецкого перевала, что, несомненно, очень удобно. К северу от перевала это описанный лоток с перепадом 650 метров. Время подъёма с перевала – около 2х часов. Чуть западнее лотка есть локальный хребтик, отколовшийся от основного хребта. Там можно набрать метров 300 перепада. Подъём в точку старта очень живописный и пролегает по хребтику, обрывающемуся на восток крутыми склонами. От перевала на подъём уйдёт часа полтора. А вот свежий снежок на западном склоне этого хребтика может быть прихвачен коркой – результат одновременного действия весеннего солнца и ветра, так что на спуске стоит быть внимательным. Непосредственно с востока перевал подпирает стометровая горушка, которая с запада выглядит очень занятно, подмигивает дропами и целлофаном.
Полчаса терпения на подъёме и эти сто метров перепада под лыжами. Под горушкой есть вскрытый ручей. На юг от перевала есть отдельно стоящая и живописно выглядящая с различными формами гора Рейхстаг. Учитывая довольно длительный подход под гору, на подъём надо будет затратить часа 3 или 4. В Аранецком же перевале кроме описанных удобств кроется и серьёзное неудобство – здесь нельзя ставить палатки. Во всяком случае, в прямой видимости со снегоходной дороги, да и заглубившись в чахлый лесок нельзя себя обезопасить от визита егерей национального парка и неудобных сцен, когда ответа на вопрос «Кто разрешал тут ставить палатки?» просто нет. Тут спасёт только терпение, прикидывание дурачком и поддакивание и знание некоторых моментов – ставить палатки то запрещают, но при этом не замечено никаких аншлагов, указывающих куда их ставить.
От Аранецкого перевала до «40 окладов» или до поста спасателей, который стоит рядом, порядка 5 км, еще около 5 в цирк под вершиной Сабли. Кружевные скалы уходят вверх куда-то в седую облачность, готика продолжается. Рядом с Саблей на отметке 1120 есть смотровая площадочка, куда идут все при плохой погоде. Это узкий балкон между вздымающимися стенами. Здесь тихо, нет ветра, жутковато и красиво. В лотке, спускающемся с балкона на запад, хороший мяхкий снег, ещё бы читаемости склона добавить.
И она добавилась, однако уже когда мы выскакиваем на плоскотину, заросшую редким лесом. Облачность неожиданно раздувается, хребет будто высвобождается из оков – облака ватой скатываются по склонам, ломящим глаза белизной и манящим написать на себе дуг, и лишь вершина Сабли, нанизавшая на себя весь атмосферный хлам поблизости, хранила свою неприкосновенность, и визуальную в том числе. «Так и не появилась», - подытожили два колоритных мужика со здоровенными фотоаппаратами переминающиеся с ноги на ногу неподалёку от поста спасателей.
Конечно, в день нашего выезда прекратился снегопад, заваливший нас за сутки полуметровым слоем свежего снега, скрывшим и снегоходную дорогу по перевалу Аранецкий, погрузивший в себя наши доски и лыжи и превративший всё вокруг в космос, и конечно, мы беспокоились, как выходить, пробьются ли в означенную точку подбора на границе парка мужики на снегоходах, и конечно, они пробились, ибо надёжнее мужиков трудно сыскать, и конечно наш путь пролегал по бесконечным Аранецким болотам прямо в закат восвояси на запад, а сзади снова маячил скатывающейся ватой облаков Саблинский хребет и мне даже показалось, что в какой-то момент вершинная башня Сабли всё-таки открылась, а парни, едущие на сноубордах за снегоходами где-то уже перед населёнкой сделали больше, чем можно себе представить – концовку пути они ехали в полной темноте, а зимник из Приуральского в Печору рухнул пока нас не было и мы выбирались из Концебора. Но так ли это было уже важно? Наврядли.
Будет еще рекомендаций.
