Прыжок в небо

"Удивительное дело - такой маленький самолетик, а ревет, как настоящий истребитель", - рассеянная мысль проносится в голове, обладательница которой сидит на жесткой скамейке в окружении ребят в шлемах и комбинезонах. Это, собственно, я. Сижу и собираюсь сделать нечто несусветное - выпрыгнуть из этого самого вполне надежного самолета, который уверенно карабкается вверх по кудрявым облакам.

Аэроград Коломна

Правда, выпрыгнуть собираюсь не одна, а с симпатичным инструктором Иваном, который только что привязал меня к себе какими-то сомнительными ремешками. То, что сейчас будет происходить между нами, называется "тандем-прыжок". Это слово я впервые услышала вчера от Машерин, которая за пятнично-офисным кофе невзначай сообщила о планируемой поездке на аэродром с целью немного развеяться- сигануть с четырехкилометровой высоты в обнимку с опытным парашютистом. В ответ я поделилась с ней своими не менее захватывающими планами о поездке в Икею за шкафом.

И я, и брошенная Икеа до сих пор не можем понять, что тогда произошло. Возможно, июльская жара и гипноз Машки вызвали временное помутнение моего рассудка, но только следующим ранним утром я обнаруживаю себя в машине вместе с Машерин и Леной, совершающими марш-бросок в направлении города Коломна. Я не могу толком понять, зачем я еду и собираюсь ли я вообще прыгать, ибо одна моя авантюрная часть зовет на себя приключений (деньги на прыжок взяла, утром на всякий случай не ела) а другая рациональная подсознательно готовит пути к отступлению (кроссовки невзначай забыты дома, на ногах - легкомысленные босоножки). Однако, когда мы приезжаем в Аэроград, события начинают разворачиваться с пугающей стремительностью: белозубая улыбка девушки на ресепшн, отъем денег, подпись "завещания", примерка стильного костюмчика, краткий инструктаж, фото на память… и, бамс! – вот я уже на скамеечке внутри тарахтящего самолетика, сижу и рассматриваю чудесный алый лак на ногтях своих нижних конечностей - оказалось, босоножки тандему не помеха.

Наш Боинг

Машерин рядом со мной лыбится, как ни в чем не бывало и, кажется, немного гордится своим самым мощным двухметровым инструктором. Лена расположилась напротив в окружении сразу двух сопровождающих - инструктора и оператора. Она решила запечатлеть свой полет на фото и видео, и сейчас занята тем, что выслушивает профессиональные наставления, которые, как я понимаю, сводятся к тому, что во время прыжка надо все время лучезарно улыбаться в камеру, не пучить от ужаса глаза, и ни в коем случае не открывать рот, чтобы хлопающими на ветру щеками не закрыть объектив камеры. Лене хорошо - она сосредоточена на съемочном процессе и роли актрисы, я же мучительно обдумываю некоторую мысль, которая, например, в устах барышни девятнадцатого века могла бы звучать так: "Ах, отчего я, не, будучи умственно одаренной особой, приняла столь неосмотрительное и поспешное решение и какая непреодолимая сила увлекает меня в это рискованное предприятие?" В моем лексиконе это примерно: «Какого... меня, дуру... понесло?» Впрочем, я пытаюсь привести эмоции к порядку и даже нахожу неоспоримые аргументы для оправдания этого безумства - из серии "а вдруг бы война??" Почти наяву вижу, как мне приходится десантироваться в тыл врага с важным донесением или доставить спасительное лекарство для смертельно раненого командира дивизии. Я не подведу тебя, Родина! Хм, кажется, я произношу это вслух, благо шум моторов надежно заглушает мой нервно- патриотический бред.

Иван между тем в который раз повторяет наши с ним предстоящие действия: подойти к обрезу (мамочки!), руки на ремни, ногами повиснуть (а вот это с удовольствием, ноги итак подкашиваются), положить ему голову на плечо (ой не до этого ваще!). Я старательно киваю, даже шучу и улыбаюсь, но чем ближе момент прыжка, тем смятеннее мои чувства, хорошо хоть мысли напрочь улетучились. Организм начинает жить только инстинктами, самый основной из которых - самосохранения - уже устал жать на кнопку "тревога" и взывать к мозгу, который от греха подальше предпочел временно законсервироваться и тупо игнорирует происходящее.

Внутри самолета настоящие парашютисты

Пока я обреченно констатирую этот бардак в собственном организме, самолет, видимо, набирает нужную высоту, потому что сидящие рядом парашютисты начинают застегивать шлемы, поправлять рюкзаки, ремешки и прочие детали снаряжения. Я чувствую, как чья-то ладонь касается моей руки, и незнакомый парашютист с ободряющей улыбкой показывает мне большой палец, да еще корчит забавную рожицу. Все остальные начинают проделывать то же самое друг с другом, и я понимаю, что это некий ритуал, который как ни странно приводит меня в чувство- мол, мы тут команда, делаем одно дело и ты, подруга, не одинока в своем безумии.

Тут самолет слегка сбрасывает скорость, отчего кажется, что пол стремительно уходит из-под ног, загораются лампочки, и я понимаю, что великий и ужасный момент настал. Кто- то открывает дверь и в кабину мгновенно врывается шум воздушного потока. Отстраненно наблюдаю, как один за другим, кто по двое-трое, парашютисты выпрыгивают в эту свистящую облачную бездну.

На меня накатывает странное оцепенение, когда я вижу, как верзила-инструктор с болтающейся у него на пузе Машкой резво сигает вниз. Все. Кошмар. Мы следующие. Сердце ухает куда-то в область коленных чашечек, в то время, как мы начинаем двигаться к выходу.

Маша под надежной защитой

Впервые в жизни я понимаю значение выражения "ватные ноги". Вот на этих хлопчатобумажных ногах я и ковыляю мелкими шажками к страшному обрезу.

Пока!

"Мамочка... только бы остаться в живых... больше никогда - никогда… интересно, почему я не сопротивляюсь... ну что ж, я прожила интересную, хотя и короткую жизнь... Господи спаси и сохрани… " - и в этот момент мы ныряем в пустоту. Честно скажу, первые ощущения ужасные. Никогда не летала вниз головой, да и отсутствие хоть какой-то точки опоры уверенности не добавляет. Но не успела я вдоволь насладиться ужасом, как мы приняли горизонтальное положение, и, следуя условному знаку, я даже сумела вовремя растопырить руки на манер горного орла. Главного страха уже не было, но некоторое недоумение и неопределенность занятой мной позиции по-прежнему оставалась и мешала адекватно оценить красоту полета в свободном падении. По пути вниз какой-то сгусток туманности проплыл перед глазами и осел крошечными капельками на очках. «Облако!» - с уважением подумала я, и тут нас дернуло и понесло вверх – раскрылся парашют.

А потом я вообще перестала думать. Я полетела! Я летела вопреки всем законам физики, наплевав на земное притяжение и отсутствие крыльев, поверив в абсолютную свою неуязвимость и свободу. Я парила над лесами, деревнями, куполами церквей и зеркальной извилистой лентой реки. Будто вдруг ко мне вернулись полузабытые детские сны с такими же сказочно-прекрасными полетами, и то чувство восторга и неудержимой свободы, с которым я просыпалась когда-то, настигло меня впервые наяву.

Мягкая посадка

Земля встретила нас как-то неожиданно быстро - чертов закон земного притяжения все- таки сработал и не позволил насладиться полетом подольше. Мягкое приземление на Ванечку - и вот уже мы с Машкой вопим на все поле какой-то победный бред. Лена спускается с небес с рассеянным видом кинозвезды - оператор уже наготове запечатлеть торжественный момент. Мы в полной эйфории скачем и прыгаем, целуем и обнимаем своих инструкторов. То, что ты испытываешь там, на высоте не сравнимо ни с какими земными ощущениями и это кружит голову сильнее всего.

Мы сделали это!

Когда адреналиновое облако слегка рассеялось, и эйфория утонула во фляжке с коньяком, я отчетливо поняла, что хочу снова испытать это ощущение полета. Сама, без инструктора. Мне сообщают какие то подробности про курс молодого парашютиста, и я заранее согласна на все.

Между тем приходит время уезжать, мы прощаемся с аэроградцами и идем к машине.

Задираю голову и смотрю в бездонное летнее небо, усеянное барашковыми облаками. Тихо завидую сама себе - я ведь только что была там, на этой недостижимой высоте, среди этих облаков. И я обязательно туда вернусь. Вернусь в небо.

Автор: Диана

Июль 2010