Радужная пленка

Самый популярный вопрос, который ты слышишь, как только начинаешь кататься: «Зачем тебе это надо?». Ну, т.е. тот, кто спрашивает, уже видит, что на работе ты носишься и лихорадочно доделываешь дела с горящими глазами только тогда, когда у тебя в кармане шуршит авиабилет в какие-нибудь несусветные холодные края. А дома, лежа на диване, нервно подергиваешь коленками, явно думая о том, чтобы побыстрее как-нибудь освободиться от этого дивана и смотаться в горы. И спрашивающий искренне удивлен, ибо денежная непыльная работа и уютный диван в красивом доме – предел мечтаний каждого психически здорового человека.

А тебе до психического здоровья уже, как на лыжах до Килиманджаро. Я не в том смысле, что там оно тебя ждет – а в том, что далеко очень! И мало того, что далеко – оно тебе еще и нафиг не надо. Снежное безумие приняло тебя в свои объятия, наградило хронической эйфорией – и ты беспечно распространяешь микробы этой эйфории вокруг себя, заражая ни в чем не повинных друзей и родных.
 
Да, вспомни – ведь и тебя кто-то заразил! Кто-то постучал палками по лыжам под твоим окном, хитро обвел круг сноубордом вокруг твоей невинной постели – и сладостный морок проникает к тебе под одеяло каждую ночь – чтобы ты видела во сне снежные брызги и летела неведомо куда, боясь и наслаждаясь одновременно.
 
Вообще, горы – это постоянное ожидание чуда. Приедешь – и сразу начинаешь ждать. Хотя, нет, ты только собираешься поехать, читаешь что-то – и уже начинаешь ждать чуда! Как ребенок ждет Дедушку Мороза еще с октября. И каждый маленький шажок наполняет тебя предвкушением несбыточного: взяла билеты – весь день пляшешь и поешь, скоро, скоро! Купила курточку новую, на гортексе – вертишься перед зеркалом и сияешь так, как будто горностаевую мантию на тебя надели перед коронацией, не меньше!

Но, в отличие от наивного дитяти, разочарование рано или поздно тебя не подстерегает. Потому что чудо – оно реально в горах все время происходит! «Ненаучная мистическая хрень» – скажете вы. А я скажу – ничего подобного! Чем больше кирпичиков чуда – лыж, курточек, карт, компасов, фляжечек и собственных горящих глаз – каждый из нас привозит в горы, тем быстрее из них строится кикер для этого самого чуда. И оно на разгоне, как бордер-первогодка,  нервно переминается и ждет, чтобы внезапно прыгнуть и приземлиться прямо перед твоим носом! Как видите, все вполне научно!

А снаряды? Как это, вообще, все происходит? Вот ты смотришь – два (или один) раскрашенных кусочка дерева и пластика. Ну, ок, картинка на них. У лыжников еще и две железных палочки прилагаются. Чего тут особенного?
Возьмешь в руки – и они вибрируют. Погнешь борд, играючи – и он отстреливает твою руку нежно и аккуратно, говоря: «Погоди, не сейчас, дорогая. Только после снегопада!». Как тут не завибрировать самой в нервном ожидании? Но, это еще мелочи и фантазии, а вот когда ты встегиваешься и даешь разгон – тут-то и начинается это невероятное превращение в бордочеловека, лыжечеловека, то самое чувство идеального послушания тела и лыж - доски, чувство растворения и единения с горами. И – единственной правильности жизни.
   
Сухая наука говорит, что лыжи при соприкосновении со снегом образуют какую-то пленку, вот, мол, эта пленка и обеспечивает тебе всю эйфорию, вызывая на свет Божий пресвятой серотонин и блаженный эндорфин. Ну – возможно! Пленку эту никто никогда не видел, но, уверена, раскраски она радужной.

Я тут не буду сейчас, петь жесткосердной сиреной про красоту гор, иначе текст никогда не закончится. У вас когда-нибудь перехватывало дыхание от открывающейся красоты мира, когда вы дотопаете от канатки до ближайшего гребня или вершинки? Я раньше думала, что это гипербола, преувеличение ощущений. А сейчас ношу в кармане носовой платок, потому что нередко бывает такое, что шла-шла, болтала или пыхтела в нетерпении, а наверху и сказать-то нечего, стоишь и воздух ртом хватаешь от невыносимой красоты мира, растапливая снег на топшите горячими слезами счастья.
 
А еще тебя довольно скоро настигает сознание, что ты больше не одинока. Не одинока, не в том смысле, что какой-то чувак считает твое тело своей собственностью и наливается кровью от одной мысли, что на него смотрит кто-то другой, – нет! Ты садишься на канатку и рядом с тобой живой человек болтает шлемом, лыжами и напевает что-то. И ты тоже болтаешь ногами в такт, а иногда и подпеваешь  – и это обычное дело! Вы поулыбались друг другу и поехали вниз – это был короткий момент общего ощущения радости жизни, а вокруг тебя людей, чье сердце бьется в том же ритме, десятки и сотни! Разве в очереди за коктейлем в баре пляжного отеля возможна такая веселая болтовня, как в очереди на канатку в субботний день? Разве там увидишь унылые лица? В худшем случае, пугливые рожицы перворазников, храбро вышедших на взрослый склон!


И дружба завязывается в горах мгновенно. И друзья проверяются на вшивость быстро. Вы еще год назад не знали друг друга – но откатали счастливо трое гор, и вот, вытянув ноги в баре, обмениваетесь полусловами, как родственники. Иногда я произношу:  «у нас с ним троегор!», как будто говорю: «у нас общий папа!».

Горные лыжи – это община. Я горнолыжника или сноубордиста узнаю в городе на раз: у него сильно развиты мимические мышцы, растягивающие рот в вопле «Йохху!» - как вот они называются  - йоххуительные?
У него обветренные губы и упрямая, неистребимая радость в глазах. Бордеры еще и в метро стоят, покачиваясь, врастопырку, переднюю ногу вывернув немного. Специфическая такая стойка. Может, и у лыжников есть, но я не замечаю. Но мышцы вот эти самые – точно есть! Мы по ним друг друга узнаем и улыбаемся хитро – тайное Общество Знающих Снег.