Эта чудесная история - результат поездки команды Sherpas Cinema по Транссибу весной 2015 года и довольно интересный взгляд на знакомые нашим райдерам места и затерянную глубинку Сибири со стороны профессиональных райдеров, повидавших, пожалуй, весь Мир. Немного позже обещают выход полноценного видео о поездке, а пока представляю вам рассказ одного из участников поездки.
 

Сибирь занимает 77% площади России, но проживает там только 27% населения страны. Она простирается от гор Урала до берегов Тихого океана и покрыта тайгой и вечной мерзлотой. В Сибири протекает 5 крупных рек, каждая из которых шире Миссисипи. Самый эффективный способ передвижения по региону – Транссибирская железнодорожная магистраль – еще один символ и гордость страны, самая протяженная железная дорога в Мире.
Наша группа движется на запад по Транссибирской магистрали от Владивостока до Москвы. За 6 дней пути мы планируем проехать более 9 тысяч километров, 58 остановок и 7 часовых поясов. Мы были единственной группой с лыжным снаряжением на этом поезде, и по плану у нас должно быть 2 остановки на маршруте для вылазок вглубь Сибири. Именно в такую глушь мы собрались в поисках новых приключений и гор.
Я въезжаю во Владивосток с нашим фотографом Кэри Мэйдиг (Kari Medig), а из-за заснеженных сопок нам навстречу встает солнце. По всему городу мужчины и женщины убирают снег с дорог и тротуаров, сметают его с машин и скалывают наледь. Рабочие в парке сгребают снег в огромные пластиковые пакеты, которые после отвозят к бухте Золотой Рог. Из нашего отеля открывается вид на Амурский залив и мы смотрим за рыбаками, которые уже гнездятся над лунками. К полудню вся наша компания в сборе: братья Александр и Алексей Глазуновы, которые сопровождают нас по стране, Ингрид Бэкстрем (Ingrid Backstrom), Калум Пети (Callum Pettit), Ник Мартини (Nick Martini), и операторы из Sherpas Лео Хон (Leo Hoorn) и Мэйсон Мэшон (Mason Mashon). Весь багаж также успешно долетел, так что мы садимся на поезд.
Если верить книге Йена Фрейзера «Путешествия по Сибири», сама Сибирь и эта железная дорога тесно связаны с трагичной историей страны. С 1648 года частой формой наказания преступников стали ссылки, и всего лишь за 15 лет более 7400 человек были сосланы в дальние уголки страны. Следуя завету своего отца, Александра III, Николай II начал строительство железной дороги в Сибири. Ее проект послужил одной из причин поражения России в Первой мировой войне, потому что дорога имела лишь один путь, и поезда могли двигаться только в одну сторону на протяженных участках, что очень замедляло переброску техники и войск. Вскоре, во время гражданской войны, Николай II и его семья были казнены, и дорога стала плацдармом ожесточенных сражений. Во времена Советского Союза по этому пути миллионы людей были отправлены вглубь Сибири, в лагеря ГУЛАГ.
Наше путешествие было более жизнерадостным. Нас встречала статуя Ленина, указывающая на вокзал и на залив, расположенный за ним. Поезд под названием «Россия» идет 72 часа до Иркутска. Оттуда мы выдвинемся вдоль берегов Байкала к горам. Двери поезда открылись, и мы увидели свои места – тесные закутки с мелкими столиками между двух скамеек, трансформирующихся в кровати. Также мы познакомились с проводниками. Каждый вагон обслуживают два проводника. Они продают чай, лапшу и батончики Баунти, подкидывают уголь в самовар (он есть в каждом вагоне), кладут туалетную бумагу в туалеты и всячески помогают пассажирам. Нашими проводниками были Евгения и ее муж Евгений. Они дежурят, сменяя друг друга каждые 12 часов в течение 14 дней – это 160-ти часовые поездки из Москвы до Владивостока и обратно, а затем отдыхают 14 дней. Евгении 52 года, ее светлые волосы выглядывают из-под фирменного берета железнодорожной формы и у нее очаровательная широкая улыбка. Она работает на Транссибе с 1989 года, начинала на участке из Москвы в Монголию и там же встретила Евгения на одном из собраний проводников. Увидев его, она тут же решила, что это ее судьба, и вот уже 20 лет как они счастливы вместе.
  Вся дорога была сплошной дремотой, разбавляемой запоминающимися сценками: Евгений, снявший рубашку, прочищает туалет, проводники с ломами, очищающие поезд ото льда, шестеро лыжников, делающие приседания в узком проходе вагона, 6-летняя девочка в одних колготках, писающая в нашем купе, безголовая рыба в туалете, кролики в картонной коробке, туша оленя в сумке, мужик в тельняшке и трениках, пересчитывающий большую пачку денег, наш повар Антон в пижамных штанах цвета британского флага, делающий завивку на кухне, здоровый рабочий мужик, курящий папиросы, сидя на корточках в пространстве между вагонами.
Как-то вечером мы пропустили по паре дешевого пива Балтика 3. Поезд шел навстречу полной яркой луне. Я смотрел в окно и не мог поверить, что люди построили железную дорогу в таких суровых, даже нереальных местах. Мы ехали уже семь часов без остановок, но, глядя на карту, мне казалось, что вообще непонятно, могли ли мы куда-нибудь уехать. Пейзаж за окном не отличался разнообразием: океан елей, простирающийся на бескрайних заснеженных просторах, случайные островки деревянных домиков с непременными зелеными или синими ставнями и машинами марки Лада, припаркованными напротив, а также дымовые трубы городов и своры бродячих собак на станциях.
  Когда мы наконец-то добрались до Иркутска, часы показывали 6 утра, на улице было темно, туманно и холодно. Мы наняли микроавтобус, чтобы он отвез нас в горы. Дорога заняла 4 часа и по пути мы остановились позавтракать. По улице разгуливала свора собак. Туалет представлял собой закуток с кабинками, в которых были дыры, вырезанные прямо в деревянном полу, а одна из кабинок, судя по всему, была парная, ну если есть парочки, готовые уединиться в таких условиях. Я последовал за Ингрид в кафе, где на нас буквально набросились недовольные местные. Мы перешли в соседнюю дверь и увидели женщину, курящую мальборо с полупустым пластиковым стаканом пива в руках. Два, судя по всему, уже опорожненных стакана валялись у нее под ногами. На дворе стояло утро 9 марта, следующее за праздником Международного женского дня, широко отмечаемого в России.  Во дворе стоял черный мотоцикл с коляской, наверное, еще советских времен. Мы заказали завтрак и увидели из окна, как из первого кафе нестройной походкой вышли парень с девушкой и вскарабкались на мотоцикл. Следом еще одна девушка залезла в коляску, почему-то задом наперед. Дымя сигаретами и хохоча, они уехали с парковки. На часах было 8 утра. Мы прикончили свой растворимый кофе с сырниками и направились в горы.
 

Так, как это и должно быть

Иркутск – гора Мамай

Гора Соболиная расположена рядом с Байкальском и привлекает лыжников из соседнего Иркутска. Стоит признать, что мы провели 30 часов в самолете, 72 часа в поезде и 4 часа в микроавтобусе совсем не ради этого места со скучными склонами и посредственным снегом. Зато нас поразили эксцентричные лыжницы в олдскульных комбезах, лыжники с пузом наголо, а также палатки с прекрасными пельменями и кебабами. Но основной целью была встреча с человеком, который должен был открыть для нас заповедные места этого района.  Сергей Климов заведует местным магазином, входящим в крупную сеть Триал Спорт, а также является президентом местной федерации экстремальных видов спорта. Ему 51 год, у него большие голубые глаза, сильные ноги и волнистые тонкие волосы. Он не говорит по-английски. В самом начале нашего пребывания на базе он рассказал, как можно убить медведя: нужно пожертвовать своей левой рукой, схватив ею прямо за пасть медведя, а затем тащить зверя прямо на себя и одновременно бить ножом ему под сердце. Сергей и сам как медведь: выше 180, грудь колесом и гордый вид. Его прозвище - «Лавина». Он попадал в них 5 раз, причем, как говорит, из одной выкопался сам, после того как его засыпало сверху 60 сантиметрами снега. Хорошо это или плохо, но этот человек стал нашим гидом на пять дней, которые мы провели в окрестностях горы Мамай.
Во время оценки стабильности снежного покрова Сергей не вселил в нас особой уверенности, тем не менее, он знает местные горы и их снег лучше кто-либо. У Сергея была нарисованная от руки карта горы Мамай и окрестностей (название горы означает «лесистая местность» на языке эвенки). Он катается в этом регионе уже 15 лет, начиная с момента, когда он был единственным лыжником в компании сноубордистов и снегоходчиков, а также сам построил приют у подножья горы.
Мы были в горах, протянувшихся вдоль юго-западных берегов Байкала, в 45 километрах от Байкальска. Сейчас там 25 приютов, большая часть которых построена фрирайдерами. Никто не спрашивает разрешения для строительства на этих землях. «Сперва ты строишь что-то, а потом пытаешься придумать, как сделать это легальным», - говорит Сергей. «Мы понимаем, что это неправильно, но у нас это единственный путь».
Все приюты – просто крыша над головой без электричества и водопровода. Всю неделю мы ходили за водой к речке и мочились прямо в сугроб. Приюты оставляют незапертыми, на случай, если кому-то еще понадобится теплое и сухое место для укрытия. Большинство оборудовано дровяной печкой, плитой для готовки и настилом для сна, а в одном из приютов также был шест для стриптиза. Мы жили в приюте, предоставленном Сергеем Арсентьевым, и в нем был большой стол, пространство для снаряжения на первом этаже и просторный настил на втором этаже в роли спальни. Мы спали вдесятером – вся команда плюс наша волшебная повар Антонина «Тони» Кукушкина, которая также катается на лыжах и преподает английский.

На следующее утро я вместе с Ингрид завтракали бутербродами с сыром и сосисками, купаясь в лучах солнца на огромной снежной подушке. Незадолго до этого Ингрид заложила поворот, который я еще долго не забуду. Она устремилась вниз по солнечному ребру и сделала идеальный паудертерн, прямо для обложки. Тем временем, прямо под нами стоял Ник, присматриваясь к дропу с высокого камня. На счет «три» он прыгнул. Некоторое время не было ни звука, а затем донеслось «Fuck!» и «Ребята, кажется мне нужна помощь».
К тому моменту, когда я спустился к нему, Лео, Кэри и Калум уже помогали ему снять одежду. Он вывихнул плечо и стонал от боли. Ближайшая больница была в Байкальске, и Кэри предложил вправить плечо самостоятельно. Мы выкопали полку в снегу и уложили на нее Ника, прямо голым животом на снег так, чтобы рука свешивалась с края. Я держал корпус Ника, а Калум вправил руку. Раздался щелчок и Ник попробовал повращать рукой. Вроде все прошло удачно, но катание на этот день, а возможно и в течение всей поездки, для Ника завершилось.
 
Я спустился с Ником до приюта и мы открыли пару балтик. Пытаясь организовать трансфер, мы поняли, что наши спутниковые телефоны тут не работают из-за каких-то бюрократических сложностей, поэтому нужно полагаться только на сотовый сигнал, который можно поймать только на вершине горы. Вывод дня: Сибирь – не лучшее место для получения травм. Это подтвердилось еще раз уже вечером, когда наша команда по просьбе Сергея Арсентьева помогала транспортировать юную лыжницу Татьяну с горы. Она сломала ногу – ее лыжный ботинок смотрел на 90 градусов в сторону. Чтобы доставить Татьяну до нормальной дороги, в том числе с использованием снегохода, ушло более 5 часов.
 
После бани мы пошли по узкому заснеженному мостику в приют Сергея, над которым возвышалась полутораметровая шапка снега. Внешнее освещение подсвечивало падающий снег и огромные снежные мухоморы вокруг ручья. Внутри Сергей сел прямо на стол, улыбаясь и держа в руках свой нож. Из его телефона играли песни Владимира Высоцкого, похожие на Тома Вэйтса (Tom Waits). Приют чем-то напоминал бункер. В нем были низкие потолки и он был освещен только потекшими свечами, стоящими на коробке несквика. На стене висел детский рисунок, прибитый на гвоздь. Мы разлили черный чай и, сидя в абсолютной тишине, я подумал, что возможно, именно такие простые вещи как хижина в лесу, отличные спуски прямо за порогом и, возможно, еще баня – это все, что мне действительно нужно от жизни.
Заключительным днем на Мамае была чудесная безоблачная суббота. Я был на верху хребта, ассистируя Лео с дополнительного ракурса. В районе полудня я заметил девушку, подходящую со стороны длинного и крутого подъема. «Привет!». «Привет, я заблудилась», - последовало в ответ. Я предложил ей попить и она осушила мою бутылку воды. «А как отсюда спуститься?», - спросила она нас. Мы объяснили ей с помощью Алекса и Андрея, что спуск прямо отсюда небезопасен и мы покажем ей хороший спуск немного позже. В ответ она пожала плечами и закурила. Она сказала, что ее зовут Юля, ей 25 и она юрист из Иркутска. Через несколько минут она спросила, не хотим ли мы выпить, затем отвинтила ручку своей лыжной палки и предложила ее мне. «Мартини». Мы стукнули палками друг об друга и я сделал большой глоток.
  Настроение вечера заключительного дня на Мамае было праздничным. Мы действительно классно покатались. Мы познакомились с прекрасными людьми. Мы выжили в компании Лавины (игра слов – survived Avalanche). Татьяна перенесла удачную операцию. Юля нашла дорогу домой. Ник решил, что хочет продолжить путешествие с нами. Мы нашли утерянную было сумку с балтикой! Тоня принесла откуда-то сумасшедшую военную униформу!
Поздно ночью Лавина вытащил неопознанную бутылку с черной жидкостью, которую он назвал «Черный фрирайд». Он налил себе, Ингрид и мне по доброй стопке и поставил их на старую деревянную лыжу. Когда мы отпрянули после своих шотов, то увидели блеск в его глазах и он закричал «Черный фрирайд!».

Автор John Clary Davies
Фотографии Kari Medig