Продолжение первой части рассказа
Идеальный шторм
Иркутск – Новосибирск – Шерегеш
Из Иркутска в Новосибирск поезд идет 27 часов. Мы прибыли к полудню и сразу загрузились в минивэн до Шерегеша – самого большого горнолыжного курорта в Сибири, расположенного на юге страны, рядом с Алтаем. Чем дольше мы ехали, тем более Сибирь становилась похожа на «Сибирь». Фургон шатало сильными порывами ветра, который гнал снежинки параллельно земле. Мы видели машины в кюветах и джипы, буксующие в паудере по самое днище. Целые волны снега наносились прямо на дорогу. При этом, наш водитель, молодой человек, который хватался за новую сигарету при первой же возможности, пристегивал свой ремень безопасности только когда мы проезжали мимо полицейских и скидывал его сразу после их исчезновения за поворотом. Вообще, наверное, это факт мало удивит кого-то, кто провел уже достаточно времени в России. Пассажирские же ремни были просто-напросто пришиты к своей катушке. И вот, после очередного захватывающего дух виража, когда мы чудом разминулись с грузовиком, я не вытерпел, достал свой нож и пустил его по рукам, чтобы все могли освободить свои ремни и пристегнуться.
Мы проехали больше 400 км от Новосибирска и снежные отвалы на обочинах стали заметно выше, снег и ветер усилились, и машина пошла заметно медленнее. Стемнело, и в окнах было мало что видно, но мы почувствовали, что подъезжаем к Шерегешу.
Мы проехали больше 400 км от Новосибирска и снежные отвалы на обочинах стали заметно выше, снег и ветер усилились, и машина пошла заметно медленнее. Стемнело, и в окнах было мало что видно, но мы почувствовали, что подъезжаем к Шерегешу.
Гора Мамай – своеобразный заповедник, дикое место, Шерегеш – коммерческий курорт, но это все-таки Сибирь. Большинство фотографий и видео из Шерегеша, которые я видел до этого, были с ежегодного весеннего заезда в бикини. Шерегеш держит мировой рекорд по числу участников подобных заездов. А мы попали в одну из самых сильных метелей за последние годы. В ту самую неделю, когда гора Бейкер, рекордсмен среди американских курортов по количеству снега, объявил о закрытии сезона, в Шерегеше в течении 7 дней не унималась метель. Лишь наутро после приезда мы осознали, насколько много было снега. Машин не было видно совсем, дома превратились в снежные холмы с покатыми склонами, все утопало в белом.
Беспощадный снегопад буквально перекрывал проходы
По дороге на гору мы проезжали мимо одной из крупнейших шахт по добыче железной руды, а также колонии. На подъезде к курорту дорога превратилась в сплошной затор из машин, и в итоге мне вместе с Кэри пришлось выйти и идти до подъемников пешком. По пути к канатке все проходят через своеобразный тоннель из деревянных лавок с медом, травами и прочими сувенирами, а также меховыми хвостами, которые многие лыжники здесь приделывают к своим шлемам.
Курорт имеет перепад 600 метров, и кучу разномастных подъемников, которые принадлежат разным хозяевам, поэтому все стоят сначала в больших очередях для покупки билета на конкретный подъемник, а затем стоят еще в одной очереди, чтобы уже сесть на него. Билеты достаточно дешевы – порядка 1$ или 5$ за целый день, но их система доставляет много хлопот – никогда не знаешь, какой билет где действует и чем лучше воспользоваться.
Курорт имеет перепад 600 метров, и кучу разномастных подъемников, которые принадлежат разным хозяевам, поэтому все стоят сначала в больших очередях для покупки билета на конкретный подъемник, а затем стоят еще в одной очереди, чтобы уже сесть на него. Билеты достаточно дешевы – порядка 1$ или 5$ за целый день, но их система доставляет много хлопот – никогда не знаешь, какой билет где действует и чем лучше воспользоваться.
Большую часть времени мы провели на подъемнике, который местные называют «Сатана» за беспощадный встречный ветер, который замораживает любого, особенно в конце подъема, когда кресло буквально нарочно еле-еле ползет к станции. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но креселки в Шерегеше никогда не останавливаются, какой бы ни была погода. На выходе с Сатаны мы заметили девушку, которая стояла на четвереньках и не могла встать под порывами ветра. Оттуда мы уехали к склону с редким лесом с просторными полянами и рельефом, напоминающие огромные ступени, усыпанные большими камнями с шапками снега.
Этот спуск нам показали два новых друга. Ингрид познакомилась с Сергеем Белинским и Сашей Заднепровским в очереди на подъемник. Нам нужна была помощь в поиске вкусных мест и, судя по прикиду этих парней, они отлично подходили на эту роль. Ингрид встретила именно того, кто нам был нужен – Сергей и Саша ездят в Шерегеш из своего родного города Алматы, из Казахстана, уже на протяжении 8 лет. Они сразу взяли над нами шефство и познакомили с многими местными райдерами, которые показали свои нычки и катали их вместе с нами в эти лучшие дни сезона. Также эти ребята регулярно приглашали нас в гости, а напоследок закатили прощальную вечеринку.
Сергей Белинский и Саша Заднепровский – наши гиды и друзья в ШерегешеПосле обеда мы снова раскатывали любимый склон с Сергеем, Сашей и Андреем, пополняя ски-пасс раз за разом. Видимость была неважная – на склоне в белой пелене меж деревьев мелькали безумные цветные точки, перепрыгивая из одного сугроба в другой, взрывая их снежными облаками. Выкат, на кресло и снова вверх, еще и еще. Это был самый глубокий паудер, который я катал за последние несколько лет. Мы так и катались, раз за разом находя спуски с нетронутым снегом, пока не закрыли канатку...
На следующее утро небо прояснилось. Суммарно насыпало до 3 метров снега. На первом подъеме на кресле я увидел, как парень зарядил 5-метровый бэкфлип с крыши какой-то будки. Позже я узнал, что его зовут Александр Кичкайло, ему 29 лет и он работает инструктором по скалолазанию в Красноярске. На ломанном английском он рассказал мне, как важны лыжи для сибиряков. «В Сибири зима 6 месяцев и лыжи для нас – образ и в чем-то смысл жизни.»
На следующее утро небо прояснилось. Суммарно насыпало до 3 метров снега. На первом подъеме на кресле я увидел, как парень зарядил 5-метровый бэкфлип с крыши какой-то будки. Позже я узнал, что его зовут Александр Кичкайло, ему 29 лет и он работает инструктором по скалолазанию в Красноярске. На ломанном английском он рассказал мне, как важны лыжи для сибиряков. «В Сибири зима 6 месяцев и лыжи для нас – образ и в чем-то смысл жизни.»
Первый лыжник Сибири
Шерегеш – Усть-Анзас
В глухой деревушке, затерянной глубоко в горах Сибири, Виталий Кискоров уходит на своих лыжах в лес. Эти лыжи он сделал своими руками – вытесал из дерева и придал форму с помощью самодельного пресса. В качестве креплений используются кожаные ремешки. Камуса самые настоящие – шкура с ног лошади, прибитая к лыже. Такой незамысловатый комплект позволяет Виталию комфортно передвигаться по глубокому снегу. Рядом с ним трусит верный пес, а на соседнем холме видно, как 10-летний сын Владик катается на похожих лыжах.
Виталию 30 лет, он шорец, в нем течет кровь шаманов и тюркских племен. Он немного выше 170, поджарого телосложения, с короткой стрижкой и высокими скулами. Виталий не называет себя лыжником. Он охотник. Своего первого медведя Виталий застрелил в 14 лет, и с тех пор на его счету еще 25 медведей, но основной доход приносит продажа соболиного меха. Изо дня в день он бродит часами по тайге на своих лыжах, иногда оставаясь в удаленных хижинах на неделю-другую. Семь поколений предков Виталия вели промысел таким же образом.
Во время спуска Виталий держит в руках каек – длинный деревянный шест, имеющий на конце небольшую лопасть в виде изогнутой ложки. Если ее погрузить в снег выемкой по движению, то шест работает в качестве тормоза, а если развернуть, то уже в качестве руля. Также шест полезен для проверки капканов. Виталий опирается на каек и проносится по 35-градусному склону среди деревьев не хуже, чем лыжники на современном снаряжении. Тормозит у покосившейся изгороди и по-детски заливается смехом, а после снова направляется вверх по склону.
У подножья холма лошадь тянет санки с человеком, стоящим на 3-метровой вязанке стволов - они направляются в Усть-Анзас, местный центр. Описываемая деревушка расположена в Шорском национальном парке, на юге Кемеровской области, недалеко от границ с Монголией и Китаем. В деревне нет водопровода, электричество работает от генераторов с 7 до 10 вечера и на всю деревню только один телефон.
До путешествия в Усть-Анзас мы ехали без остановок 3 дня на поезде, разведывали горы вокруг озера Байкал, снова провели целый день в поезде, и еще 10 часов в машине, чтобы добраться из Новосибирска в Шерегеш, и после летели на вертолете в национальный парк. Виталий уникален как носитель национальных обычаев, но если посмотреть шире, он практически не отличается от остальных сибиряков, с которыми мы общались в поездке. Все они живут в районе с самыми суровыми и длинными зимами, не расстаются с лыжами, сами строят жилища или убежища и живут в суровой реальности местных гор. 6 месяцев в году их мир - это замёрзший пейзаж из сказки.
В один из дней Виталий сказал мне, что в каждой семье в их деревне есть свой лыжник, «потому что нет жизни без лыж».
У подножья холма лошадь тянет санки с человеком, стоящим на 3-метровой вязанке стволов - они направляются в Усть-Анзас, местный центр. Описываемая деревушка расположена в Шорском национальном парке, на юге Кемеровской области, недалеко от границ с Монголией и Китаем. В деревне нет водопровода, электричество работает от генераторов с 7 до 10 вечера и на всю деревню только один телефон.
До путешествия в Усть-Анзас мы ехали без остановок 3 дня на поезде, разведывали горы вокруг озера Байкал, снова провели целый день в поезде, и еще 10 часов в машине, чтобы добраться из Новосибирска в Шерегеш, и после летели на вертолете в национальный парк. Виталий уникален как носитель национальных обычаев, но если посмотреть шире, он практически не отличается от остальных сибиряков, с которыми мы общались в поездке. Все они живут в районе с самыми суровыми и длинными зимами, не расстаются с лыжами, сами строят жилища или убежища и живут в суровой реальности местных гор. 6 месяцев в году их мир - это замёрзший пейзаж из сказки.
В один из дней Виталий сказал мне, что в каждой семье в их деревне есть свой лыжник, «потому что нет жизни без лыж».
В течение 30 минут полета под нами была видна только нескончаемая тайга. Затем вертолет перелетел через горный хребет, за которым открылась долина, вглубь которой мы и заложили вираж. Мы прилетели в горы Кузнецкого Алатау. Поселок Усть-Анзас расположен на реке Мрас-Су, как и большинство шорских поселений. За рекой вырисовывались крутые горы с отвесными скалами. В поселке проживает всего лишь 50 человек. Шорская популяция постепенно идет на убыль. Перепись в 2002 году отчиталась о 14 000 шорцев, но, по словам местных, реальный показатель около 5 000. В настоящее время отельным вопросом является сохранение самобытного шорского языка.
Самые ранние из известных прообразов лыж были найдены в России, и их появление относят к 8 000 годам до нашего времени. Мы прибыли в эти края, чтобы попытаться прикоснуться к древним лыжным традициям. Первая же деталь, которая бросилась нам в глаза еще на подлете, были лыжные следы. Лопасти еще замедляли свой бег, а у соседнего забора уже выстроилась толпа местных наблюдателей от мала до велика. За их спинами бегали лайки, резвились в снегу дети, а в округе можно было увидеть лошадей, коров и стога сена. Думаю, что увиденная нами картина мало отличалась от того, что здесь было столетие назад. Как только вертолет оставил нас и улетел на базу, к нам подошел парень, улыбнулся и протянул мне руку для крепкого рукопожатия. Это был Виталий.
Мы последовали за Виталием в его дом, в котором он пригласил нас остановиться. Мы шли мимо деревянных домов – какие-то из них были явно заброшены, а в каких-то теплилась жизнь. Мы дошли до огромной и очень красивой березы, стоящей по правую руку от тропы, Виталий остановился и спросил есть ли у нас дома такая традиция. Я не понял о чем речь и ответил лишь вопросительным взглядом. Виталий рассказал нам, что если ты себя плохо чувствуешь или иссякли силы, то нужно обнять это дерево и стоять так около получаса, разговаривая с ним - это даст тебе энергию. А затем мы увидели набор лыж, стоящих у сарая. У Виталия было 3 пары взрослых лыж, 3 детских и еще пара была в процессе изготовления. Виталий самостоятельно сделал не только лыжи, но и свой дом.
Внутри нас ждала его жена Наташа и дети: 15-летний Сергей, 10-летний Владик, 6-летняя Алана и Глеб, которому только 6 месяцев. Дом представляет из себя одноэтажную постройку с низким потолком, двумя просторными комнатами, без перегородок или дверей. В центре первой комнаты Виталий выложил из кирпичей и глины печь, которая служит плитой для готовки. За ней расположилась комната с тремя кроватями и дровяной печью, используемой для обогрева.
Слева направо: Виталий делает камуса прямо из шкуры с бедра лошадей, которые просушиваются на стене его дома. Виталий учит своего сына Владика ходить и спускаться на лыжах также, как его отец учил его самого. Люди едят то, что сами добывают на охоте или выращивают, а воду берут прямо из ручья за домом.
Когда мы зашли в дом, Наташа была занята приготовлением обеда. У нее выразительные ямочки на щеках, веснушки и длинный черный хвост, спадающий до середины спины. Она родом из другой шорской деревни, расположенной в 25 километрах ниже по течению реки. Виталий пригласил нас к столу, на котором был свежеиспеченный хлеб, суп и восхитительное нежное мясо косули. Семья сама добывает все продукты – на охоте или в огороде. Это была самая чудесная еда из всей, что мы пробовали в России. После обеда Виталий заварил чай из трюфелей (имеется в виду березовый гриб Чага - примечание переводчика), собранных под березой. В него мы добавили мед, также из местного улья. Вкус был тонкий и одновременно с тем крепкий – лучший чай, который я мог себе вообразить. А после затопили баню.
Утром я смотрел, как Виталий скользил на своих лыжах вверх по холму. Его камуса были лучше наших. Они отлично держали на местах, в которых мне бы уже пришлось прихлопывать лыжей или делать откаты для надежности. Он использует лошадиную шкуру зимой и шкуру оленя весной, потому что ее ворс более плотный и длинный и не набирает в себя влагу из весеннего снега. Виталий использует крепления, которые не требуют переключения между режимами ходьбы и спуска. Такой комплект – лучший вариант для быстрого перемещения по тайге.
Утром я смотрел, как Виталий скользил на своих лыжах вверх по холму. Его камуса были лучше наших. Они отлично держали на местах, в которых мне бы уже пришлось прихлопывать лыжей или делать откаты для надежности. Он использует лошадиную шкуру зимой и шкуру оленя весной, потому что ее ворс более плотный и длинный и не набирает в себя влагу из весеннего снега. Виталий использует крепления, которые не требуют переключения между режимами ходьбы и спуска. Такой комплект – лучший вариант для быстрого перемещения по тайге.
Виталий делает свои лыжи из осины. Он показал нам, как постепенно вытесывает их топором из деревянной заготовки длиной в два с половиной метра до тех пор, пока она не примет очертания лыж, а далее уже обрабатывает с помощью рубанка. Самодельные лыжи имеют талию около 140 мм и кембер, который, по его словам, играет роль антишока и не дает сломаться лыжам при резкой смене рельефа. Носок лыж имеет ранний подъем для удобства перемещения по глубокому снегу. Просто невероятно, что охотник, живущий в удаленной деревушке без постоянного электроснабжения, делает лыжи с профилем, к которому только недавно пришли самые современные фабрики. Виталий загибает носки лыж, погружая заготовку в кипящую воду на 30 минут и загибая их до нужного состояния руками. После лыжи помещаются в самодельный пресс, изготовленный из двух тяжелых деревянных скамеек, и остаются там в течение 2 недель. Затем между лыж зажимается полено, а их носы и хвосты связываются между собой и остаются в таком виде еще 2 недели – так формируется кембер. Прямо во время нашего визита на южной стороне дома висели 4 комплекта шкур для будущих камусов – они высушиваются там до нужного состояния, а после крепятся к готовым лыжам с помощью гвоздиков или специальных скоб.
Владик и Калум прыгали с небольшого трамплина, когда мы услышали шум приближающегося вертолета. Приближалась метель и мы должны были улетать, пока погода была летной. Впереди предстоял еще 10-часовой переезд до Новосибирска и почти 3400 километров поездом до Москвы. Жители деревни собрались вокруг вертолета и смотрели как Калум, Алекс и я грузимся в первый рейс, а после провожали нас взглядом, пока вертолет не скрылся из вида.
Автор John Clary Davies
Фотографии Kari Medig
Оригинал - http://features.powder.com/dawn-in-siberia/intro
Стоит, пожалуй, добавить, что 12 ноября в Иркутске состоится премьера итогового видео команды Sherpas Cinema "The Great Siberian Traverse", которое будут представлять сами участники Sherpas!
и дополнительные разъяснения читателей, с помощью которых удалось кое-что понять, что ранее никак не укладывались в голове. 
