И снова Монблан июль 2011,группа из 11 человек, второй день восхождения. Нам несказанно повезло: после недельной непогоды появилось окно, в которое мы попали, не теряя ни дня из своего короткого маршрута. На последнем приюте скопилось много народа, некоторые уже не один день делают попытку подняться, но непогода возвращает настойчивых авантюристов в одиноко стоящий на краю пропасти приют де Гуте (3817). По пути всю дорогу нам навстречу идут разочарованные группы, у которых больше нет времени ждать «не поднялись, погоды нет» - объясняли нам на разных языках…
Мы, ограниченные в финансовых средствах, планировали ночевать в палаточном лагере, но падение моего рюкзака в пропасть сразу за кулуаром недалеко от приюта Тет Рус, полностью лишило меня подобной возможности. Этот несчастный случай, отчасти произошедший не по моей вине, оказался своеобразной лакмусовой бумажкой, на которой сразу проявился характер участников группы.
Мой летун
В рюкзаке было все! Получив от инструктора строгий выговор за то, что паспорта, деньги, билеты и телефон должны быть при себе, а не в бездне, я молча стояла и ждала приговора. За спиной две горы за три дня Цугшпитце(2968) и Гросглокнер(3798), восхождение на последнюю было до предела осложнено непогодой. Уже второй день восхождения на Монблан, неужели для меня все должно так нелепо закончиться. После сообщения от российской группы, перешедшей Большой кулуар, о том, что мой рюкзак виден и лежит в метрах ста под нами от нашего инструктора поступает два предложения. Либо все возвращаемся на, только что покинутый, приют Тет Рус и с помощью спасателей пытаемся поднять рюкзак, а на следующий день продолжаем восхождение, либо все идут дальше, а я со второй сопровождающей нашу группу, Катей, остаюсь на приюте и действую по первому сценарию.
Спускаться вниз, или рисковать кем-то из группы, во имя спасения моих вещей, он категорически отказался и это было вполне оправдано, потому что периодически в кулуар с вершины срывались камни, провоцируя настоящие камнепады, а мой несчастный скарб лежал практически в нем. Я молчала, сказав только, что оставаться из-за меня никому не стоит. В голове только одна мысль, все, не поднимусь… Многие тоже молчали, даже когда поступило предложение всем вернуться… и спасибо им за это… Но после короткого оцепенения все же стали говорить. Кто-то сказал, что вопрос денег решит, другой начал рассказывать, где и какие справки можно получить взамен паспортов, чтобы вернуться на родину. Но я не хотела даже думать о том, что все закончилось, что меня утилизировали, от меня отказались как от нежеланного ребенка, очень хотелось плакать. Но горы не место для истерик, сама виновата, в глазах только замедленные кадры оранжевого сальто и прощальный взмах хлястика, в голове только одна пульсирующая мысль – не поднимусь, не поднимусь. Без кошек, снаряжения, теплых вещей конечно не поднимусь…
С частью ребят из нашей группы мы были знакомы до Монблана, познакомились в горах Турции, именно от них поступило предложение попытаться самостоятельно достать рюкзак. После долгих уговоров, споров и взвешиваний инструктор согласился, взяв с собой двоих инициаторов и снаряжение, они скрылись из виду где-то внизу, нам оставалось только ждать на холодном ветру, теряя время и надеясь на хороший исход этой спасательной экспедиции. Через два часа мой летающий гардероб был извлечен из родника, не все цело, но самое важное возвращено, еще и прихвачен снизу трофей в виде облегченного ледоруба, попавший туда по тому же маршруту, что и мой рюкзак. Моему счастью и благодарности не было предела, мне ни слова упрека, ни от тех, кто под скатывающимися камнями собирал мои пожитки, не от тех, кто посинел от холода два часа сидя на узкой тропе в ожидании чуда. Всем огромное спасибо. Мы продолжили маршрут все вместе…
Полностью промокший спальник не оставил мне надежд на ночевку в снегу, поэтому проблема была решена иным путем. Нас с подругой пристроили на одном из нескольких рядом лежащих матрасов верхней полки тесной комнаты приюта, подъем планировался в час ночи, но, несмотря на дикую усталость уснуть удалось с трудом. Приют был переполнен людьми настолько, что тех, у кого не было забронировано спальное место, просто просили покинуть помещение и перемещаться в палаточный лагерь в 100 метрах от приюта.
Де Гуте напоминал ковчег, в котором пытаются спастись последние люди, само строение, свисающее над пропастью, не позволяло переместиться куда-либо еще, кроме небольшой металлической площадки, туалета или узкой тропы в снегу, уводящей в спокойствие палаточного лагеря. Всю ночь в нашу келию, человек на 30, входили и выходили люди. В столовой не прекращался гомон разговоров, а с учетом подавляющего большинства спящих в комнате мужчин, в ней стоял угрожающий храп. Предыдущая ночь, проведенная в палатке на камнях, вспоминалась с тоской, как хорошо слушать убаюкивающий шум ветра, а не храп своих соседей и гомон иностранных языков. Так, погружаясь в периодическое забвенье, мы провели полночи…
Восхождение
Ночь…Сегодня на вершину стремятся все, хорошая погода, поэтому ковчег становится похож на муравейник, но мы с подругой, оставляя суету приюта, уходим в палаточный лагерь, там наши товарищи уже топят на горелках снег и варят кисель – наш нехитрый завтрак. Есть не хочется совсем и пить не хочется, усталость невероятная, накопившаяся за 5 дней восхождений и спусков. За все это время удавалось отдохнуть только в машине, переезжая от одной горы к другой, хорошо хоть голова не болит, акклиматизация на вершинах Австрии и Германии дает свои результаты. Набрав чай в термоса и прихватив с собой по «сникерсу» (до сих пор его не ем), мы становимся в три связки и похрустывая снегом начинаем свое заключительное на неделе восхождение.
Мы присоединяемся к «паровозу светлячков» и становимся очередным составом этой ползущей вверх вереницы, от которой вдалеке виден только свет налобных фонарей. Мы вчетвером во второй связке: первый Паша – товарищ по восхождениям и один из спасателей моего имущества, вторая я – пока еще бодро шагающая по Пашиным следам. Третий Папа –мужчина средних лет, которого первый раз заманил в горы собственный сын, уже неделю пребывает в состоянии аффекта, но в целом очень добрый и мужественный человек, поэтому все вместе его так и зовем Папа. Четвертая Наташа – мой напарник по всяческим походам, коллега по работе и просто подруга. Погода была идеальная, звенящая чистота воздуха, белый неглубокий снег, чистое небо. Это была настоящая хрустальная ночь, хрупкость которой боялся нарушить даже самый маленький ветерок. От лагеря вдоль тропы на несколько сот метров были расставлены по снегу красные флажки, мы даже порадовались предусмотрительности европейцев. Как оказалось позже флажки появились буквально за два дня до нашего прихода, после того как в тумане заблудились две группы поляков и французов, которых в итоге спасли наши соотечественники (записано со слов соотечественников). Поначалу все было достаточно хорошо, живо и даже занимательно. Мы бодро прошагали до убежища Валло(4362), и немного передохнув на нем, побрели дальше. Уже начинал заниматься рассвет картина ночи постепенно размывалась и перед глазами, как на фото бумаге под красным светом, начинали проявляться контуры горных рельефов. Какие же вы безграничные, прекрасные и могучие - Альпы.
Вместе с рассеивающейся ночью, рассеивались мои силы. Было ли это следствием высоты или накопившейся усталости, но неожиданно я стала задыхаться, мне просто отключили воздух и я, дыша как охотничья собака после преследования дичи, вяло ковыляла по снежному гребню. Вдобавок ко всему, бешено колотилось сердце, и передвигаться в таком состоянии становилось все тяжелее. Догнав первую связку, которая ждала нас неподалеку, мне удалось немного отдышаться, последняя связка в составе трех парней сильно отставала, всем приходилось нелегко. Немного посидев на снегу, спасибо изобретателям подпопников, (кстати, Европейцы этой многофункциональной вещью, почему-то пренебрегают) мы пошли дальше. Сказать, что мне было тяжело, это ничего не сказать, я просто погибала, но о том, чтобы остановиться и вернуться, даже не было мысли. Сердце готово было вырваться из груди, воздуха, по прежнему, не хватало, из глаз непроизвольно текли слезы. Я плакала разочарованная своей слабостью и бессилием, мне не хотелось быть самым слабым звеном в этой веренице муравьев. И, судя по всему, им была все-таки не я. Одному парню из последней связки было видимо еще хуже, его практически тащили на буксире, а очень частые остановки провоцировали сильное отставание.
Идем дальше по самому гребню горы, по изогнутой шее этого белого дракона. Жаль, что мне не хватает сил смотреть по сторонам, я пропускаю красоту попутных пейзажей, концентрируя внимание на своих ногах в тяжелых кошках, мысленно заставляя их передвигаться. Предыдущие две горы на этой неделе дались мне с невероятной удалью, даже несмотря на то, что Гроссглокнер проявил к нам всю свою немилость, и сегодняшняя целостность нашей группы была больше чудом. Видимо лимит ресурсов бодрости моих пятидесяти кг. был до конца исчерпан. Я ловлю себя на мысли, что уже несколько дней меня волнует только узкий ряд проблем: что-нибудь поесть, как-нибудь поспать и постараться выжить. Наверное, здесь, в горах, как нигде человек наиболее близок к своей природной сущности. Ну, разве меня волнует как я выгляжу, какой сегодня день недели, и что происходит в мире, да и вообще, существует ли другой мир? Разве может быть, что-нибудь реальней и естественней этих гор, этого снега и этой бесконечной узкой тропы манящей к неведомой и заветной вершине? Еще один шаг, и еще один, стараюсь выровнять дыхание, не могу, не могу дышать, все сдаюсь!
«ПАША!», - Я кричу, но мой крик похож на мяуканье котенка - «Я не могу идти, я задыхаюсь, я сейчас умру», - совсем не пошутила я, остановив движение всей связки.
«Ты все время только обещаешь», - поддерживает меня саркастичная подруга, а Папа, отечески похлопывая по плечу, обещает, что на вершину мы поднимемся все вместе.
Я смогу идти, я вам обещаю, я не заставлю никого прервать маршрут и себе не позволю даже таких мыслей, только дайте мне немного времени, немного времени… Паша принимает решение сменить темп, да и вообще стиль ходьбы, тяжело всем, поэтому мы начинаем перемещаться небольшими шагами с частыми остановками, на которых стараемся дышать как можно глубже. Так, передвигаясь в стиле черепах - инвалидов, мы догоняем первую связку.
Перед нами настоящее чудо, которое собственно и заставило остановиться наших неутомимых товарищей. Первый раз в жизни я видела нечто подобное, что, пожалуй, можно увидеть только на большой высоте – круглая радуга. Она мерцала перед нами семицветным переливом заставляя забыть обо всем, все улыбались, и это был момент единения людей, пребывающих в детском восторге. Приняв единогласное решение, что встретить круглую радугу-это непременно хороший знак мы продолжили путь.
Нам оставалось совсем немного, вот уже первые счастливые восхожденцы идут нам на встречу, здороваемся (уже не помню на каком языке), спрашиваем далеко ли до вершины? Нет, минут 40. Мы близко, еще совсем немного, солнце уже сияет во всю, давая удачную возможность разглядеть всю красоту альпийских просторов. Уже не так тяжело идти, близость вершины придает сил и где-то внутри зарождается восторг и ощущение абсолютного счастья!
Вершина
Каждая гора по-своему уникальна. Каждая вершина своеобразна и неповторима. Вот она, вершина Монблана, совсем не похожа на вершины других гор, на которых мне довелось побывать. Достаточно просторная заснеженная площадка без опознавательных знаков, окруженная простором синего неба. 9 часов утра, последние шаги, усталости нет совсем, все. Мы пришли, мы на вершине, мы добрались. Громогласное «УРА» нашей связки слегка пугает сидящих неподалеку иностранцев, его подхватывают наши товарищи, пришедшие немного раньше, и мы, не скрывая восторга и искреннего счастья, от всей души поздравляем друг друга с восхождением. Пока мы ждем своих отстающих друзей, есть время оглядеться, наскоро насладиться всей прелестью окружающего пейзажа, который великодушно раскрыла перед нами самая высокая красавица вековых Альп. Разве может быть что-либо прекрасней этих уходящих в никуда, безбрежных просторов альпийских гор, что-нибудь ярче разливающегося по вековым снежным шапкам утреннего солнца. Только преодолев большие трудности, можно испытать настоящее счастье, сейчас, стоя здесь, с обгоревшим носом и обветренным лицом, в кошках и с ледорубом в руках. Это самое настоящее чувство, которое с тобой разделяет каждый стоящий рядом…
Прощай Монблан
Все поднялись, сделав традиционное фото с флагами наших стран (с нами были ребята из Украины), мы покидаем это место, наверное, навсегда, в мире много нехоженых гор, поэтому прости, Монблан, но, наверное… прощай. Напоследок оглядываемся и мысленно говорим спасибо, спасибо за все… На спуске решаем немного перекусить на приюте и сегодня же спуститься в Шамони, в поселок, откуда три дня назад начали свое восхождение. К обеду стал подниматься ветер, настолько сильный, что ему ничего не стоило одним порывом скинуть с гребня расслабленного человека. А на спуске расслабляются все, но мы старались идти как можно осторожней, только в самых безопасных местах практически бежали, что бы быстрее дойти до лагеря. Удовлетворенность восхождением была невероятная, я думала, что теперь могу все, хоть завтра на Эверест (конечно я себе льстила), был такой прилив внутренних сил, что казалось, сама гора поделилась со мной частью своей энергии. Эта сила подаренная Монбланом мне очень пригодилась потом, в обычной жизни…
Снова муравейник-де Гуте, молча сидим с Натальей в сонном тепле приюта за столом, ждем наших товарищей. Не знаю, что было в том момент на наших лицах, но француз, сидящий рядом, заботливо протягивает нам бутылку с водой и пакет сухофруктов. Вот это подарок, настоящая вода, а не талый снег, тут она стоит несколько евро и сладкий чернослив, вот спасибо, добрый человек, улыбаемся и лопаем всю пачку… В Шамони мы спустились поздно вечером. Погода снова испортилась, начался дождь с грозой. Возможно, наверху погоды снова нет, и был только один день просветления, в который можно было попасть на вершину. За праздничным столом, в одном из ресторанчиков Шамони к нам присоединился соотечественник из Самары, который и поведал нам о недельной непогоде, о заблудившихся туристах и о том, что они, просидев на де Гуте пять дней, смогли подняться только сегодня. Еще раз убедившись, что мы настоящие счастливчики, мы радостно делились впечатлениями, смеялись, строили новые планы и были безумно счастливы.
Но я нигде, здесь внизу, не видела большего искреннего счастья, чем счастье в глазах человека стоящего на вершине…
