 |
Но снег растает еще не скоро, а получить ответы на некоторые вопросы хочется уже сейчас. Во-первых, почему, несмотря на штормовое предупреждение о возможности выпадения обильных осадков в горах, распространенное накануне трагедии специализированной службой прогноза погоды «Казгидромет», лавинная служба дала добро на открытие лыжной трассы? «Сходу снежных лавин подвержены практически все горные районы Казахстана, при этом преобладают лавины, связанные со снегопадами и оттепелями. Наибольшая частота лавин отмечается в марте-апреле при активизации циклонической деятельности, обусловливающей выпадение обильных осадков в горах». Это цитата из памяток, размещенных на сайте МЧС РК. Вероятно, то, что предназначено для туристов, сами спасатели не читают.
Во-вторых, объем сошедшей лавины составил 34 тыс. кубометров. Норма профилактического спуска снега на проблемных участках – от 2 до 5 тысяч кубометров. Почему специалисты службы «не заметили» потенциальной угрозы, обусловленной скоплением такой огромной массы снега на склоне, и не дали прогноза о повышенной вероятности схода лавины на этом участке?
В-третьих, почему на горнолыжной базе, куда приезжают отдыхать десятки людей, причем, как правило, не местных жителей, туристы предоставлены, по сути, сами себе? Никто не ведет регистрацию и учет заехавших на базу? Иначе как можно объяснить тот факт, что число попавших в лавину отдыхающих можно предполагать, только опираясь на сведения очевидцев.
В-четвертых, лавина на северо-восточном склоне Талгарского перевала сошла в 12.35. Почему сигнал о трагедии в республиканский оперативно-спасательный отряд и в службу оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации («051») поступил только в 14.00?
В-пятых, почему спасателей, прибывших на место происшествия в первые часы после трагедии, было недостаточно для проведения таких масштабных поисковых работ и основным их «техническим снаряжением» были обыкновенные лопаты? Ведь известно, что спасать пострадавших из-под лавины нужно в течение короткого времени.
И наконец, в-шестых, какие меры в МЧС намерены предпринять для предотвращения подобных трагедий?
Все эти вопросы содержатся в запросе депутата нижней палаты парламента Дарьи Клебановой, адресованном министру по чрезвычайным ситуациям Шалбаю Кулмаханову. Депутат надеется, что г-н Кулмаханов даст на них ответ на ближайшем пленарном заседании мажилиса, то есть уже на этой неделе.
Министр, вероятно, ответит, если вообще придет на пленарку, что от стихийных бедствий и техногенных аварий никто не застрахован. Возможно, приведет статистику, согласно которой за 2005 год на территории Казахстана зарегистрировано 23990 чрезвычайных ситуаций, в которых из пострадавших 6258 человек 1520 – погибли. Он отметит, что сотрудники МЧС совершили около 70 тыс. экстренных выездов, спасли свыше 11 тыс. жизней, эвакуировали из зон чрезвычайных происшествий более 32 тыс. человек, притом что и объем финансирования, и материально-техническая база министерства оставляют желать большего и лучшего. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, и Шалбай Кулмаханович предложит депутатам развернутый и эффективный план, реализация которого позволит избежать трагедий, которые можно предотвратить, и даже не попросит при этом дополнительных денег из бюджета.
Говорят, что люди, постоянно проживающие в зонах повышенного риска, перестают адекватно оценивать опасность. Привыкают. Строят высотки в сейсмоопасных районах, прокладывают метро. Вероятность разрушительного землетрясения у алматинцев держится глубоко в подсознании, а на его поверхности живет безысходная философская сентенция – чему быть, того не миновать. При этом они все-таки надеются на то, что все обойдется и не в последнюю очередь благодаря слаженным действиям спасателей. Не так давно я была на одном из учений алматинского департамента ЧС, где как раз моделировались действия спасательных служб в условиях 8−балльного землетрясения. Оказывается, рассчитывать можно только на похоронную службу. Ее руководитель заверил, что все трупы на улицах будут оперативно собраны и вывезены за черту города, что предотвратит возникновение эпидемий, связанных с их разложением. Это, безусловно, радует, но хотелось бы все-таки остаться в черте города. К сожалению, даже на учениях становится понятно, что транспорта мало, спасателей тоже.
Что уж там говорить о гипотетической стихии и предполагаемых многотысячных жертвах. Произошла вполне реальная трагедия, и нескольких людей спасти не удалось. Масштабы, конечно, не те, но принцип подхода одинаковый. В связи с этим у меня возникает не шесть, а лишь один вопрос, но не только министру по чрезвычайным ситуациям. Государство сейчас ставит вопрос о развитии туристического кластера. Существуют конкретные проекты, под них выделяются конкретные деньги. Предполагается, что иностранные туристы будут привлечены в Казахстан уникальными природными ландшафтами, богатой флорой и фауной. В Алматы туристический бизнес будет формироваться вокруг активного отдыха в горах. И как же мы предполагаем обеспечивать элементарную безопасность отдыхающих в обычном режиме, не говоря уже о нештатных ситуациях?
