 |
Путин и на лыжах имеет шарм
— Правда ли, что Владимир Путин берет у вас уроки?
— Бывает, меня приглашают, и мы катаемся с Владимиром Владимировичем на лыжах. Он — потрясающий человек без какого-либо пафоса. Многие женщины, которые видят президента только по телевизору, в него влюблены. И действительно, в Путине есть какой-то шарм. Владимир Владимирович очень помог мне. Уфимская горнолыжная школа обрела вторую жизнь именно благодаря нему. Он не пожалел на это своего времени, более того, выделил много средств на приобретение инвентаря. Вот вы только представьте, школа, в которой в свое время не было даже воды, сейчас живет совершенно иной жизнью, там появилось все необходимое для тренировок и воспитания будущих чемпионов.
— Вы раскрываете президенту секреты профессионального мастерства?
— Владимир Владимирович никогда не стесняется что-нибудь у меня спросить, когда мы катаемся. Он постоянно стремится к совершенствованию. Я подсказываю, если что-то он делает не так. Надо сказать, Владимир Владимирович очень адекватно реагирует.
— Президента Башкортостана еще не поставили на лыжи?
— Я говорю: «Муртаза Губайдуллович, вы на лыжах-то будете кататься?» А он отвечает: «Мы с Рафаэлем Ибрагимовичем все больше на бильярд налегаем». Но я надеюсь, что мы его все-таки поставим, надежды не теряю. Думаю, он отбросит все сомнения и решится.
— Смежные виды спорта еще не освоили? Сноуборд, например?
— Да, пробовала, мы вместе с Земфирой в Трехгорном пытались. У нас, правда, получалось плоховато, много шишек набили, поэтому я без энтузиазма отношусь к этому виду спорта.
— Свободное время остается?
— Стараюсь проводить его с близкими и друзьями. Очень люблю принимать гостей и сама приезжать в гости. У меня знакомые и друзья живут по всему миру. За время спортивной карьеры я много где побывала, но мне всегда хотелось возвращаться домой. Может, это и громко сказано, но я патриот, и зачастую воинствующий патриот. Мне всегда хочется, чтобы Россия была на коне и впереди всех. Уж поскольку мне дал Господь такую возможность, защищать цвета нашего флага, я и сейчас отстаиваю эту позицию и в работе, и в общении. Мне неприятно, когда о России говорят плохо. Я всем рассказываю про Уфу, говорю, что здесь родились Земфира и Шевчук и еще очень много интересных людей. У нас же потрясающий город — с одной стороны крупная российская промзона, но в то же время здесь люди не только работают от звонка до звонка, на этой земле еще и много талантливых людей живет. Если в командировках остается свободное время, обычно читаю русскую классику — Гоголя, Лермонтова. В области литературы я консерватор. Когда начинают расхваливать кого-то из современных авторов, у меня внутри как будто все восстает, и пока эта книжка каким-то случайным образом не попадет мне в руки, читать ее не буду. А хобби никакого нет, разве что коллекционирование эмоций и хороших людей.
Олимпиада — престиж для России
— На Олимпиаде в Турине вы ненадолго сменили амплуа — выступили в роли комментатора…
— Да, это Вася Кикнадзе сделал мне такое неожиданное предложение. Я комментировала практически всю горнолыжную программу, кроме слалома и мужского супергиганта. Конечно, особенно понравилось комментировать свои любимые виды — скоростной спуск и супергигант. Но если честно, было тяжело. Мы жили в Турине, а до места соревнований надо было ехать около 100 километров, причем рано утром. А перед этим каждый вечер я ходила практически на все состязания и, естественно, спать ложилась очень поздно.
— До этого вы уже работали в паре с Маслаченко…
— Ну, это давно было, на чемпионате мира. Маслаченко — мэтр, он во всем разбирается, его безапелляционные оценки впечатляют. Он, и правда, очень крутой.
— Нет желания попробовать себя на телевидении?
— Честно говоря, не знаю… У меня уже есть работа, которую я с удовольствием делаю. Телевидению посвящать себя полностью, наверное, не рискнула бы, потому что это большая ответственность. Но если предложат, я подумаю.
— Как обстоят дела в Сочи в связи с подготовкой к возможному проведению Олимпиады?
— Наша компания принимает участие в строительстве комплекса «Лаура» в Красной поляне. Сейчас идет бумажная работа, подготавливаются проекты. Я, конечно, считаю, что Сочи вполне может принять Олимпиаду. Но, честно говоря, соперники крайне серьезные, их нельзя сбрасывать со счетов. Корейцы, например, очень настроены на победу. Да что уж там говорить, ни один кандидат без дела не сидит.
— Некоторые считают проведение Олимпийских игр в России ненужной затеей…
— Я не понимаю, для чего такие мнения распространяются. Безусловно, тратятся огромные деньги, но ведь вся инфраструктура остается для будущего. В конечном счете, все строится для людей. Олимпиада — большой праздник и к тому же имиджевая вещь, которая идет на пользу любой стране.
— На каких соревнованиях вас чаще всего можно увидеть в качестве болельщика?
— Когда я в Уфе занималась строительством «Олимпик-парка», то каждый раз ходила на хоккейные матчи. Мне нравится хоккей — хорошая, динамичная игра, симпатичные мужики гоняют шайбу. И это вовсе не бездумное времяпрепровождение, как некоторым кажется, это всегда выброс эмоций. В Москве иногда хожу на футбол. Болею не за какой-нибудь определенный клуб, а просто за нашу страну. Хотя мне ближе, наверное, «Динамо», я за него долго выступала.
— Вашим тренером был Леонид Тягачев. Как вам работалось под его началом?
— Ой, у меня было много тренеров. Основной — Игорь Петрович Скрябин. С Леонидом Васильевичем работали нормально. Понятно, что все мы не подарки, но делали одно большое дело, и это сильно сближало. Тягачев требовательный, несмотря на его мягкий голос. Я рада, что нас свела судьба. А вообще, каждый тренер дополнял другого, получалось некое мозаичное панно, единая картина под названием «наша женская горнолыжная команда». Все вместе мы принесли много хороших результатов.
На каждом спортсмене ответственность за всю страну
— На ваш взгляд, чего не хватает России, чтобы быть безусловным лидером в зимних видах спорта?
— На самом деле, теперь нам уже всего хватает. Сейчас только одна проблема — нехватка школ, которые были раньше. Помню, я в средней школе практически не училась, несмотря на то, что закончила ее с хорошими оценками. У нас тогда было огромное количество детских соревнований, мы почти не сидели дома. Спортсмен формируется к 25 годам. 15 лет назад тому спортсмену, на которого мы сейчас надеемся, было 10 лет. Что можно от него требовать, если в то время у детей не существовало ни нормального инвентаря, ни состязаний, родители даже не знали, чем его кормить и что вообще будет со страной? От этого потерялась преемственность поколений, разрыв повлиял в целом на весь спорт. А сейчас мы пожинаем плоды того времени. Россия, конечно, считает себя супердержавой, но в спорте, надо сказать, мы основательно просели. К тому же медицинские и восстановительные программы за границей очень сильно шагнули вперед. А когда-то именно наша страна была лидером в этой области. Понимаете, любого спортсмена можно сравнить с хорошо отстроенным автомобилем «Формулы 1». На него работает огромное количество людей, все должно быть на своем месте, поскольку на этом человеке большая ответственность за свою страну.
— Сильно переживали неудачи?
— Ну, я как-то понимала, что выиграть у всех невозможно. Может быть, у меня в детстве был какой-то недостаток амбициозности, но это даже хорошо, иначе можно загнать себя в такие дебри, постоянно переживать, от этого толку не будет. Когда я уже была в сборной, то, конечно, всегда надеялась на победу. Мы с Варварой Зеленской долгое время находились в числе первых 15 лучших горнолыжниц мира. Когда ты считаешь, что должен победить и побеждаешь, начинается звездная болезнь, которая меня тоже немного зацепила, но, слава Богу, быстро прошла.
— В чем она проявлялась?
— Спортсмен начинает думать, что он самый крутой, несмотря даже на все разговоры вокруг него. Надо сказать, я быстро вылечилась. Стала замечать, что команда по-другому ко мне относится. Все вроде бы было так же, но что-то изменилось… Мне удалось вовремя остановиться.
— У многих спортсменов после звездного часа начинается тяжелое забытье, когда побед больше нет, шумиха вокруг стихает…
— На самом деле это большая проблема. Ведь у спортсменов не бывает ни детства, ни юности. К 30 годам они добиваются признания, а потом словно замирают. Им хочется снова быть на высоте, на первых ролях, но многих навсегда забывают. Конечно, основной состав находит себя и дальше в спорте, в тренерстве. Однако большое число бывших чемпионов в предпенсионном возрасте живут практически в нищете. Это совершенно ужасное зрелище. Сейчас, правда, олимпийским чемпионам платят президентские стипендии, которые позволяют более-менее нормально жить.
— Поклонники вас удивляли?
— Мне до сих пор приходят письма со всех уголков мира — люди просят автографы. Очень приятно, особенно если учитывать, что я уже давно не на слуху и веду обычный образ жизни. До сих пор присылают мягкие игрушки. У меня дома есть медведь, который поет австрийские песни, это подарок одной германской поклонницы. Внимание людей не перестает меня удивлять, и я отвечаю на все письма.
— А мужчина чем вас может поразить?
— Мужчина должен быть порядочным, честным, открытым, веселым — полный набор стандартных требований, которые предъявляет любая молодая женщина.
