Угнаться за метеоритом

Здесь у нас, на Земле, иногда появляются такие люди, которые живут такую яркую, стремительную, насыщенную событиями жизнь, словно следуют поставленной кем-то из Космоса задаче — догнать и перегнать метеорит. Таким человеком вам покажется Мишель, — мореход и дельтапланерист, исследователь Арктики и Антарктики, писатель, охотник за сокровищами, ловец и продавец  метеоритов. А еще он недавний пчеловод одного улья и давний, совсем давний муж своей жены-художницы. Лет ему за шестьдесят, а во взгляде столько энергии, света, позитива, что можно заряжать батарейки. Впрочем, какой еще должен быть взгляд у человека, превратившего свою жизнь в одно сплошное приключение... То есть не в одно, далеко не в одно приключение. 



— По специальности я инженер-геотехнолог. Профессию выбирал себе такую, чтобы работать поближе к природе, путешествовать, ездить в экспедиции. Первые шесть лет после окончания вуза работал в Алжире, занимался геодезическими изысканиями, но потом мне пришлось выбирать: или я теряю работу, или я перехожу работать в офис. Но я уже не мог работать в четырех стенах — в Алжире я открыл... пустыню. 

Оставив свою работу, они со своим другом Бернаром Прудомом, тем самым, который нынче возглавляет офис по туризму Шамони, сели на мотоциклы и уехали кататься по Африке. Доехали до озера Чад. Когда вернулся в Шамони, решил освоить дельтаплан. Потом вдруг заинтересовался Антарктидой, и решил туда поехать. Чтобы добраться до Антарктиды, стал строить яхту, точнее, перестраивать старую, которую они с друзями, будущей командой, купили. Они сделали яхту пригодной для плавния в ледовых морях, и отчалили от берегов Франции в октябре 1982 года, и достигли Антактиды в 1983 году, пройдя Огненную Землю и мыс Горн. Разумеется, появление в мире первого человека, который летал на дельтаплане над Антарктидой не заставило долго ждать; Мишель приволок туда с собой свой дельтаплан. Вернулись обратно в сентябре 1983 года, таким образом, плавание продолжалось чуть меньше года. И это было только начало. За Антарктикой последовала Арктика. Послушать Мишеля, так это по соседству.  

— Что же было потом?

— В 1986 году Жан-Луи Этьен пешком дошел до Северного полюса. Я был организатором всей логистики этого похода. В 1987 году я устраивал экспедицию еще к одному полюсу, Магнитному полюсу Земли. Это была экспедиция подростков, которую, кроме меня, сопровождали тот же самый Этьен, Бернар Прудом и Кристиан де Марльяв. 

— Когда же случился Южный полюс?

— В 1988 году мы затеяли нечто совершенно грандиозное. В ходе одной экспедиции мы решили достичь Южный полюс, а затем отправиться на Северный. Все дело — в яхте. Дело в том, что Нансен, когда готовил свою арктическую экспедицию 1896 года, думал о том, чтобы попасть на Северный полюс на яхте, дрейфуя во льдах. Если все правильно рассчитать, то яхту зажимают льды, которые через некоторое время принесую ее на полюс. Но Нансен не сумел такую яхту построить, а я сумел.

— Как же ее льды зажимают и не разламывают?

— Вот именно! Конструкция корпуса такова, что лед ее выдавливает на поверхность, и яхта оказывается сверху льдины.

— А киль?

— А киля — нет! 



Итак, в 1988-1989 годах Мишель занят организацией и сопровождением трансантарктической экспедиции. Состав команды международный: француз, китаец, американец, англичанин, японец и русский парень Виктор Боярский. Яхта высадила команду у одного берега Антарктиды. Экспедиция на собачьих упряжках отправилась через весь ледовый континент, который пересекла через Южный полюс. Мишель тем временем на своей яхте обогнул Антарктиду и ждал путешественников у противоложного берега, от которого они отправились на Северный полюс. В июне 1990 года они установили еще один мировой рекорд: их корабль стал первым инстранным судном, вошедшим в Авачинскую бухту, тогда еще советскую гавань закрытого города Петропавловск-Камчатский. 

— Несколько дней нам не разрешали сойти на берег, думали что с нами делать, и какие пропуска нам офрмлять. Никто ничего не знал про то, как надо оформить для нас бумаги для похода на Северный полюс. И пока думали, Советский Союз прекратил свое существование. Все стало совсем непонятно, мы решили отказаться от этой затеи и ушли во Францию Тихим океаном через Панамский канал. 

Мы беседуем за столом в гостиной его квартиры, — пожалуй, лучшей квартиры в Шамони, — в историческом здании, которое построил Банк Пайо в 1920-х годах в архитектурном стиле ар деко, ровно напротив казино. Вместо балкона у этой квартиры выход на крышу правого крыла дома, что этажом пониже, так что получается огромная открытая терраса, парящая над городом, на которой ты как бы обнаруживаешь себя где-то посередине, между центром Шамони и самим Монбланом. Конечно, если жить с таким пейзажем, голова всегда будет полна самых странных идей и креативных мыслей. 

Сказал же кто-то из великих, дескать, мысли Творца можно прочесть по ландшафту. Стало быть, созерцание пейзажей — лучший способ что-нибудь такое сотворить. Или лучше напишем со-творить, возьмем уж Творца в со-авторы. 

— Арктика, Антарктика, все на свете полюса... Тебе нравятся крайности или абсолютные значения?

— Мне нравиться устраивать экспедиции. Всякая экспедиция — это всегда крайность, посколько стоит цель выход за некий край. В стремлении к абсолютным значениям, разумеется. Без авантюр жизнь становится пресной.

— И какой была следующая авантюра?

Мишель хитро так посмотрел, и сообщил, таинственно понизив голос, словно доверял собеседнику страшную тайну:

— Потом возникла идея искать сокровища!

— Что за свежая идея!

— А что? Галеоны, на которых испанцы перевозили сокровища инков, майя, ацтеков, очень часто тонули...

—Очевидно, потому что были перегруженные золотом.

— Конечно! Только для того, чтобы их найти наверняка, следовало...

— ...добыть правильные карты!

— Правильно. Поэтому мы пару лет потратили на работу в испанских архивах. Экспедицию за испанскими сокровищами спонсировал один известный американский миллионер. Можно, я не буду называть его имя?

— Можно.

— Почти четыре года он финансировал исследования.

— А потом?

— А потом у него кончились деньги.

— То есть, вы так и не смогли отправиться поднимать со дна груженые золотом инков испанские галионы?

— Ага, не смогли.

— Но точно знаете, где они затонули?

— Ага, знаю. 

— Так в чем же дело? Вперед к сокровищам!

— Сегодня искать сокровища уже нет никакого смысла. Изменились законы и теперь все, что мы найдем, отберет государство.  

После неудачи с сокровищами истории, так сказать, с дарами Клио, Мишель переключился на сокровища Урании, музы астрономии. Так он стал охотником за метеоритами. Космос его, как и всякого нормального человека, интересовал всегда. В 1997 году он взялся за него серьезно.

— Свой первый метеорит я нашел в Ливии. Можно сказать, я похитил его у Каддафи. А потом пошло-поехало. Выянилось, что в мире существует ассоциация искателей метеоритов, к началу XIX века она насчитывало примерно пятьдесят человек, которые занимались этим профессионально — искали, обменивались, и даже торговали метеоритами, как поступают коллекционеры, собирающие что бы то ни было. 

Мишель подошел к своей новой страсти профессионально и основательно, создал фирму, чтобы заниматься охотой на метеориты легально, но вместо штата нанял... целое племя.

— В Северной Африке, между Марокко и Мавританией, кочует племя сарави. Они пастухи, скотоводы, номады пустыни. Я к ним приехал,  объяснил, что мне нужно. Поискали метеориты вместе, чтобы они знали как выглядят "небесные камни". Я им платил, они искали, пока в те края не пришла война, и я не смог больше к ним приезжать. Вот смотри, здесь у меня небольшая экспозиция.  



Мишель включил свет в небольших витражах, смонтированных вдоль стены в прихожей, и подробно рассказал "биографию" каждого. Вот этот, дескать, к нам явился с Марса, вот этот к нам сюда с Луны упал.

— Вот этот небольшой камешек очень ценный. У него сложный химический состав и структура, именно он был "похищен у Каддафи".

— Думаю, это не самая большая потеря Джамахирии. Какой самый большой метеорит в твоей коллекции?



— Пятьсот килограмм. Но его у меня уже нет, я его недавно продал. А самый большой метеорит в мире это "Нова", упавший в Намибии. Он весит восемьдесят тонн. На сегодняшний день мой самый большой мереторит — вот этот. 

С этими словами Мишель взял красивый оплавленный камень, с заметным усилием оторвав его от тумбочки, и вынес на террасу.  

— На, подержи. 

В руки мне легла приятная на ощупь сверхплотная масса чистого железа, для своего размера — не больше волейбольного мяча, — весьма тяжелая. 

— Пятьдесят килограмм. Этот метеорит с вашего Дальнего Востока, найден на хребте Сихотэ-Алинь... 

Из каких недр космоса прилетел он к нам. Каких только пришельцев не собирает в своих недрах Шамони, этот полюс пассионарности ноосферы, так сказать, выражаясь, скрещивая Гумилева с Вернадским.
— Чем закончилась метеоритная история? Если ли общественно или научно значимые результаты?

—В 2001-2002 годах я организовал "метеоритную экспедицию" для Алжирского университета и Парижского музея естественной истории. Написал и издал книгу "Искатель метеоритов". Предлагал мэрии Шамони выставить свою коллекцию метеоритов в нашем Музее кристаллов. А потом что? Потом снова изменились законы, и теперь во всем мире охота на метеориты запрещена.

Теперь у меня новое увлечение — пчел развожу. Вот улей на балконе. Уже десять киллограмм меда собрал.

— Какой самый счастливый период в твоей жизни? И самое любимое  место на Земле? В Космосе? Если есть такие?

— Есть такие. Любимое мое место и время — это здесь и сейчас. Я по образу жизни и образу мысли — эпикуреец. Я считаю, жизнь дана человеку для радости. А самый мой любимый человек — это моя жена, она у меня художник. Если человек что-либо творит, значит он — творец. Жить с таким человеком — значит участвовать в со-творении. 

Но это уже другая история.