 |
– Вы немного отдохнули, у вас был выходной в воскресенье?
– Да, можно было взять небольшую передышку. Была в Ванкувере, погуляла, отдохнула. Особо не тренировалась.
– Тренер сказал нам обратное, что вы должны были пробежать 25 километров.
– Тренер должен что-то говорить. По сравнению с тем, что делаем на тренировках летом, 25 километров – это прогулка. Я уже пять недель чувствую себя на разных трассах превосходно. Бег на лыжах доставляет мне большое удовольствие, особенно когда такая прекрасная погода. Знаю, что к середине неделе погода испортится, но я это как-то переживу. Трассы в Уистлере плоские, туристические, так что если не нужно бежать быстро, то можно разглядывать окрестности.
– Вам предстоит бежать в субботу 30 километров.
– Надеюсь, мне не будет до того, чтобы смотреть по сторонам. Посмотрим, как я буду себя чувствовать, но, несомненно, поборюсь.
– Ваш тренер говорит, что последняя петля трассы будет довольно легким участком дистанции. Это менее выгодно для вас по сравнению с крутым подъемом?
– Но до этого у меня будет еще 25 километров, чтобы создать задел и выйти к последней части трассы на хорошей позиции. На чемпионате мира в Либереце многие девушки выдохлись после 20 километров, и первое место разыгрывали две-три спортсменки. На чемпионате мира в Саппоро начали убегать еще раньше, после 10 км пять человек оторвались ото всех, к финишу за золото спорили двое. Я тогда сошла с дистанции, но хорошо помню, как все было. Многое просто будет зависеть от того, кто какую тактику выберет.
– В четверг вы побежите в эстафете, ваш тренер говорит, что это будет интенсивная тренировка – как раз то, что надо перед стартом на 30 км.
– Да, именно так. Эта эстафета очень кстати. На тренировках мы обычно бежим, быстрее, чем на соревнованиях.
– Как вы пережили ситуацию с возможным протестом норвежцев, из-за которого у вас якобы могли отобрать бронзовую медаль, завоеванную в дуатлоне?
– Не имели права забирать ее у меня. Таковы правила. Если жюри решило, что я ошиблась, то я признала это. Поскольку моя ошибка никому не помешала, а мне никак не помогла, то было принято окончательное решение. Жюри хорошо его обдумало и знало о возможности протеста, поэтому очень точно его сформулировало. Норвежцы устроили шумиху в СМИ, ну и пусть себе. Это их народный спорт, куча журналистов должна о чем-то писать. Искали «свежее мясо», вот и нашли себе польку. Был поднят такой шум, потому что ошибку сделала одна из фавориток гонки.
– Угроза протеста вывела ли вас из равновесия?
– Нет. Во-первых, тренер сразу сказал, они могут навредить себе на домашнем чемпионате мира в Осло в следующем году. Если бы они забрали медаль, то тем самым дали бы мне дополнительную мотивацию на следующий сезон. Прекрасную мотивацию, потому что я бы знала, где верну эту награду.
Для меня главным во всей этой ситуации было сохранить нормальные отношения с Кристин Стейрой, у которой я выиграла полстопы на финише. Это очень порядочная девушка, отличная лыжница. Я знала, что она не будет выпрашивать эту медаль, потому что все решил финиш. Шумиху создали норвежские СМИ, но это для них нормально, они всегда ищут сенсации. Из равновесия меня это не вывело, хотя и вызвало у меня злость и оставило неприятное ощущение.
– Вчера норвежские медиа расследовали заговор – якобы Петтера Нортуга заблокировали на лыжне во время гонки.
– «Король» Нортуг должен знать, что на лыжне он не «король». Возможно, в Норвегии он король. Если хочет бежать по чистому снегу, то пусть всех обгоняет на 20 метров и бежит, тогда его никто не заблокирует.
– Бьорген поддержала идею с подачей протеста и борьбу за медаль для Стейры.
– А что я могу сказать о Марит? Она приехала сюда надышаться, а потом бежать, и пусть этим занимается вместо того, чтобы оспаривать решение жюри. Для этого есть другие люди, которые решают, были ошибки в прохождении дистанции или нет. Марит, очевидно, чувствует себя в опасности, потому что хорошо знает, что без своих «помощников» мало что могла бы противопоставить мне и другим девушкам. Она старше и прекрасно знает, что через пару лет, когда я буду в ее возрасте, то у меня просто могут быть лучше результаты.
– Норвежские СМИ подхватили ваше высказывание об астме Бьорген: мол, вы на нее нападаете, потому что не выиграли золото.
– Да? Очень рада. Если им нечего скрывать, то в чем проблема? Очень рада, что возникла какая-то дискуссия, потому что эта ситуация отныне должна быть прояснена раз и навсегда. Или все пользуются лекарствами от астмы, или делаем отдельные соревнования для астматиков. В этом есть что-то удивительное, что в беге, велосипедном спорте и других циклических видах спорта столько людей, больных астмой.
– Не кажется ли вам, что вы, лучшая лыжница в мире, не должны опускаться до такого уровня и говорить о таких вещах?
– Думаю, что как лучшая лыжница в мире, ну, уже не лучшая, потому что Марит здесь превзошла меня, именно я должна говорить об этом, потому что это несправедливо. Норвежцы очень много говорят на тему допинга в России – что, конечно, плохо, и его не должно быть – а потом сами принимают допинг в качестве лекарств. Разница только в том, у них есть справки об астме. Где тут логика? Была уже война из-за сервисменов, подбора людей, теперь будет соперничество врачей?
– Вас никогда не подмывало сделать себе такую справку?
– Подмывало – слишком сильное слово. Я проходила обследование на астму. И прошу поверить, что мне, абсолютно здоровому человеку не хватило полпроцента до такого диагноза. Тест заключается в том, что нужно принять лекарство и посмотреть, насколько увеличился объем легких. В первый раз вот так получилось. Уверена: если бы мы потренировались перед этим тестом, то у меня была бы астма.
