Заметки (не)бывалого горнолыжного инструктора. Зима и весна

Ну, дождались, наконец-то, наступила ЗИМА!! На дворе - вторая неделя января. Пятого января выпал снег. Снег теперь похож на снег, а елки на елки, и снова верится в заправдашних Дедов Морозов – все как в детстве. Теперь каждое утро начинается у нас в 7-30, а не в 8, потому что первые подъемники работают c 8-30 – это значит, что у нас есть ровно полчаса на кайф перед работой. Теперь ботинки лыжные мы снимаем не в 15-00, а в 16-30, то есть если повезет, то после работы на кайф есть еще час-полтора.

Снегопад был хороший, но недолгий, зато наступили морозы. В долине – минус 15, на горе – минус 20. И яркое негреющее зимнее солнце при полном безветрии. Муж за три дня превратился в негра, ходит сияет белозубой улыбкой, к нему в группу просятся дэушки – Эд работает на горе, целый день на солнце. Я же, блин, до сих пор снегурка – в мой «офис» солнце приходит только на час, я работаю на 1000 метров ниже Эдмунда.

После Нового Года произошла почти полная смена инструкторов в школе – уехали те, то приезжал только на две недели самого горячего сезона, приехали те, кто планирует остаться до конца сезона. Ну и несколько пар – таких же чудаков, как и мы – мы тут все время. Сейчас языковая смесь в школе стала еще более суперская. По вечерам собираемся в районе общественной кухни, и байки травятся на как минимум шести европейских языках. Вот, например, сейчас сижу, пишу эти строки, а вокруг обсуждается тема международного терроризма (к чему бы это?) на шведском, английком, немецком, латышком, эстонском и английском, ну и я вставляю словцо-другое на русском (как сугубо русский специалист по международному терроризму).

Пятница – конец рабочей недели, уже хочется свободных лыж и подальше от детей. Совет тем, кто собирается их заводить. Если хотите представить, на что это будет похоже, то отправляйтесь в ресторан или магазин, захватив с собой наиболее похожее на дошкольника существо. Идеально подходит взрослый козел. Если планируете завести несколько детей, возьмите соответствующее количество козлов. Делайте ваш заказ на ужин или покупайте ваш обычный ассортимент товаров на неделю, не выпуская козлов из видимости. Платите за все, что козлы съедят или поломают.

Резкая смена погоды привела к тому, что 99% детей в группе – со слабой или ярко выраженной простудой или гриппом. Я этому делу сопротивлялась три недели, а вот сегодня меня подкосило. Температура под сорок, и все тело ломает, короче, подарочек еще тот.

11 января. Первый нормальный выходной – когда и мы свободны, и снег есть. Погоды стоят обалденные – минус 15 и яркое солнце. Наплевала и на свою температуру, и на ломку конечностей – болеть буду завтра, когда все остальные будут работать. С утра заправилась травяным чаем, и без завтрака – в горы. Дааа.... Денек из тех, ради которых можно неделями терпеть и непогоду, и отсутствие снега и еще бог весть что. До горизонта – горы, горы, горы, залитые негреющим солнцем, как медом – весь мир в желтых и розовых красках. И синее-синее бездонное небо. Долины еще спят – там темно, время только восемь утра. Дыхание застывает на воротнике, усах и очках. Небритый Эд (с утра почему-то вообще не было воды) быстро превратился в симпатишного снеговика, оброс бриллиантовыми блестяшками, зыркает на рассветное солнце синими глазами.

В обед устроили пиршество. Приехали в Raiteralm. Alm по-немецки - это что-то по статусу выше кафешки, но ниже ресторана. Raiteralm – уникальное место. Как и до многих остальных кафешек на склонах, до этой хижины можно добраться только на лыжах зимой или пешком летом. Ближайшее то, что отдаленно называется транспортом – в километрах и километрах. Короче, задворки европейской цивилизации так и остались бы задворками в том самом понимании этих задворок, которое мы все хорошо знаем, если бы не обалденно вкусная еда и колорит места. Хижина построена в 1771 году. Внутри все так, как бы вы представили себе дом доброй Бабы Яги: потолок подпирается перекладинами из старого-старого дерева, повсюду – пучки душистых трав, свечи в старинных подсвечниках, старая деревянная мебель, теплые коврики из козьего пуха на скамьях, гитары, бубенцы, флейты и бубны на стенах (музыкальная Яга!), крошечные, наполовину занесенные снегом окна... Заказали блины со сливовым соусом (а можно с яблочным муссом или клубничным вареньем) – объеденье. Сижу, прислонившись к настоящей печке, отопляемой настоящими дровами. Короче, полноценный кайф.

За день накатали около 50 км. Как только утром встала на лыжи – то все мои простуды куда-то улетучились. Видя мою бодрость, вредный муж сказал, что мысль о том, что завтра я не буду работать из-за болезни, излечила меня очень быстро и окончательно. Но вечером провалилась в тяжелый сон, как только доползла до кровати на отнимающихся ногах.

12 января. Болею. Все отнялось – от простуды или от вчерашних 50 км – не знаю, но болеть приятно. Приятно валяться в мягкой постели, пить горячий чай, мерить время от времени температуру и говорить: «Oоооо... какой уууужас..... умираааааю....., слушать, как за окном скрипят снегом прохожие, смотреть, как солнце золотит горные вершины – и все это, когда остальные – пашут.

Нашла «Радио России», слушаю Мариинский балет… Ээх, интересная штука – жизнь.

К трем часам дня болеть надоело. Не то, чтобы работать потянуло, но на получасовой контрастный душ меня хватило. Термосы с чаем исчисляются десятками – не хоцеца завтра валяться в кровати, хочется снова на лыжы.

Так, на этой неделе у меня что-то новенькое. У меня – частный ученик. Дама Тамара из Министерства финансов. Приехала, забралась на гору, съехала на попе и решила, что лучше кататься с инструктором. И это после примерно шести лет горнолыжных отпусков. Прокатались с ней два дня, благодарностям нет конца. Взять лыжного инструктора на частной, а не групповой основе стоит 100 евро на два часа.

Остаток недели у меня – свободный. Погоды стоят обалденные. Катаюсь по полной программе по шесть часов в день. На третий день отнялись коленки. Они сказали: «Заканчивай», они больше не могут, ноют ночи напролет, достали.

Вот и мужа тоже подкосило, да так, что даже отказался со мной в субботу кататься. Я уехала одна. Снега не было неделю. Снова трассы раскатаны до льда. На нем-то я благополучно и долбанулась головой. Хорошо долбанулась, до искр из глаз. Два дня не каталась – зализывала синяки, пила аспирин.

Последняя неделя января. Проклятье. Вчера до хрипа ругалась с начальством, аж взяла бедного Ханса за грудки в прямом смысле слова. Ханс парень хоть куда, но только у каждого – свои обязанности. На мне на этой неделе – пятнадцать детей трех-четырех лет. При таком количестве обычно группой занимается три-четыре инструктора. На этой неделе я практически одна. Практически – это потому, что мне ассистирует один датский мальчик восемнадцати лет, у которого нет ни малейшего понятия о детях и о том, как с ними надо обращаться. Я вытерпела один день, потом сказала Хансу, что чудес не бывает и мне нужна помощь. На следующий день команда наша была в том же составе. Тут у меня сдали нервы. Звоню Хансу. Оказывается, свободных инструкторов нет. Почему? Потому что все работают, а больше людей нанять школа не озаботилась. Денег жалко. А у родителей этих вот детей в моей группе деньги брать совести хватает. Я сказала Хансу, что если у меня назавтра не будет двух нормальных помощников, то я на работу не пойду. «Ну нет свободных людей», - сказал Ханс. «Не, а почему это должна быть моя проблема?» - сказала я. Сегодня у меня в команде – два лучших детских инструктора школы. Но все равно, чувствую, нужен мне отдых.

4 февраля... Вот я имею заслуженный отдых – «болею». На самом деле решила, что мне срочно надо побыть дома, чтобы никого не видеть, не слышать, ни с кем не общаться, напрочь забыть немецкий и то, как выглядят дети... Решение было принято, когда в три часа ночи я проснулась от кошмара, что все мои пятнадцать детенышей в группе плачут и зовут маму. На самом деле, такого не бывает никогда, но как известно, сны есть концентрированное выражение действительности. Короче – отдыхаю. По официальной версии – грипп. Им сейчас болеет вся школа – народ валяется в койках неделями, мне же надо всего пару дней.

За окном метель, на столе – чашка кофе, я в кровати, все согласно официальной версии, комп на коленях, музыка в ушах, окна заметаются снегом, красота...

На выходных приезжала Мерсия, сестра мужа, и ее хороший друг. Втроем с мужем они отвалили кататься в том, что называется «powder snow» - снег-пудра. На каждом курорте есть сеть склонов, которые «пистуются» - т.е. специальные машины делают снег на таких склонах плотным, нерыхлым, гладким и легким для катания. Но для «тех, кто может», особый кайф в том, чтобы найти и кататься в этом самом powder snow, где ничего не приплюснуто, не разглажено, снега – по колена или по даже бедра, а для того, чтобы кататься красиво, надо обладать техникой, абсолютно отличной от техники катания по пистованной трассе. Хороший powder snow случается редко – только после хорошего снегопада в холодную погоду – когда новая пудра не слипается, а ложится мягким пушистым покрывалом. Ну вот – они и уехали соединяться в природой, а я осталась «на писту». Видела их несколько раз – стартуют с вершины, по бедра в снегу, оставляя за собой облако искрящейся снежной пыли и красивый симметричный волнистый след...

На писту тоже хорошо – после хорошего снегопада на трассах нет никакого льда, можно развивать высокие скорости и пробовать различные новые приемы. Накатала за день 50 км, чувствую, вечером отнимутся ноги.

На обед встретились в Hochalm хижине. Солнечно. Температура – минус 12, но если при безветрии сесть в шезлонг на террассе и застыть, то скоро начинает припекать так, что при закрытых глазах можно представить Крым или на крайний случай Адриатику.

К хорошему привыкаешь быстро – к снегу, солнцу, горам, хорошей еде и приятным людям. Беда только в том, что совершенно не хочется работать. Муж честно спросил: «Сколько ты еще вытерпишь?» А я подумала, ну и ханжа же я. Мне и горы подавай, и снег хороший, и чтобы еще бесплатно...

Короче, прохандрила пару недель. Потом пошел снег. Шел, не переставая, десять дней. Навалило столько, что не верится, что столько бывает вообще. По всей стране, да и по прилегающей Европе на всех дорогах встал транспорт. Дело доходит до курьезов, например, по национальным новостям ходовой ролик дня: вертолеты Красного Креста рассекают над скоростными трассами (которые при таком снегопаде благополучно перестали быть скоростными, потому как битком набиты застрявшим в сугробах транспортом) и снабжают бедолаг горячим чаем и махровыми одеялами.

Середина февраля. В Англии – у детей школьные каникулы. Весь Хинтерглемм битком забит английскими школьниками. Всего наша школа обслуживает на этой неделе пять английских школ. Каждая школа привезла от 50 до 90 детей и сейчас обслуживается 4-8 инструкторами. Каждая компания инструкторов имеет инструктора-начальника. Для нашей школы – это Эдмунд.

Интересно иметь начальником мужа. Перед началом работы с этой английской школой почему-то вспомнилась старая карикатура: кабинет высокого руководителя, дорогая мебель, сигары на столе, за столом сидит представительный мужчина, а напротив стоит уборщица с ведром, шваброй и ужасно гнусным выражением лица; мужчина же, не обращая внимания на это выражение, говорит: «Не правда ли, дорогая, это очень хорошо, когда муж и жена работают вместе...»

Дети – отличные. Вообще испытываю некоторое облегчение от того, что в ближайшие как минимум две недели буду работать на английском и проклятый немецкий можно просто забыть. Наши 85 подростков распределились так: 30 – начинающие лыжники, 25 – начинающие сноубордисты, 15 – приличные лыжники, 15 – очень хорошие лыжники. У Эда – очень хорошие, у меня – приличные. Неделя пролетела как сказка. За всю неделю – на небе ни облачка. Температура – легкий и ненавязчивый минус – не холодно, но и снег на солнце не тает. Буквально в первый же день оставила любые попытки чему-то учть мою группу – они хотят просто кататься и плевать хотели на все упражнения. Кататься с ними – одно удовольствие.

В четверг – устроили для детей слалом. Вечером - вручение дипломов и призов. Все инструктора приглашены в пансион, где живет школа. Эд – главный вещатель, выступатель и вручатель призов. За эту неделю его группа объехала почти все черные трассы курорта (но единственная сломанная рука в школе – и даже не в Эдовой группе – это у мальчишки из младшей группы, сломал, когда в процессе вечерней веселой драки упал с верхнего лежака двухэтажной кровати...) После того, как все медали и призы были вручены, завуч поднялся и сказал всем инструкторам огромное спасибо; и тут откуда ни возьмись, появились дети с пакетами и подарками для инструкторов. Я чуть не прослезилась. Подарки были куплены на детские карманные деньги, не думаю, что у них их было много... Зная это, внимание было вдвойне приятно. Мне подарили шоколадку размером со сноуборд (полкило весом, проклятье, только вес сбросила...:) и бутылку шнапса, а Эдмунду – бутылку шоколадного ликера «Моцарт» и бейсболку Hinterglemm... Но завтра – пятница, последний день на лыжах для наших школьников, а вечером – шмыг в автобус, на котором приехали, и – обратно в Англию.

В пятницу откатали последний день, сдали лыжи обратно в прокат и распрощались, а Эдова группа попросила его зайти еще раз в пенсион. Попросили с загадочным выражением на лицах. Оказывается, прониклись они к Эдмунду такой трепетной любовью за эту неделю, что накупили ему еще подарков, по-моему, даже учителя об этом ничего не знали... Еще бутылка шнапса, куча шоколадок и сладостей. Тут уж Эд чуть не прослезился...

Следующая неделя – тот же пансион и тоже английские школьники, только другая школа. Расклад примерно тот же – 10 человек приличных лыжников (Эдмунд), 15 человек – чуть получше, чем начинающие (я), 50 начинающих лыжников (еще 3 инструктора) и всего пара сноубордистов. Опять ни единого облачка всю неделю. Лицо постепенно превратилось в цвет а-ля Гавайи, но в дУше на себя смотреть довольно противно, потому как шея и все, что ниже, - нежного неиспорченного белоснежного цвета, какая гадость...

Дети – тоже ужасно милые, быстро учатся и получают от катания огромное удовольствие. После слалома в четверг – опять вручалки и говорилки. Опять у нас комната битком набита шоколадом. А один мальчик лет 15 («...может, ты у него – первая любовь?») подошел ко мне позже, когда почти все уже разошлись, и достал откуда-то из-под свитера игрушечную ужасно милую плюшевую мышь с огромным атласным сердцем в лапах. Сдержаться и истерично не заржать я смогда только благодаря мужу, который, находясь на другом конце комнаты и увидев, что происходит, начал скандировать (и был быстро подхвачен учителями) : «Поцеловать! Поцеловать!» ...По-моему, до этого я еще не видела таких красных подростков...

В субботу – свободный день – надо ехать в Цель, встречать подругу из России, чертовски приятно, что Ольга надумала припереться из такого далека. Но с утра у меня есть пара часов, отвалила кататься. На вершине Цвельферкогеля встретила одного из наших инструкторов с его приятелем. Приятель, узнав, что я из России, сразу поинтересовался, а не смогу ли я организовать экспедицию на Кавказ, чтобы там покататься в дикости с вертолета на горных лыжах. Да без проблем, сказала я. А может, лучше охоту на мамонтов на Камчатке? Но немец юмора не понял и стал настаивать на деталях. Сошлись на том, что я вернусь в Англию и сброшу ему прайс-листы. Интересная штука жизнь :)

...А потом я заболела и провалялась неделю дома с температурой под сороковник, заложенными ушами и тяжелой головой, глотая книжки от безделья и развлекая себя просмотром многочисленных приземлений тандемных параглайдерщиков прямо на поле за нашим окном. Параглайдер – парашют прямоугольной формы, как расправленные крылья птицы, а тандем – это когда прыгаешь с инструктором, который осуществляет все маневры, а ты только висишь перед ним на веревках, прикинувшись ветошью, и ни о чем не беспокоишься. За неделю их за нашим окном приземлилось столько, что я подумала, а не попробовать ли и нам (100 евро обычная цена, 60 – для лыжных инструкторов), и, более того, не квалифицироваться ли нам в тандемных пилотов? Начала кой-какой сбор информации про курсы... Надо же знать, во что вляпываться...

Сказала Ольге про горные лыжи с вертолета на Кавказе для десяти человек и про идею параглайдерных курсов. "Ну-ну,- сказала она, - а в дурдоме ведь, знаешь, носки по сто метров вяжут..." "Да че ты,- сказала я, - это же пока не точно..."

... А потом пришла весна... И начал таять снег... И безумно, просто безумно захотелось на море или хотя бы туда, где жарко. Ровно год назад мы были в Андалусии, очень хочется повторения. Чтобы бродить по тенистым аллеям Альхамбры в Гренаде, вдыхать медовый аромат апельсинового цвета в Пампанейре, окунуться в живую старину Испании в Кордобе, затаив дыхание, смотреть пламенный фламенко в Севилье, задумчиво наблюдать ленивые волны морского прибоя и близкую Африку в Тарифе, безобразничать с обезьянами в Гибралтаре и собирать разноцветные ракушки на пляжах Малаги... И чтобы было жарко... Но впереди еще три недели работы, а потом – Мюнхен, а потом – снова Англия, где к тому времени будут цвести нарциссы и гиацинты...

А потом снова пошел снег и шел три дня, не переставая. Все снова замело по самое не балуйся, и это - 10 марта. Снова горы похожи на горы, а елки на елки, только длилось это снежное безмолвие недолго, потому как - весна. В середине марта температура в долине до плюс 15, на горе до плюс 2. До высоты 1500 метров снег растаял везде, кроме лыжных трасс – там снег очень плотный, потому как уплотнялся лыжниками каждый день и пистующими машинами каждую ночь в течение 3 месяцев.

На проталинах вовсю цветет мать-и-мачеха, птицы сходят с ума, воздух ясный и по-весеннему звонкий, наполнен запахом талого снега. Абсолютно не хочется работать. Нам осталась последняя неделя.

Вообще, Хинтерглемм почти пустой по ставнению с 3-4 неделями назад: сейчас межсезонье, затишье перед католической Пасхой, когда свершится последний вслеск лыжного безумия на остатках недотаявшего снега. В этом году католическая Пасха очень поздно – 22 апреля. В позапрошлом году в апреле снега не было вообще, все благополучно и безвозвратно растаяло в марте. А вот в прошлом году все тоже растаяло в марте, но в самом начале апреля случился отличный снегопад, когда за 3 дня намело два метра снега, а на дорогах снова встал весь транспорт, так что весь апрель лыжные трассы были в отличном состоянии. Непредсказуемо.

Да, последняя неделя. Как-то странно – зима пролетела так незаметно и быстро, как, впрочем, и все хорошие события в нашей жизни. Только ну вот совершенно не хочется работать. На прошлой неделе меня поставили на частные уроки, то есть всю неделю каждый день у меня были разные люди – отдельно или маленькими группками – которые желали инструктора в частное пользование. Все мои ученики – из Германии или Австрии. Английским было не отмазаться, но все прошло хорошо, за зиму как-то незаметно поднахваталась откуда-то немецких слов, фраз и шуток. Но за неделю все-таки устала, очень надеялась отдохнуть в субботу, поспать вдоволь, покататься для души. По закону подлости дама, которая брала у меня частный урок в пятницу, так восхитилась своими успехами при моем поощрении, что заплатила, проклятье, за 4 часа в субботу. И что самое обидное, отдельно уточнила, что хочет опять меня, хотя достаточно инструкторов-австрияков и немцев в школе... А еще обидно, что за субботнюю работу не платят по двойному тарифу.

С начала марта солнце на наш балкон приходит в 8-15 утра, так что у нас есть полчаса на чашку кофе и свежую газету при дополнительном кайфе весеннего солнца на наших бренных телах. Бренные тела за зиму сбросили по десять кг, развили мышцы и зверский здоровый аппетит. Только просто звееееерски не хочется работать.

В последнюю неделю у меня – взрослая группа. Начинающие. Теоретически, без лицензии я преподавать для взрослых не могу, только для детей, под строгим наблюдением школы. Но школа на этот счет имеет другое мнение. За последний месяц меня часто ставили на частные уроки, а вот в последнюю неделю выдали совсем взрослых, совсем начинающих и, ёпрст, все немцы. Паника началась, но по странной причине быстро кончилась, наверное, я набралась за зиму наглости.

Первые три дня мы оставались на учебных небольших склонах, на четвертый день забрались на Цвёльвекогель, где на высоте 1950 м – заснеженные вершины до горизонта, а на высоте 1250 м – рыхлый снег шириной 10 м, а по краям – мать-и-мачеха. Большинство народу в группе никогда в жизни не были в зимних горах, так что восторгам не было предела...

25 марта – в школе что-то вроде закрытия сезона. Последняя неделя – не только у нас, разъезжаются и многие другие. На Пасху, когда в Хинтерглемме на неделю будет снова много гостей, школа наймет много инструкторов, но это уже не то... Так что сегодня шеф устроил вечеринку – последний фуникулер принёс нас на высоту 1600 м, в одну из alm, высокогорных хижин с отличным видом на закатные горы и великолепной кухней. Гуляли до девяти вечера, обратно ехали на лыжах в кромешной темноте, не считая света звезд. Рррромантика…

А вообще уже хочется чего-то другого, уже хочется куда-то поехать и что-то интересное начать делать, ха-ха, например, ремонт в квартире в Брайтоне. Скучается по Брайтону – по шуму моря, спокойным паркам, крошечным магазинчикам и кафе, скучается по велосипеду и роликам. По людям в Брайтоне не скучается – по ним скучается в Москве. В Москве же, наоборот, по месту не скучается ни капли. Точнее, самую каплю скучается по Царицыно и Коломенскому, по белоснежному яблоневому цвету... Вообще, весной подозрительно обо многом думается, странно много чего хочется и удивительно много по чему мечтается.