Я с детства не любила зиму, и у нас с ней это взаимно: зима меня тоже не любит. С моей стороны есть только тихая ненависть к долгим темным вечерам и морозным утрам и явное непонимание людей, наслаждающихся пушистым снегом и холодным солнцем – для меня это не скрытая угроза. С ее, зимы, стороны, наверное, тоже есть целый ряд отрицательных эмоций. Она гонит меня в состояние глубокой депрессии и замораживает чувства и ощущения.
Я с детства не любила зиму и всегда знала, что она никогда не сделает мне навстречу первый шаг. Поэтому, когда у меня появился шанс сделать свой собственный шаг ей навстречу, я, запрятав в глубину души свою гордость, с какой-то неожиданной для себя легкостью дала своему другу согласие быть его спутницей в поездке на горных лыжах. Ни горы, ни, тем более, лыжи, на тот момент никакого интереса для меня не представляли.
Шел январь. Тусклый свет желтых московских фонарей лился на обледенелые проспекты. Мы преодолевали километр за километром, милю за милей: заправка на выезде, стоянка под Тверью, разбитая дорога на Валдае, трехчасовая ночевка у подруги в Петербурге, российско-финская граница, обед холодной курицей в лесу под Турку и, наконец, паром, который вез нас и нашу забрызганную грязью машину в Капельшер…
Мы вели по очереди и останавливались, только чтобы пересесть с водительского места на пассажирское.
В Капельшере я чувствовала себя разбитой. 600 километров разделяли нас и то неведомое и невероятное, что ждет каждого, кто попадает в Оре.
Дороги в Швеции – больше, чем дороги. Это вереница пустынных ленточек, раскиданных по всей стране, на которых тебе встречается одна машина раз в час и одна заправка раз в три часа. Вокруг – только заснеженный лес, упирающийся белыми верхушками в тяжелое небо, впереди – только огни фар твоей машины, освещающие разделительную полосу, а сбоку – то и дело выпрыгивающие тролли, хохочущие, кричащие, строящие забавные рожицы. Ты тормозишь – и они тотчас же исчезают в лесу, наученные, наверное, горьким опытом общения с людьми, которые не верят в их загадочное существование.
Подъезжаем к поселку – на трассе это случается редко. Показываются первые домики, как правило, двухэтажные, и в каждом окне горят рождественские свечки. Мне кажется, что в нашей машине, набитой лыжами, шлемами, палками, я чувствую теплый запах воска, и вот-вот на заднем сиденье появится Daddy Frost…
Датчик бензина отчаянно мигает. Мы понимаем, что продержимся еще десяток километров, а впереди – сотни (позволили себе заехать по дороге к горам в новогоднюю Упсалу и посетить там кафедральный собор). Отлично, поворот направо – указатель на заправку, 2 км. Едем 2, 3, 5, 10 – заправки нет. Только заснеженный лес. Останавливаемся. Он заливает бензин из канистры, я слушаю ветер в шуме ветвей, ловлю падающие снежинки, кормлю синиц с руки – птицы в Швеции ручные. Возвращаемся на основную трассу и через несколько километров встречаем такой же указатель на заправку. История повторяется, только вот в канистре ничего не осталось. Думаем, что у шведов не очень с чувством юмора…
Когда мы подъезжали к Оре, стало уже совсем темно. Та ночь была безлунной, затянутой облаками как пуховым одеялом. И вдруг… дорога кончилась… мне показалось, что в тот момент кончилось что-то и во мне. Ненависть? Противостояние? Непонимание? Я вышла из машины, хлопнула дверью, прислонилась к грязному капоту… Я стояла и смотрела, пожирала, впитывала, выпивала то, что видела. Я фотографировала взглядом, чтобы потом возвращаться в своем сознании к этому снова и снова, перебирать кадры, выбирать понравившиеся и любоваться ими сильнее, чем Нарцисс любовался своим отражением.
…из темноты северной ночи в голубой дымке в ярком сиянии белых фонарей во всем своем величии возвышались два освещенных склона, покрытые ровным ковром отратраченного плотного снега…
….и ни одной души не было вокруг…
Это был мой первый шаг к зиме. Наше первое рукопожатие.
Мы поселились в домике. Мы долго не могли найти свой поселок, ведь горнолыжники, у которых мы могли бы спросить путь, уже спали, ресторанчики были закрыты, а в других поселках почему-то никто не мог толком объяснить, как нам найти наш Кляппен. В итоге двое спасателей решили, что таким сумасшедшим, как мы, все равно на пальцах не объяснишь (после трех дней дороги мне очень хотелось в душ, поэтому я «довольно громко» разговаривала с владелицей заведения, где спасатели засиделись за пивом) и согласились довезти нас до нашего домика. Они даже нашли наш ключ в другом поселке и записку от хозяина.На следующее утро был мой первый день катанья. Я училась в Дювде (Duved), и моим учителем стал Игорь – я не хотела идти в школу, ведь это была наша маленькая романтическая поездка. Конечно, мы перепутали трассы, и вместо легкого учебного склона я оказалась у подножья горы, которая на тот момент показалась мне катастрофично сложной. Но мой спутник не растерялся. «Нет, ну, на подъемнике мы не поедем, - сказал мне Игорь, - а я просто переобуюсь в кроссовки, возьму тебя за палки и буду тащить вверх, а где-то с 50 метров ты будешь съезжать».
Я думаю, что мое «съезжать» и рядом не стояло с его «тащить вверх». Катиться вниз на скорости (на низкой, конечно, но которую никогда раньше не испытывала), было очень увлекательно. Вот только Игорь… Через полчаса подобных упражнений он взмок насквозь. Тогда мы начали ездить на бугеле.
Когда подъемник тащит тебя вверх, ты стоишь спиной к склону, и оценить спуск практически невозможно. Каждый день я преодолевала метр за метром, сходя с бугеля все позже и позже, а мой спутник ехал дальше, на более сложную трассу. В свой первый сход я видела только недлинный спуск, домик у места посадки и припаркованные внизу машины. Во второй раз к этому прибавилась черная лента дороги. В третий я ушла с подъемника в бок гораздо позже, чем обычно, обернулась и замерла… Внизу, за длинной трассой, простиралась белая равнина, образованная замерзшим озером, а за ним линию горизонта прятали такие же горы, величественные, снежные, неподвижные. На них пушистой шапкой сидело мягкое полупрозрачное облако, как бы разбивая подножье и вершину. А под моими ногами, обутыми в тяжелые ботинки с пристегнутыми лыжами, с устойчивым и довольно сильным уклоном шла вниз длинная, ровная и весьма сложная для меня с моим безобразным уровнем катанья трасса. В жизни нет ничего опаснее сочетания азарта и страха. Я поехала вниз…
Первый раз когда-нибудь случается.
Мое первое паденье, вполне ожидаемое и прогнозируемое, запомнилось мне совсем не полетом вниз – я встала, нашла отстегнувшуюся лыжу и пришла в шок оттого, что не могу ее надеть!! После двух-трех попыток на морозе (солнце село, опустился вечер, над Дювдом зажглись фонари, окрасившие снег в желтоватый тон, температура близилась к -15, что для меня является лютым холодом) я села на склон и расплакалась. Маленькая шведская девочка подъехала ко мне и начала что-то говорить на языке, которого я не знала. Я ответила на английском. Она - на шведском. Так продолжался бы разговор «слепого с глухим», если бы она не догадалась просто забрать мою лыжу и открыть ей крепление, показав при этом на пальцах, что после падения крепления закрыты, и их нужно открывать. Ура! Я готова была расцеловать свою спасительницу, но она быстро съехала вниз, так что с моим ползаньем мне было ее не догнать.
Ночью мой друг поехал кататься на освещенные трассы. В Швеции катанье заканчивается с наступлением темноты (еще на пару часов на некоторых склонах включают освещение), только в некоторые дни отдельные трассы работают ночью. Мне до ночного катанья было как до звезд, и я осталась в домике – ходить в сауну и смотреть международные телеканалы. Его впечатления: сказочно, замечательно, великолепно, потрясающе, отличное катанье, очень много людей с высоким уровнем подготовки, трассы замечательно отратрачены, наконец-то я покатался, а не ползал с тобой! Но, конечно, не Альпы. И, конечно, трассы полегче. Ну и, вообще-то, выбор поменьше.
На следующий день похолодало. Я заваривала термос с горячим чаем, Игорь изучал схему трасс. Если поехать кататься выше, то окажешься над облаками, там сдержанное шведское солнце помогает пережить мороз (забегая на год вперед скажу, что помогает совсем не так, как в Австрии, где и в сильный «минус» чувствуешь себя как на пляже при ярком солнце, а лишь слегка, чуть-чуть, создавая иллюзию чудесного зимнего дня). И мы отказались от Дювда.
Автодорога в гору шла через лес. Величественные деревья пытались выдержать натиск снега. Внутри облако было туманом, сквозь который проглядывали лучи холодного, но ласкового солнца. Выезжаем из тучки, паркуемся, надеваем лыжи. Неимоверно длинный подъемник, семиминутный – и перед нами открывается красота горных вершин. Я уже меньше ползаю, больше скольжу, уже вижу что-то вокруг: бело-черные деревья, едва зеленые ветви елей, длину трассы, по которой еду, ресторанчик внизу. Я знаю, что через пару часов меня ждет обжигающий «гуляш-суп» с мягким зерновым хлебом. А пока можно обойтись сладким чаем из термоса.
Ужинали мы обычно либо в центре городка Оре (там есть ресторанчики на любой вкус, и почему-то в северной Швеции я предпочитала тайский), либо дома – готовили еду, которую покупали в супермаркете. После 6-7 часов катанья отварные макароны с колбасой казались самым вкусным блюдом самой изысканной кухни. Дальше – сауна, купанье в снегу, раннее погруженье в сон. И снова подъем в семь утра, и снова изучение схемы трасс, выбор места катанья, лыжи, лыжи, лыжи…
Мы жили в удачном для имеющих свой транспорт месте (Оре Кляппен): недалеко от всех имеющихся подъемников, но в то же время и не центре Оре - наши домики окружали перелесок и озеро с одной стороны и горы – с другой. Однако нашу машину такая близость не радовала: аккумулятор не успевал подзарядиться, слишком маленькими были расстояния. Чтобы успеть на паром, нам надо было выехать обратно, в Россию, не позже восьми утра. В шесть мы не спеша собрали вещи, сделали минимальную уборку, погрузили чемоданы в багажник и поняли, что на 20-градусном морозе у нас в ноль сел аккумулятор. И мы были не в Москве, где я могу хоть в четыре утра за разумные деньги купить любое устройство и деталь для машины! Я стала звонить по всем имеющимся в книге адресов, оставленной нам хозяином, телефонам, хоть сколько-нибудь имеющим отношение к сервисам. Нам удалось вызвать такси, найти круглосуточную заправку с автомагазинчиком в районе Дювда, который начинал работать около девяти. В итоге мы потеряли около полутора часов, всю дорогу гнали с максимально разрешенной скоростью (наученные горьким опытом финских радаров), заблудились на Стокгольмской эстакаде, кое-как нашли порт и последними влетели на паром. Двери для автомашин закрылись сразу за нами, и мы даже не успели выйти с палубы автотранспорта, когда паром вышел из шведского порта и взял курс на Турку…
…Я все также не люблю зиму. И у нас с ней это взаимно: зима меня тоже не любит. Но иногда я задумываюсь: почему с таким нетерпеньем ждешь первого снега, чтобы попасть хотя бы на Подмосковный холм?
| Автор: Настя |
