Я сердце оставил в синих горах…

Потом придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня поманит от дверей.
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней...
Ю. Визбор

Снег. Метафора пространства, не тронутого движением, сознания, не размененного на мысли, чувства, не нуждающегося в выражении. Снег заносит города и тает от дыхания. Он, мягкий, пушистый – почти всегда идет в финале сказок, добрых и печальных.

Снег – это вообще финал. Шелест падающих в тишине снежинок, беззвучный до крика, как шепот молитвы. Образ вечности и критерий времени, лучший фон для встреч и расставаний.

Его не стало 19 лет назад, в сентябре 1984 года.

1960-е. Живые голоса и магнитофонные ленты, кочевавшие из дома в дом, несли интонацию Юрия Визбора - рыжеволосого, круглолицего парня с искрящейся улыбкой, который не то пел, не то рассказывал с обезоруживающей простотой:

Лыжи у печки стоят
Гаснет закат за горой…

Простейшие гитарные аккорды ля минор, ми минор, до мажор, соль мажор. И этого вполне достаточно.

Свою первую песню он написал в 1952 году. Называлась песня «Мадагаскар», а музыка была взята из спектакля кукольного театра С.Образцова «Под шорох твоих ресниц».

Чутко горы спят,
Южный Крест залез на небо,
Спустились вниз в долины облака,
Осторожней, друг,
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар.

Горы, лыжи, туристская тематика, стали определяющими темами песенного сочинительства Визбора на многие годы.

Туда не занесет
Ни лифт, ни вертолет,
Там не помогут важные бумаги,
Туда, мой друг, - пешком,
И только с рюкзаком,
И лишь в сопровождении отваги.

В двадцать лет Юрий Визбор осознал, что искоренить плохие песни можно только хорошими. К двадцати пяти годам он чётко понял, как это надо делать. "Нытье – вещь поверхностная, это проще всего: у кого нет неприятностей? Нужно выявлять более сложное, более глубокое. Нужно заразить людей светлым, хорошим. Вот, элементарно говоря, моё кредо" – говорил он.

Песни Визбора узнаваемы по отсвету в них доброты и смеха. «В своих песнях Визбор был поэтом товарищества, поэтом человеческого контакта. Герой Визбора всегда в связке; Визбор — это тепло дружеских рук, улыбка солидарности, радость встречи. Герои песен Визбора защищают, утешают, ободряют, вселяют надежду. Идея добра — основная идея его творчества.»

Струна, и кисть, и вечное перо —
Нам вечные на этом свете братья!
Из всех ремесел воспоем добро,
Из всех объятий — детские объятья.

Он был певцом мужской доблести и рыцарства. "Вот это для мужчин - рюкзак и ледоруб...". И лыжи, само собой.

Его символы: тропа, уходящая в туман или по круче взбирающаяся к солнцу, предательский скат ледника над пропастью, вьюжная ночная дорога на перевале, где «бульдозеру нужно мужское плечо». Его язык — скупые жесты, немногословность, как бы прячущая свою силу. Все почти обыкновенно: качнувшийся вагон, намокшая палатка…

То взлет, то посадка,
То снег, то дожди,
Сырая палатка,
И почты не жди.
Идет молчаливо
В распадок рассвет.
Уходишь — счастливо!
Приходишь — привет!

Поэт и менестрель поколения, так и не убившего в себе юношеской мечтательности.

Когда уходим мы к неведомым высотам,
За нами в небе след искрящийся лежит…

Он успел многое. Кроме почти трехсот песен, он написал несколько сценариев, издал книжку рассказов, сыграл несколько ролей в кино.

«Я рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, подучивался навигаторскому делу, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовках показания с приборов, был киноактером, фотографии выставлял в Доме журналиста, прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом и заработал первый класс, ремонтировал моторы, водил яхту, выступал с концертами, чинил радиоаппаратуру, тренировал горнолыжников, был учителем в школе, работал на лесоповале, водил в горах и на севере альпинистские и туристские группы, строил дома, занимался подводным плаванием. Я еще журналист. Все это я делал во имя своей основной и единственной профессии. Во имя и для нее. И еще я сочинял песни, рассказы, пьесы, стихи», – напишет в своей автобиографии Юрий Визбор.

Визбором созданы жанры звучащей журналистики (радиостанция "Юность", журнал "Кругозор", песни-репортажи - рождение каждого из этих новшеств связано с его именем). Радиостанция «Юность» вышла в эфир в октябре 1962 года. Это был совершенно непохожий на советское радиовещание стиль работы и новый этап в духовной жизни страны. Другое детище Визбора и его единомышленников на радио — первый в СССР журнал с гибкими грампластинками — «Кругозор». Уже в первом номере в апреле 1964 года появляется песня–репортаж Визбора «На плато Расвумчорр»:

Нас идет восемнадцать здоровых мужчин,
Забинтованных снегом, потертых судьбой,
Восемнадцать разлук, восемнадцать кручин,
Восемнадцать надежд на рассвет голубой.

Природа щедро одарила его. Он снял 40 документальных фильмов, и среди них – фильмы, удостоенные высоких наград на международных фестивалях. В этих фильмах Визбор был либо сценаристом, либо режиссером, либо автором текста, а порой и всем вместе. По сценариям Визбора снято несколько художественных фильмов («Год дракона», «Капитан Фракасс», «Завтрак с видом на Эльбрус»), в театрах шли его пьесы («В списках не значился», «Автоград ХХI»). Визбор-киноактер снялся в 17 фильмах: «Июльский дождь», «Возмездие», «Красная палатка», «Рудольфио» и др. Может быть, от этого рвавшегося, вечно менявшегося напряжения он и сгорел так быстро — в пятьдесят лет.

Но «через более чем тридцатилетнее творчество Юрия Визбора тянется поэтический горный хребет, состоящий из его песен и имеющий свои вершины, перевалы, долины, реки…». Песни о горах - одна из самых ярких страниц творчества Юрия Визбора. Никто другой из самодеятельных авторов так хорошо не был знаком с горами, никто не отдал им столько любви, сил, таланта. Он не только воспевал горы, но и всеми средствами – в очерках, рассказах, повестях, кинофильмах, в своих рисунках – делился увиденным с другими.

Первое очарование горами, ещё в начале 50-х: "Теберда, Теберда, голубая вода", "В облаках стоят вершины", "Синей дымкою горы подернулись". Горы, как одухотворенные существа, без идеалистической мистики, – таково его поэтическое видение.

"Что манит в горы? Наверное, прежде всего сами горы, прекрасные, неповторимые, разные. Каждый горный район – поток открытий… Горами можно любоваться бесконечно, смотреть на них как на огонь или бегущую воду" – говорил Визбор. Но если бы он остановился только на этом, то остался бы просто пейзажистом, эстетом.

"Лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой". О чем эта песня? Разве о лыжах, о закате? Горнолыжные песни Визбора не про лыжи вовсе. Они – про особенное чувство жизни, гораздо более острое, чем на безлыжье. Про ту остроту ощущения бытия, ради которого люди покоряют горы, пересекают континенты и океаны, поднимаются в небо. Полнота жизни – счастье людей, балансирующих на ее гранях. И всевозможные средства этого экзистенциального балансира – те же горные лыжи – всего лишь метафора полноты бытия. А где метафоры – там поэзия и философия.

Гора, по Визбору, – объект творчества, а ее покоритель "возделывает сам себя, засевает поле своей судьбы мужеством, взращивает мощные и прекрасные всходы".

Отыщешь ты в горах
Победу над собой.

Самоутверждение, проверка самого себя, чтобы не забыть своего предназначения. И чем сложнее, тем дороже победа:

И потому, что путь туда опасней,
На эту гору выйти нам пора.

Для героя Визбора горы – убежище, пристанище, врачеватель, не попытка убежать от действительности, а возможность передышки:

Горы, мудры и туманны,
Встанут выше облаков,
И залижут наши раны
Языками ледников....

...Мы с тобой уедем в горы
К перевалам голубым
И к вершинам тем, с которых
Все несчастья – просто дым.

Визбор-альпинист и тренер по горнолыжному спорту, Визбор-журналист, Визбор-кинорежиссер побывал во многих горных районах бывшего СССР: на Кавказе, Памире, Тянь-Шане, в Хибинах, в Польских Татрах.

И отовсюду он вел свои репортажи. Историки радио вспоминают как в 1964 году, делая репортаж об открытии в Домбае новой горнолыжной трассы, Визбор надел репортерский магнитофон через плечо, встал на лыжи и проехал с включенным микрофоном от вершины горы до ее подножия. Все звуки и переживания во время спуска составили основу репортажа.

В 1967 году Визбор готовился подняться на пик Ленина, но на подходах сложилась аварийная обстановка и ему пришлось доставлять вниз пострадавшего. В 1977 году на Юго-Западном Памире он вместе со своими неизменными товарищами поднялся на одну из безымянных вершин высотой 5800 метров, названную ими по праву первовосходителей пиком Василия Шукшина. 3 июля в своём дневнике он записал: "Счастливейший день! Прошли в лоб кулуар и вышли на гребень. Огромные снежные поля. Вершина. Весь Памир!" А 5 июля появилась песня:

Ищите, ищите мой голос в эфире,
Немного охрипший, на то есть причины, –
Ведь наши палатки стоят на Памире,
А мы чуть повыше, чем эти вершины.

Горы давали Визбору толчок к творчеству. Большинство его песен, и не только связанных с горами, было написано в горах: и "Ходики", и "Сезон удачи", и «Сорокалетье", и "Речной трамвай", и "Многоголосье". Любовь Визбора к горам была взаимной. Он любил их, они любили его.

Гора – это, прежде всего, понимаешь, - друзья,
С которыми вместе по трудной дороге шагаешь…

Нет, наверное, ни одного горнолыжника, альпиниста, скалолаза, не слышавшего песен Визбора. В любом альплагере он был желанным гостем. Он провожал и встречал советскую команду, совершившую восхождение на Эверест. Его песни звучали в их базовом лагере среди валунов ледника Кхумбу. "В голове крутятся одни и те же строчки:

Ну, как же тебе рассказать, что такое гора?
Гора – это небо, покрытое камнем и снегом", –
вспоминал Казбек Валиев своё ночное восхождение на Эверест. Песня Визбора оказалась не только неотъемлемой частью быта альпинистов в базовом лагере, но и составной частью победы над вершиной.

Прославим тех, кто был на Эвересте,
Кто третий полюс мира покорил,
Кто, кроме личной альпинистской чести,
Честь Родины своей не уронил!

Во время своей последней, как оказалось, поездки в Цей, он катался на горных лыжах, уже слегка недомогая. Здесь родилась его последняя песня:

Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей —
Панацея от наших несчастий.
Мы не верим словам,
Но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти.

Он шел по жизни со своей гитарой счастливо и ярко; его ликующие искрящиеся песни звенели и над ледниками Кавказа, и над плато Расвумчорр, и над загадочной страной, которую он называл Хала–Бала.

«В нем было что–то от бродяги, от счастливого гуляки — в Визборе–репортере, Визборе–журналисте, Визборе–заводиле, но все это запойное кружение, вся эта «хала–бала» вдруг прерывалась в его стихе внезапной тревогой: «И лишь меня все ждут в порту, где замолчат турбины ТУ…». И вот все было кончено. Турбины замолчали. Таким он и остался в истории современной лирики — «рыжий Визбор» со смеющейся гитарой, веселый, живой, прячущий грусть под скупой мужской повадкой.»

Поэт, актер, автор книг, пьес, киносценариев уйдет от нас в 84-м. В его честь на Памиро-Алае, Тянь-Шане, Кавказе назовут несколько горных хребтов и перевалов. Его песни каждый год будут звучать на Грушинском фестивале под Самарой.

Что ж ты нигде не живёшь?
Мы-то пока поживаем,
Мало чего успеваем,
Но презираем за ложь,
Но бережем за тепло,
Старые добрые песни,
Ну, постарайся воскресни,
Время чудес не прошло…